Мартин достал чековую книжку, чтобы заплатить очередные поборы. Остро чувствовавшая нюансы его настроения Яна спросила: что не так?
-- Я боюсь, что на моем счету недостаточно денег, чтобы покрыть этот чек, в 300 долларов, а зарплата еще не скоро... Они не принимают здесь кредитные карты, а наличных денег у нас нет. Что-ж, придется рискнуть, -- и он выписал чек.
Уже на улице Яна расспросила мужа как обстояли его финансовые дела.
Она давно знала, что Мартин едва сводит концы с концами, но что дела настолько плачевны, не подозревала. Ей, привыкшей всю свою жизнь расплачиваться наличными, было трудно переключиться на кредитки и чеки: ведь с ними казалось, что твои ресурсы неисчерпаемы. Она упрекнула себя в эгоистичности и легкомыслии - давно надо было понтересоваться, а то человек нес этот груз один.
Выяснилось, что все свои сбережения Мартин потратил на иммиграционного адвоката и билеты на самолет, чтобы вытащить Яну в Сакраменто, плюс те деньги, которые он ей переводил на оформление документов и две поездки в Москву. Чек, который ежемесячно приходит из университета как зарплата, расходится в первый же день месяца, все остальное время они держатся благодаря кредитной карте, что в Америке считается очень рискованым делом. Все уходило на аренду квартиры ($800 в месяц), не считая телефона, элекричества и т.п. Можно было бы найти подешевле, но он боится подвергать семью опасности соседством с наркоманами и бандитами, что не редкость среди арендаторов; далее алименты на Ким - бывшую жену и алименты на Алекса; затем идет выплата ссуды за его бывший дом, в котором проживает Ким с любовником, и в завершении - долги адвокату за развод и новые счета от другого адоката за раздел имущества. И конца этому не видно.
-- Почему тебе надо платить за дом, в котором ты уже два года не живешь?
-- Видишь ли, в Калифорнии при разводах закон обычно стоит на стороне женщины. Когда мы разводились, Ким не подписала бумагу о разделе имущества, потому что она хотела получить все: дом, мою будущую пенсию и все мои акции. Адвокат был категоричен: либо пенсия, либо дом. Она закатила истерику и на этом все остановилось. Так что формально дом еще принадлежит мне, ссуду за него я выплачиваю уже 20 лет! До твоего приезда я пытался экономить и сьедал в день
только банку обезжиренной фасоли и бэйгал*
*Бейгал - выпечное изделие в форме бублика.
А Алекса водил по ресторанам, где дети по определенным дням недели едят бесплатно... Зато взгляни на мою фигуру атлета!
-- Да, красивый ты, самый красивый и ноги у тебя превосходной формы - лучше, чем у балетных. Хотя ты помнишь, как говаривала моя бабушка: "Мужчина должен быть чуть краше черта, и не страшнее обезьяны"... Шутки в сторону, Мартин, мне срочно надо подыскивать работу: отдохнула -- и будет. Праздный образ жизни не для меня.
-- Погоди, не волнуйся, я постараюсь продать свой участок земли, который когда-то купил для родителей. Я бы уже это сделал, но без решения суда не имею права, хотя землю приобрел еще до женитьбы на Ким. У моих родителей полно денег, но
я не хочу ничего просить.
-- Сколько же мужества тебе понадобилось, чтобы поменять жизнь, начать все сначала. Бедный ты мой.
-- О, я ни о чем не жалею: наши отношения с Ким были настолько плохи, что мне порой не хотелось жить. Я был внутренне мертв. Благодаря педагогической работе
у меня всегда было более четырех месяцев каникул в год, что давало свободу путешествовать по всему миру. Ким никогда этому не препятствовала. Два года я
преподавал в Австралии, куда взял с собой маленького Алекса. Она прямо мне как-то высказала: "я вышла за тебя замуж только потому, что у тебя был дом, хорошая работа, машина..."
-- И ты не смог расстаться с ней раньше?
-- Нет, не сумел. Порой люди, обладающие большой гордыней, не могут и не хотят признать свое поражение не только перед окружающими, но и перед собой. Здесь
еще замешан мой отец: он всегда был против нашего брака и ненавидел Ким,
так же как и мама. Я, дурак, женился еще и в пику отцу. К тому же боялся остаться
один - мне уже было под сорок. Каким-то чудом появился Алекс, придавая всему смысл: этот удивительный мальчик сбалансировал ситуацию. А когда я встретил тебя, так и до сих пор не могу поверить своему счастью!
-- Я все понимаю. Было время, я тоже боялась остаться одна, и, выходя второй раз
замуж, в глубине души я знала, что наверняка разведусь. Поразительное легкомыслие, не правда ли? Лишь в 33 года я поняла, что одиночество вдвоем гораздо тяжелее,чем само одиночество... Как сказал один из хороших русских писателей: "Страдай, а когда страдание пройдет, ищи новое. Это и называется жизнью..." Но мы не хотим больше страдать, нам и так досталось.
Яна знала о страшной трагедии, пережитой Мартинoм в его студенческие годы, когда он жил и учился в Род-Aйленде: его красавица жена и малютка сын погибли
в автокатастрофе. Многие годы после этого любимая физика спасала его, да и алкоголь. Не удивительно было, что теперь Мартин так дрожал над своим поздним
ребенком Алексом...
* * *
В последней декаде августа Мартин вернулся в университет, а Яна начала готовится к письменному тесту по автовождению. Еще когда питерские подружки
допрашивали ее, чем она будет заниматься в Америке без работы и друзей, Яна с готовностью отвечала: "Буду учиться водить машину". В глазах окружающих прослеживалось явное неверие в ее способности к сему: ведь с техникой эта женщина была явно не в ладах: компьютеры в ее изящных ручках то и дело зависали, а бытовые электроприборы переставали работать. Зато самые близкие друзья знали, что для полного счастья ей частенько было достаточно пролежать весь день на диване с увлекательным романом в руках.
-- Ей не дадут водительскую лицензию, -- наморшив лобик, заявил отцу Алекс.
-- Это почему же?
-- Ведь ей же еще нет 16 лет!
Яне удавалось выглядеть лет на 10 моложе своего возраста, что многих вводило в заблуждение. Нормальные люди в Америке начинали водить машину в 16 и делали это играючи. Воистину, транспорт здесь был не роскошью, а средством передвижения. Без него она была бы вынуждена сидеть взаперти и полностью зависеть от кого-либо с машиной.
Озверев от переводов с английского на русский и конспектирования занудных правил автовождения, Яна делала перерывы на чтение художественной литературы. Первым романом, который она нашла в районой библиотеке, стали родные "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова: ей захотелось прочитать их на английском.
Вполне освоившись в новой квартире, она еще боялась выходить из дома одна. Вернее выходила, но лишь на минутку, покормить Чака - предводителя бездомных котов. Рыжие коты всегда были ее слабостью, а этот зверь напоминал оставленных маме Василия и старичка Ерофея. Соседка сверху, тихая и славная женщина, заботилась о Чаке уже несколько лет. У нее был просторный балкон, на который регулярно взбирался кот-проглот. Менеджер жилого комплекса, заметив, что Яна раскладывает еду перед дверью, разорался, поясняя, почему здесь запрещено кормить бродячих животных. Он говорил так быстро, что она уловила только общий смысл. Но Чака кормить продолжала, соблюдая конспирацию.
Мартин приходил домой довольно рано.Типичный жаворонок, он начинал вести классы с раннего утра. Утром он чувствовал невероятный прилив энергии, в отличие от Яны - ей требовался по крайней мере час на то, чтобы расходиться. Главное, что оба они совпадали в желании ложиться спать не позднее 11 часов. Исходя из личного опыта Яна понимала, насколько и это важно для гармоничной семейной жизни, ведь все складывается из мелочей. Ей хватило пыток бессоницей, когда ее бывший смотрел телевизор до 2-х часов ночи, а то и вовсе приходил под утро...
Вдвоем они с Мартином забирали Алекса из детского сада и шли купаться в общественный бассейн рядом с домом, поскольку столбик термометра не опускался ниже 35 С. Яна заметила, что на нее с большим интересом поглядывает соседка - хорошенькая брюнетка, приблизительно одного с ней возраста. Мартин неохотно пояснил, что эта женщина иммигрировала из Ирана с родителями и сыном. Давно приметив его, холостого и интересного, явно хотела познакомиться поближе, но, увы.
