Свекровь громко вздохнула, но тут же осеклась, поскольку доча грозно зыркнула в её сторону.
– Я прекрасно вас понимаю, – терпеливо продолжала Ольга. – Но согласно моим должностным инструкциям, я обязана пригласить заведующую консультацией, психолога и профильных врачей. Только вместе мы сможем…
– Я сказала нет! Выписывайте ваши бумажки, и мы поехали! Я есть хочу!
При упоминании о еде муж привстал с места. Последнее время у дочи были особенные требования, и он выполнял их беспрекословно.
Несмотря на категоричные заявления беременной, Ольга стояла на своём.
– Анализы я выпишу. Но хотите вы или нет, консилиум мы проведём. И лучше вам на нем присутствовать всей семьёй. Когда речь идёт о рисках для мамы, решение за семьёй.
– Они тут при чём? – возмутилась доча и взглянула на родственников пренебрежительно.
– За ребёночком кто-то должен будет ухаживать, – настаивала Ольга.
– Свекровь будет! Муж! И за ним, и за мной! Я, между прочим, замужем!
Доча царственно посмотрела на мужа. И он снова привстал со стула.
С последним утверждением Ольга не могла не согласиться.
Консилиум был назначен на следующее утро, и семейство ретировалось из кабинета в той же последовательности. Под неизменное бухтение дочи.
19
Едва за посетителями закрылась дверь, в ней тут же возник Корзинкин.
– Что за делегация?
– Делегация! Лучше не скажешь, – улыбнулась Ольга.
– Беременная? – догадался Корзинкин.
– Ага. Ноги ограниченно подвижны. Нарушение функции тазовых органов. Но характер – огонь!
– А старички? Ее родители?
– Родители мужа. Не такие уж они и старички.
– Это я фигурально. Грустные вышли.
– Зато муж радостный. И она. Ситуация сложная. Неизвестно, как всё обернется.
– Не повезло тебе. Такой геморрой на участок.
– Консилиум завтра. Надо успеть всех собрать. И Розу Львовну предупредить.
При упоминании о Розе Львовне Корзинкин громко чихнул.
– Будь здоров! – улыбнулась Ольга.
– И вам не хворать, – подмигнул Корзинкин.
Увлеченные беседой, они не услышали фирменной поступи заведующей. И её появление застигло врасплох.
– А я только что собиралась к вам идти, Роза Львовна! – уверила Ольга.
– Я и гляжу.
Роза Львовна строго посмотрела на обоих.
– У вас сегодня очень свежий цвет лица, – неожиданно заявил Корзинкин, вспоминая наставления Анатолича.
Левая бровь Розы Львовна взметнулась ввысь, а очки съехали на нос.
– Корзинкин, ты что, белены объелся?! – какой ещё цвет лица?!
– Ну, вашего лица… Я имел в виду красивый… – смешался Корзинкин.
– Так, Корзинкин… Не продолжай лучше… Комплименты – не твой конек.
– Да я же от всей души, Роза Львовна…
И Корзинкин развел руками так, словно собирался обнять заведующую.
– Попытка зачтена. Иди работай!
– Как скажете, Роза Львовна.
Корзинкин приложил правую руку к груди, слегка поклонился и вышел из кабинета.
– Если ты решила что-нибудь замутить с Корзинкиным, – резко сменила тему Роза Львовна, – хочу сразу тебя предостеречь, что он слегка туповат.
– Я?!
– Ну не я же! – заверила Роза Львовна. – Это было лирическое отступление. Что у нас по беременной? Консилиум?
Моментально переключаться на важное Роза Львовна умела. Это сейчас она была заведующей консультацией. «В детстве», как называла сама Роза Львовна, она всё-таки была акушером. А бывших акушеров не бывает.
20
– Зови всех профильных на завтра. Из роддома я сама приглашу. Надеюсь, отправят кого-нибудь дельного на сей раз.
Роза Львовна взглянула на дверь, явно намекая на смывшегося Корзинкина.
– А зачем из роддома, Роза Львовна? – удивилась Ольга.
– Как зачем?! А родоразрешать кому? Вот пусть и скажут свое веское слово. Чем больше соберем народу, тем лучше. Коллегиальное мнение – наш железный аргумент.
– Конечно, Роза Львовна! Конечно! – согласилась Ольга.
Заведующая направилась к выходу, но вдруг остановилась и резко обернулась.
– По поводу Корзинкина. Это, конечно, не моё собачье дело. И вообще, пардон, что вмешиваюсь, но… Этот фрукт не так прост, как кажется. Хотя, повторюсь, слегка туповат.
Роза Львовна оставила Ольгу в смятении.
С чего она взяла, что у нас с Корзинкиным что-то есть?! У нас ведь и нет ничего! Во всяком случае, пока… А даже если есть, то какое ей дело?! Может, она его просто недолюбливает? Бедный Корзинкин! Не зря он решил, что она к нему придирается… Тем более надо ему помочь! Чтобы он ответил все на зубок! И она от него отстала!
Ольга не заметила, что сказала последнюю фразу вслух.
– Вы с кем это тут, Ольга Петровна, беседуете? – спросила акушерка.
– Размышляю про завтрашний консилиум, – нашлась Ольга.
Акушерка не стала разбираться в подробностях и пригласила новую беременную.
Из кабинета Роза Львовна набрала Фердинандовну.
– Приветствую, дорогая моя!
– Взаимно, Розочка Львовна!
Уж кого-кого, а Розу Львовну Фердинандовна почитала как собственную свекровь. Все потому, что именно она принимала роды у самой Ирины Фердинандовны. И была для неё из категории «проси что хочешь!». И Роза Львовна попросила.
– Просьба к тебе… Почти Личная…
– Все, что угодно, Розочка Львовна! Вы же знаете! – пела Фердинандовна.
– Пришли мне завтра утром человечка на консилиум… Из своего отделения…
– На консилиум?! Из отделения?! А зачем?!
– Не просто человечка… Есть у вас такая Смуглянка. Верно?
– Ну да, есть… – изумилась Фердинандовна.
– А зачем вам вообще кто-то из роддома??
– Не спрашивай пока. Как-нибудь поясню. Не по телефону. В приватном разговоре. Как там моя крестница, кстати? – перевела разговор заведующая.
– Крестница замечательно! Давно у нас не были, Роза Львовна! Заехали бы на выходных! – поддержала Фердинандовна.
– Заеду, заеду! Как раз и расскажу, зачем. Ну так что? Пришлешь?
– Вообще-то она в утреннем «плане». Но для Вас, Розочка Львовна…
– Вот и славно! Значит, договорились! А у вас буду в субботу.
21
При всей душевной привязанности к Розе Львовне, Фердинандовна не могла допустить, чтобы в ЕЁ отделении были какие-то «тайны мадридского двора». Она решительно набрала номер ординаторской.
Когда заведующая звонила из собственного кабинета, который располагался в трёх шагах, ничего хорошего это не предвещало. Поэтому Фитера, услышав в трубке голос босса, провела ладонью поперек горла, призывая остальных приготовиться. Но Фердинандовна пригласила одну Смуглянку. Та молча отложила историю, тронула турмалины и отправилась «на ковер».
– Какие у тебя дела с Розой Львовной? – напрямик спросила заведующая.
– Никаких.
– Это первый случай на моём веку, когда в консультацию требуют кого-то из отделения. Точнее тебя!
– Удивлена не меньше, Ирина Фердинандовна, – стояла на своём Смуглянка.
– Или сотрудники консультации входят в зону твоих интересов?
– Таких нет, – совершенно спокойно ответила Смуглянка.
– Для чего тебя вызывают?! Ты не можешь не знать!
При внешнем спокойствии Смуглянки её мозг работал на максимальных оборотах. Она искала повод отказаться от консилиума с ещё большим воодушевлением, чем заведующая жаждала разгадать загадку.
– Может, вместо меня отправить Мальвину? Я в утреннем «плане».
– Как раз на план я её и отправлю! – отрезала Фердинандовна.
– Но женщина из моей палаты, – цеплялась за любую возможность Смуглянка.
– У нас нет личных палат. Все врачи взаимозаменяемы.
– Хорошо, – коротко ответила Смуглянка.
– Так все же, есть какие-нибудь идеи?!
– Ни одной.
– Не думай, что завтра сможешь отоспаться и поехать в консультацию! Перед консилиумом заедешь в роддом и сделаешь обход!
Фердинандовна убедительно играла злую мачеху. Но Смуглянка совершенно не годилась на роль Золушки. И ничуть не собиралась подставляться перед Ольгой.
