— Ну… — начал осторожно Синиша, не зная, как ответить: серьезно или какой-нибудь мужской шуткой. — Мне кажется, мы оба знаем… вообще, думаю… что есть на свете вещи и получше, но думаю, что в данный момент нам нужно именно это.

— Ты все это подстроил, не так ли? — сказал Тонино и медленно выпрямился. Прилизанные с вечера волосы уже начали принимать свою обычную форму.

— Подстроил, подстроил… Ничего я не подстроил. Я вас только познакомил, а все остальное….

— Ты все это подстроил… И я тебе за это чрезвычайно благодарен… Спрашиваю тебя: ты будешь моим шафером на свадьбе?

— Тонино, ё-моё! Полегче! — Пока Синиша придумывал, как организовать знакомство Тонино и Зехры, ему на ум приходили разные развязки этой истории, но такая — черт возьми, в общем-то самая простая и очевидная — ни разу. Он ощутил, как пот сочится из каждой поры на его теле. — Разумеется, я буду твоим шафером, но только, это… Ты спрашивал Зехру, согласна ли она?

— Дважды этим утром. Она в восторге. Все время смеется и целует меня.

— И ты уверен, что она тоже за?

— Прости меня, но я все же знаю ее чуть лучше, чем ты. Вы ведь с ней до сих пор на «вы».

Синише потребовалось несколько секунд, для того чтобы уложить эту информацию в уголках своей памяти. Они с Зехрой договорились, что сначала в присутствии Тонино они будут на «вы», но не исключал возможность того, что она, если дело вообще дойдет до секса, в своем распаленном беспамятстве сболтнет что-нибудь об их отношениях, если не всё. И кто знает, как бы к этому отнесся Тонино. Но похоже, что Зехра все же отдавала себе отчет о всех нюансах этого знакомства.

— Хорошо… — продолжал поверенный. — Вы познакомились, нравитесь друг другу, очевидно идеально подходите друг другу в постели, но послушай, не обязательно ведь сразу жениться. Черт возьми, вы же знакомы меньше суток!

— С одной стороны, ты совершенно прав, — признал Тонино. — Я, собственно, хотел предложить ей вступить в брак еще ночью, сразу после первого обмена мнениями и первого, хм, как бы это сказать, первого интимного телесного контакта. Но голос осторожности сказал мне, чтобы я не торопился, остановился и подумал в соответствии с общеизвестной мыслью о том, что «утро вечера мудренее». Но вот, наступило утро, и я желаю этого еще больше, чем ночью. И она тоже… О! Посмотри на нее, lupus in fabula^[20]!

— Извиньте, я тольк найду джинс, — сказала с улыбкой Зехра, стоявшая в дверях с голыми ногами и в одном джемпере.

— Сядь, Тами, — позвал ее Тонино, одной рукой подавая ей брюки, а другую протягивая к ней. — Синиша не верит, что мы намерены пожениться.

Зехра села рядом с Тонино, забавно оттягивая джемпер к сведенным вместе коленям, потом весело улыбнулась и закивала в ответ на вопросительный взгляд Синиши.

— Зехра, вы объяснили Тонино всю сложность своего положения?

— Йес, он умейт выходить из сложных положений, господин Синиша, да еще как! — ответила Зехра и прыснула от смеха, а Тонино покраснел.

— Она тебе рассказала о том, что ей нельзя выходить из этого дома, потому что иначе приедут итальянцы или кто-нибудь еще и убьют ее, Селима и неизвестно сколько еще народу на острове? Она сказала тебе, что по этой причине никто за пределами этого дома не должен знать о том, что она вообще существует?

Тонино монотонно кивал.

— О’кей, — резюмировал Синиша. — Ваше дело… Тонино, во второй половине дня я буду в офисе, прошу тебя зайти ко мне, если сможешь.

Прошло много времени с момента последнего появления «Настоящего Синиши». Теперь он решил одним махом наверстать упущенное.

— Я с утра уже был в офисе. Если бы я знал, что у вас здесь все настолько серьезно, я бы заскочил к твоему старику, чтобы сварить ему кофе с молоком, — сказал он, развернулся и вышел из комнаты. Минуту спустя он лежал в своей кровати и пялился в потолок, а еще через две ожидаемо послышался топот шагов Тонино, быстро спускающегося вниз по лестнице. Еще через три минуты, тоже ожидаемо, к нему в дверь постучалась Зехра.

— Заходи уже…

— Солнц, я знаю, что эт все выглядит странно, — начала Зехра и села на кровать у него в ногах. — Но…

— Не странно, а совершенно по-идиотски, скажу я тебе! Я сначала думал, что вы меня просто подкалываете, что вы, наверное, придумали какой-нибудь развод, чтобы я купился, но потом… Вы че, в Лас-Вегасе? Разок перепихнулись и тут же собрались жениться, блин! Ладно он, с ним мне все более-менее ясно, но ты, мать, какого хера на тебя нашло?

— А вот эт ты сейчас правильно сказал! Ты ж мне сам этот хер разрекламировал, помнишь? И что мне терь делать, когда он на меня нашел?

— Ничего! Ничего!!! Пользуйся им, получай удовольствие, но, черт побери, свадьба, эй?!

— Не буит у меня, котик, в жизни больш такого шанса. Сильный, членовитый, глуповатый, но с золотым сердцем. Все б для меня сделал, и чего тольк не умеет. Готовит, стирает, рыбачит, прибирает… И трахает, как машина. Что касается меня, мне отсюд некуда ехать. Может, я никогда уже не смогу уехать, чего б мне тут не поселиться, на острове? Знайшь, каково жить в этом доме взаперти, без общения, без прогулк, без летнего загара, без купания, без мужика…

— Знаю, ну, в смысле понимаю тебя, но как ты хочешь это провернуть… Ай, ладно, неважно. Посмотрим, что в итоге из всего этого выйдет. Я тебя только об одном прошу. Не навреди ему как-нибудь. Вся его жизнь — полнейшая задница, не уничтожь его окончательно. Не думай, что я тебе как-то угрожаю, но если ты сломаешь Тонино, тебе не поздоровится. Поверь.

В это же самое время этажом ниже похожую мысль Селим внушал Тонино, с той разницей, что его подход был не таким деликатным, как у Синиши, зато был богаче на детальные описания возможных последствий.

* * *

— На кой хрен тебе жена, с которой ты не можешь жить? — обрушился Синиша на Тонино вместо приветствия, едва тот вошел в кабинет. — Ты не можешь переехать к ним из-за старика, привести ее к себе в дом ты тоже не можешь: из-за нее, из-за старого, из-за деревенских, из-за мафиози… А где вы будете расписываться? У вас здесь нет ни священника, ни регистратора, ни ходжи, блин, здесь нет никого и ничего! Как ты собрался жениться? И на кой хрен, в конце концов?! Мало тебе шпилить ее каждый день и каждую ночь, когда захочешь, без всего этого маразма и фигни? Скажи, пожалуйста.

— Во-первых, — спокойно ответил Тонино, — я не понимаю, почему тебя это так нервирует, эта наша задумка.

— Потому, парень, что я считаю ее идиотской, безумной, ненормальной…

— Во-вторых, — продолжал переводчик, не обращая внимания на Синишу, — мы оба совершеннолетние, свободные и дееспособные. Мы найдем какое-нибудь решение, чтобы жить вместе. В-третьих, меня интересует твое мнение: как ты думаешь, когда на Третиче в следующий раз появится идеальная для меня женщина? Такая милая, нежная, веселая, открытая, чистая, насильно сокрытая от мира, с которой мы так идеально подходим друг другу в постели? Если ты знаешь, когда приедет вторая такая, скажи мне, и я потерплю, подожду со свадьбой, чтобы сравнить их и принять разумное решение.

— Хорошо, она рассказывала тебе о своем прошлом? Ты знаешь что-нибудь о том, где она была до этого, чем занималась, почему оказалась здесь?

— Она сообщила мне некоторые отдельные факты, объяснила, что из-за угрозы жизни она должна скрываться в доме Ферхатовича, и мне этого вполне достаточно. Больше, чем прошлое Там… Зехры, меня интересует ее будущее. Рядом со мной. И мое рядом с ней.

— Ну, бене… — вздохнул Синиша, а Тонино широко улыбнулся. — Скажи мне только, как вы будете расписываться? Она мусульманка, ты католик, ближайший загс — на Первиче… Да, и где ваши документы? Ну, паспорт, свидетельство о рождении…

— Перед нами стоят лишь на первый взгляд непреодолимые препятствия. У меня, скажем, есть паспорт и выписка из метрической книги…

— По закону она должна быть не старше шести месяцев!

— Ну, если принять во внимание транспортно-географические особенности Третича, держу пари, что государство охотно закроет глаза на эту деталь. У Зехры же есть загранпаспорт, в котором пропечатан ее уникальный личный номер, так что все недопонимания, которые могут возникнуть в процессе возможных проверок, легко будут сняты. А что касается места самой церемонии и лица, уполномоченного ее провести…