Annotation

Нелегкий труд разведчиков недр, их мужество и стойкость в борьбе с природными и жизненными невзгодами. История начала профессионального становления молодого инженера-геофизика. Та боль и страдания, которые пережил в борьбе с природой, и с самим собой. Но в основном это не о проблемах и невзгодах — она о любви. О любви к приключениям, кочевому образу жизни и работе на свежем воздухе, подальше от начальства.

Мурад Реджепов

Подстава

Фальстарт

Второй фальстарт

Фонтан

Детектив с радиацией

Рыбалка

Люди песков

Мурад Реджепов

КАРОТАЖНИКИ

Подстава

День начинался просто отлично! Закончен последний “work meeting”. Сданы материалы по скважине и подписаны акты выполненных работ — итог двух бессонных ночей. Обсуждены оставшиеся рабочие вопросы. Все, всем, и друг другом довольны!

У меня не было желания спорить и портить благостную атмосферу совещания. Хотелось скорее уехать в отгул. Лишь в конце, ещё раз напомнил начальнику буровой, “мистеру” Джону, мужику в возрасте, а ля батя, о проблеме — сужении напротив глинистых пород. Прослеживалось это на нескольких диаграммах, и требовало максимального внимания в работе, а также спуска с проработкой в интервале.

С чувством исполненного долга направляюсь к двери. Едва выйдя из прохладного модуля, чувствую, как горячий воздух окружил меня со всех сторон. Вокруг изнуряющая жара и обжигающий зной песков. А навстречу мне, пошатываясь, бредёт группа загорелых мужиков криминального вида, с большими сумками в руках, сплошь покрытых татуировками. Что-то оживлённо обсуждают на ходу. О чём разговор не понятно, но каждое второе слово “фак”. Быстрым шагом выхожу через проходную лагеря и вижу еще одного такого красавца. Его под руки выгружают из подъехавшего автомобиля двое секьюрити. Видно, что над его лицом хорошо поработали профессиональные визажисты.

— Кто его так разукрасил, — спрашиваю у стоящего рядом водителя, — и за что?

— Этот чудак на букву “эм”, напился и приставал в кафе к девушке — официантке, — отвечает, закрывая дверь. — Вот его местные и отбучкали. Хорошо живой остался, австралиец хренов.

Теперь всё ясно. “Мистер” Джон говорил, что сегодня перевахтовка у буровиков. Канадцев, с которыми мы нормально проработали последние двое суток, должны были сменить. Значит это австралийцы. Не зря англичане туда всех своих уголовников ссылали. Чувствуется тяжёлая наследственность. С этими мыслями, запрыгиваю в ожидающий меня уазик.

— Погнали, — говорю водителю, — быстро!

По обеим сторонам громоздятся барханы. Пробитая через них гравийная дорога, через полчаса выводит на асфальт. Остановка у первого встречного дукана и… Лёгким движением откручивается крышка, первый глоток, потом ещё и ещё… Уходит напряжение последних дней, проходит усталость, жизнь вновь играет яркими красками. За открытым окном уазика, солнце заходит за деревья, по южному быстро темнеет, сумерки нагоняют тоску…Но тебе не грустно, ведь ты едешь домой…

Эту идиллию, на полпути до дома, прервал звонок диспетчера на сотовый.

— На буровой прихват, — услышал я в трубке, — быстро возвращайся! Партия с материалами уже выехала. На тебе руководство.

В ответ на попытки отказаться в матерных выражениях, показать характер по аналогии с членом — чем твёрже, тем лучше — услышал:

— Знаешь, характер, как и член, не всем надо показывать.

Я был страшно недоволен! Внутри все прямо клокотало от злости! Но…Всегда есть, но …

Следующим был звонок начальника управления.

— Ответственность за порученное дело — это опыт, чем больше опыта — тем более ответственным становится человек. А что такое опыт? Это стрессы — внештатные ситуации, из которых состоит наша работа. Короче, ты самый опытный и тебе расхлёбывать ситуацию на буровой. — И звуки отбоя в телефоне.

После короткой лекции руководства, оставалось только взять под козырёк.

— Разворачивай, — говорю удивлённому водителю, — давай назад, на буровую, быстро!

Ничего не сказав, только с намёком постучав себя по лбу, разворачивает машину. За что его уважаю — это умение молчать. Очень важная черта для человека, с которым проводишь в дороге часть жизни.

На буровую приезжаем глубокой ночью. Здороваюсь с ребятами из аварийной партии, которая уже пару часов ждёт на месте. Выясняется, что через проходную, на территорию лагеря нас не пускают — говорят ждите утра. Пройдёте инструктаж, потом “work meeting” — планёрка по-нашему, распишитесь в журнале по технике безопасности. А вот потом, можете заезжать на территорию и начинать работать.

Всё это, нам объясняет стоящий на проходной секьюрити, молодой парень. На просьбу вызвать “мистера” Джона, или кого-нибудь из руководства — получаем отказ. Связаться по рации, болтающейся у него на поясе — ответ, что “все уже спят”. Признаться, мы в шоке! Прихват инструмента, десятки миллионов долларов на кону, каждая минута на счету, а тут — “все спят”?!

Раз такое дело, мы тоже ложимся отдыхать, хотя уже светает. Часа через три, меня будит начальник партии — время утренней связи. Даём сводку за прошедший день и сегодняшнее утро — мол, мы давно на месте, но к работе не приступали. Умывшись, только собираемся перекусить, как прибегает представитель заказчика, с приглашением всех на завтрак в столовую. Вот за что уважаю инофирмы, так это за организацию рабочего питания. Шведский стол и четыре блюда на выбор. Из напитков чай, кофе и холодный компот.

Плотный перекус, плавно переходит в тренинг по технике безопасности. Проводит её, новый менеджер, местный кадр, видимо только прибывший на вахту. Среднего роста, черноволосый, с не загорелым лицом и чересчур серьёзным отношением к своей работе. По-моему, большинство тренингов как публичный дом без шлюх. Люди идут за сексом, а их учат правильно дрочить. Кретинизм объяснять, что нельзя в сапогах становиться на фарфоровый унитаз и показывать слайды с последствиями этого для промежности. Или указание носить всё время каску. Даже на совещаниях и тренинге! Даже в туалете!!

Затем следует планёрка у начальника буровой или по-ихнему супервайзера. Тут выясняется, что о прихвате сообщено в Дубайский офис и они ждут оттуда указаний. Но учитывая разницу во времени, это будет не раньше обеда. Пытаюсь объяснить, что нельзя ждать, авария усугубится и надо срочно начинать работы. Ссылаюсь на физику сольватации глин и свой опыт. Показываю диаграммы, где видно, как сужается диаметр ствола скважины во времени… Дохлый номер!

— Без указаний сверху, никаких работ, — сказано супервайзером на английском языке, но понятно и без перевода. — Заезжайте на территорию и ждите!

Ну и ладно! В начале девяностых прошлого века, пытался я устроиться на работу в одну инофирму. Прошёл два собеседования. На третье приехал региональный директор. Всё шло отлично до того момента, как он поинтересовался, что мы делаем с аппаратурой, отказавшей на скважине. Я ответил — в связи с удалённостью от баз, по мере возможности ремонтируем на месте. Сами. И что тут началось!

— Ни в коем случае, нельзя этого делать! Надо ждать указаний, а затем их выполнять! — Хватаясь за голову, говорил он, — ждать и выполнять!

На том и разошлись. Так что, ничего нового, улыбаемся и пашем. Показываем супервайзеру пальцами «окей» и уходим ждать указаний.

После обеда начинается оживлённое движение на буровой. Видимо получили добро из Дубаи. Однако многочисленные попытки, силой выдернуть инструмент, ни к чему не приводят. Нет и циркуляции раствора. Ближе к вечеру новый “work meeting” и после утверждения плана аварийных работ, в дело вступаем мы.

Много времени занимает заправка нашего кабеля через “Top drive”. Это так называемый верхний привод, устройство, которое обеспечивает вращение бурильной колонны. Поэтому результаты, по определению места где зажало трубы, получаем только к утру. Пока это пятьдесят метров от низа, а остальные три с половиной тысячи свободны. Выходим с предложением открутить на этом месте инструмент. Но тут выясняется, что нижняя часть компоновки, это LWD. Так называются приборы для исследования скважин во время бурения, стоимостью в несколько миллионов баксов. Опять ожидание указаний из Дубаи.