— Что-то вы, молодой человек, припозднились. Двое ребят из вашего выпуска уже работают у нас техниками.

Вопрос конечно интересный, но не будешь же объяснять, что ездил отдыхать на море и задержался. Да и вообще, после института был распределён в другой город, но там сильно не понравилось. Во-первых, далеко от дома, во-вторых постоянный пыльный ветер и режимная вода с полным отсутствием зелени деревьев. Ну и на закуску — грязная общага, вместо положенной квартиры. Короче открепился и решил искать работу поближе к дому.

— По семейным обстоятельствам, — приходится врать, — младшую сестру не с кем было оставить.

— Ну хорошо. Паспорт, диплом, военный билет, справка о здоровье. Полный комплект. — Говорит, поправляя волосы и вставая. — Пройдём к руководству, узнаем, что оно скажет. Я провожу.

Пропускаю её вперёд и иду следом по коридору. Судя по фигуре — бывшая спортсменка. Как потом выяснилось — гимнастка в прошлом.

Постучав, заходит, жестом показывая, чтобы я ждал её в приёмной. Через открытую дверь слышу, как объясняет ситуацию и получает указание:

— Оформите техником в первую. — Слышен голос невидимого начальника. — Пусть получит инструктаж по технике безопасности, спецодежду и выезжает сегодня с отрядом. У них срочный заказ на работу.

Несколько удивлённый таким приёмом — как же так, даже не взглянули на нового сотрудника, идём обратно в отдел кадров. Сажусь писать заявление о приёме на работу и знакомлюсь с зашедшим инженером по ТБ. Быстренько пройдя инструктаж и расписавшись в двух гроссбухах, нахожу склад и получаю спецодежду. Куртка с брюками, геологические сапоги и спальный мешок.

На выходе меня встречает диспетчер. Невысокого роста мужчина, с округлым, простодушным лицом и светлыми глазами. Зовут Володя. Говорит, чтобы грузил полученное добро на бортовой уазик, стоящий в тени под навесом и шёл домой, собираться на работу. Узнав, что я живу в городе, сажает в старенький автобус КАВЗ, который едет собирать по домам работников полевого отряда. По дороге договариваюсь с водителем, чтобы забрал меня на обратном пути.

Быстренько пообедав и собрав всё необходимое в сумку, выхожу на дорогу. После недолгого ожидания, подъезжает наш автобус с тремя сотрудниками. Я четвёртый. Ловлю на себе оценивающие взгляды и слышу подколки, типа “на пляж собрался?”, хотя, как по мне, лёгкие штаны, футболка и сандалии в такую жару, самое то. Вижу среди шутников знакомое лицо — это Берды, окончивший наш ВУЗ на пару лет раньше меня.

— Паша, наш моторист, Сапар — мастер, — знакомит нас он, — а ты к нам кем?

— Техником, — отвечаю я, не скрывая, что страшно этим недоволен — и сколько надо времени, чтобы стать инженером?

— У меня два года ушло, — смеётся Берды. — Пока самостоятельно работать не научишься.

Принимаю всё это к сведению, хотя внутри остаётся злость на такую несправедливость. Столько учился и только техник!

Приехав на базу экспедиции, грузим сумки на бортовой уазик. Знакомлюсь с подошедшим начальником отряда. Серьёзный мужик, чуть выше среднего роста, сухопарый, загорелый до черноты, с резкими чертами лица и жёстким взглядом серых глаз. Зовут Валерий Семёныч.

— Грузитесь скорее. — Командует он. — И так придётся пол ночи до места ехать.

Расстелив спальные мешки, с трудом помещаемся вчетвером в кузове уазика. Всё заставлено сумками, парой каких-то ящиков и большой рессорой у заднего борта. УАЗ-452Д — грузовик с двухместной кабиной и деревянным кузовом, прозванный в народе «головастиком», был явно неприспособлен для перевозки людей. Это стало понятно, как только стемнело. Дневная жара с освежающим ветерком, сменилась ночной прохладой с пронизывающим, холодным ветром. Весь народ в кузове, как был в одежде, залез в спальные мешки. Я последовал их примеру…

Это было как в детском сне, когда ты летишь, тебе страшно, весело и захватывает дух. Но вдруг — бах! — падение, удар и катишься по твёрдой земле.

Какое-то время прихожу в себя, пытаясь сообразить, что происходит. Вокруг всё как в тумане, рот и нос забиты песком, слышны чьи-то крики и стоны. Пытаюсь встать, но не получается. Наконец приходит понимание — я же в спальном мешке! Не расстёгивая клапана, ужом выскальзываю наружу и вижу жуткую картину.

В свете луны и горящих фар, через завесу пыли, наш бортовой уазик лежащий вверх колёсами. Вокруг разбросаны ящики, сумки, спальники и самое страшное — сплющенная посередине кабина, из которой слышны мат и крики о помощи. Бегу к машине и пытаюсь сообразить, что делать, с чего начать. На помощь приходит наш инженер.

— Выключи зажигание и фары. Не то сгоришь. — Орёт он, в окно водителю. Затем повернувшись ко мне. — Давай с Семёныча начнём. Он в отключке.

Вдвоём мы просто выламываем, приоткрытую пассажирскую дверь и оттуда вываливается начальник отряда. Оттащив его в сторонку, пытаемся повторить с водительской дверью — но её намертво заклинило. К нам присоединяется мастер, выбравшийся из спального мешка. В руках у него монтировка и дверь общими усилиями удаётся открыть.

Но это не всё. Орущего благим матом водителя уазика зажало между рулём, крышей и капотом. Мастер достаёт из инструментального ящика, оказавшегося на уровне глаз, винтовой домкрат. Подложив деревянный брусок, с его помощью отжимаем крышу и вытаскиваем вконец изоравшегося водилу, практически целого, только босиком. Геологические сапоги, в которых он был, зажало погнутыми педалями.

Вот так, началась моя работа в промысловой геофизической экспедиции. Этот первый, незабываемый выезд на работу, мог стать и последним. Но как говорится, все отделались лёгким испугом, кроме моториста Паши. Ему, лежащему в спальном мешке, досталось по заднице рессорой, которую везли как запчасть для ремонта ГАЗ-66.

Остальной народ, включая и двоих сидевших в кабине, был более — менее цел. Видно помог ангел хранитель и барханный песок, на который вылетел с шоссе уазик, с уснувшим водителем.

Отправленный на попутке до ближайшего населённого пункта инженер, дозвонился до руководства и вызвал помощь, прибывшую к обеду следующего дня. Это станция, на базе ГАЗ-66 с кунгом — будкой с двумя окнами с каждой стороны и диванами под ними, в сопровождении инженера по безопасности движения. Зацепив тросом сбоку за раму, ставим уазик на колёса и берём на жёсткий буксир. Пострадавшего больше всех моториста Пашу, кладём на крышку дивана и так заносим в салон, ставим на пол. Грузимся сами с вещами и в обратный путь, на базу. Нам везёт — стоит жаркая погода и все гаишники попрятались.

Поздней ночью, без приключений, добираемся до гаража экспедиции. Здесь уже ждёт знакомый автобус с водителем — развести нас по домам. Моториста, перед тем как отправить в больницу, инструктирует инженер по СБД. Что-то типа шёл, споткнулся, упал на задницу — бытовая травма.

На следующий день, с нами тоже провели беседу. О дорожном происшествии предложено забыть. Как будто ничего не было. Главный принцип — лишь бы никто ничего не узнал об аварии, случившейся из-за нарушения техники безопасности по перевозке людей. Это было ясно — вопрос понятен и усвоен ещё со студенческой скамьи!

Тогда всё, представлялось продолжением безбашенных институтских приключений. Вроде лазания на четвёртый этаж по решёткам, к девчатам, в общежитии текстильного комбината. Или ночного похода по горам, за выпивкой, на геологической практике. А ещё круче — угнать грузовик на военных сборах и сгонять за пивом в город. С тем-же принципом — чтобы никто ничего не узнал!

Только много позже, на собственном опыте, я понял, что в условиях экспедиционной жизни любая, даже незначительная ошибка, может привести к тяжёлым последствиям. Инструкции действительно написаны кровью, а везение не бывает бесконечным. Отсутствие запасной камеры, приводного ремня или не плотно закрытая канистра с водой, и ты будешь долго помнить, как пишется “memento mori”. Если сумеешь выжить и вернуться домой.

Моторист в больнице, у начальника отряда лёгкое сотрясение мозга и рана на голове, ну и остальные по мелочи. Короче — всех в отгул, до полного выздоровления. А мне, после непродолжительной беседы и очередной росписи в журнале по технике безопасности, теперь надо выезжать с другими людьми.