Клов. Общая картина? (Пауза. Поворачивается к окну.) Минуточку! (Смотрит.)

Хамм. Клов!

Клов (поглощенный созерцанием). М-м-м.

Хамм. Знаешь что?

Клов (так же). М-м-м.

Хамм. Меня никогда не было. (Пауза.) Клов!

Клов (оборачиваясь к Хамму, выведенный из себя). Ну чего тебе?

Хамм. Меня никогда здесь не было.

Клов. Повезло, значит. (Отворачивается к окну.)

Хамм. Я всегда отсутствовал. Все произошло без меня. Я не знаю, что произошло. (Пауза.) Вот ты — ты знаешь, что произошло? (Пауза.) Клов!

Клов (оборачиваясь к Хамму, выведенный из себя). Хо­чешь ты, чтоб я смотрел на это дерьмо? Да или нет?

Хамм. Сначала ответь!

Клов. Что?

Хамм. Знаешь ты, что произошло?

Клов. Где? Когда?

Хамм. Когда! Что произошло! Неужели непонятно! Что произошло?

Клов. Да пропади оно пропадом! (Отворачивается к окну.)

Хамм. А я вот не знаю.

Пауза. Клов поворачивается к Хамму.

Клов (резко). Когда матушка Пегг у тебя просила ке­росина для лампы, а ты послал ее подальше — тогда ты знал, что произошло? Нет? (Пауза.) Ты знаешь, отчего умерла матушка Пегг? От темноты.

Хамм (слабым голосом.) У меня не было керосина.

Клов (резко). Нет, был! (Пауза.)

Хамм. Телескоп — у тебя?

Клов. Нет. И так видно.

Хамм. Возьми телескоп.

Пауза. Клов возводит глаза к небу, поднимает сжатые кулаки. Теряет равновесие, хватается за стремянку. Спу­скается на несколько ступенек, останавливается.

Клов. Однако я в толк не возьму. (Спускается на пол. Стоит.) Почему я вечно тебе подчиняюсь. Можешь ты это мне растолковать?

Хамм. Нет... Может быть, это жалость. (Пауза.) Такая великая жалость. (Пауза.) Ох, плохо тебе придется, плохо тебе придется.

Пауза. Клов начинает ходить по комнате. Он ищет телескоп.

Клов. Надоели мне наши истории. Во как надоели. (Ищет.) Он не под тобой? (Сдвигает кресло, осматривает место, где оно стояло, ищет дальше.)

Хамм (в тревоге). Не оставляй меня здесь!

Клов в сердцах везет кресло на прежнее место, снова ищет телескоп.

Я в самом центре?

Клов. Тут микроскоп нужен, чтоб найти этот... (Видит телескоп.) A-а! То-то же. (Поднимает телескоп, идет к стремянке, влезает на нее, наставляет телескоп наружу).

Хамм. Дай собаку.

Клов (смотрит в окно). Тихо ты.

Хамм (настойчиво). Дай собаку!

Клов роняет телескоп, берется обеими руками за голову.

Пауза. Быстро слезает со стремянки, ищет собаку, нахо­дит, поднимает, подходит к Хамму и ударяет его собакой по голове.

Клов. Вот тебе твоя собака!

Собака падает на пол. Пауза.

Хамм. Он меня ударил.

Клов. С тобой с ума сойдешь! Ты меня довел!

Хамм. Если уж тебе так надо меня ударить, ударь топо­ром. (Пауза.) Или багром, ну, ударь меня багром. А не собакой. Багром. Или топором.

Клов подбирает собаку и дает ее Хамму. Тот берет ее на руки.

Клов (умоляюще). Давай прекратим игру!

Хамм. Никогда! (Пауза.) Положи меня в мой гроб.

Клов. Гробов больше нет.

Хамм. Тогда давай покончим!

Клов идет к стремянке.

(Хамм громко.) Разом!

Клов влезает на стремянку, останавливается, ищет теле­скоп, поднимает, влезает на стремянку, наставляет те­лескоп.

С темнотой! Ну, а я? Кто-нибудь, когда-нибудь — меня щадил?

Клов (опускает телескоп, оборачивается к Хамму). Чего? Это ты — мне?

Хамм (сердито). В сторону! Болван! В первый раз репли­ку «В сторону» слышишь? (Пауза.) Я примеряюсь к по­следнему монологу.

Клов. Учти. Я разглядываю эту пакость, потому что ты велел. Но это уж в последний раз. (Наставляет телескоп.) Так... Поглядим... (Водит телескопом.) Ничего... ничего... хорошо... очень хорошо... ничего... отлич... (Вздрагивает, опускает телескоп, проверяет, снова наставляет. Пауза.) Ай-ай-ай!

Хамм. Опять осложнения!

Клов слезает со стремянки.

Только бы не новые комбинации!

Клов (в ужасе). Вроде как малец.

Хамм (саркастически). Малец!

Клов. Пойду гляну. (Слезает со стремянки, бросает те­лескоп, идет к двери, останавливается.) Взять багор. (Ищет багор, берет, идет к двери.)

Хамм. Не стоит труда.

Клов останавливается.

Клов. Не стоит труда? Будущий производитель?

Хамм. Если он существует, он придет сюда, или он там погибнет. А если не существует... Не стоит труда. (Пауза.)

Клов. Ты мне не веришь? Думаешь, сочиняю? (Пауза.) Хамм. Все кончено, Клов, с нами все кончено. Ты мне больше не нужен. (Пауза.)

Клов. Ну и ладно. (Идет к двери.)

Хамм. Оставь мне багор.

Клов дает ему багор, смотрит на будильник.

Клов. Я ухожу. (Пауза.)

Хамм. Скажи мне что-нибудь на прощанье.

Клов. Чего уж тут говорить.

Хамм. Несколько слов... чтоб они запечатлелись... в моем сердце!

Клов. В твоем сердце!

Хамм. Да. (Пауза. С силой.) Да. (Пауза.) Чтоб в конце разделаться заодно с тенями, с бормотанием, со всем злом. (Пауза.) Клов... (Пауза.) Он никогда со мной не разго­варивал. А потом, в конце, на прощанье, без всякой прось­бы моей, он заговорил со мною. Он сказал мне...

Клов (убито). Ох!..

Хамм. Что-нибудь такое... от всего твоего сердца.

Клов. Моего сердца!

Хамм. Несколько слов... от сердца.

Клов (с застывшим взглядом, без всякого выражения). Мне говорили: Это и есть любовь, ну да, ну да, уж поверь мне, ты же видишь, как все просто. Мне говорили: Это дружба, ну да, ну да, я тебя уверяю, и к чему еще что-то искать. Мне говорили: Вот оно, стой, выше голову, полю­буйся на эту красоту. На этот порядок! Мне говорили: Ну вот, ты же не грязное животное, пораскинь-ка мозгами и сам убедишься, как сразу все станет ясно. И просто! Мне говорили: смертельно раненные! Как искусно за ними уха­живают. (Пауза.) Иной раз я говорю себе — Клов, надо еще лучше научиться терпеть, если хочешь, чтоб им надо­ело тобой помыкать — когда-нибудь. Иной раз я говорю себе — Клов, постарайся еще лучше приноровиться, если хочешь, чтоб тебя отпустили — когда-нибудь. Но чувст­вую — стар я стал, слишком я далеко, чтоб заводить новые привычки. Ну вот, и никогда это не кончится, я никогда не уйду. (Пауза.) А потом, в один прекрасный день вдруг все кончается, все меняется, не пойму, все умирает... или это я сам... не пойму. Я их спрашиваю, я выговариваю слова, какие еще остались — спать, вставать, вечер, утро. (Па­уза.) Им нечего мне сказать. (Пауза.) Я отворяю дверь темницы, я ухожу. Я так скрючен, что вижу только свои ноги, как открою глаза, — и под ними черную пыль. Я го­ворю себе, что земля угасла, хоть не видывал никогда, чтоб она горела. (Пауза.) Идти легко. (Пауза.) Когда упаду, я заплачу от счастья. (Пауза. Идет к двери.)

Хамм. Клов!

Клов останавливается не оборачиваясь. Пауза.

Ничего.

Клов идет к двери.

Клов!

Клов останавливается не оборачиваясь.

Клов. Это мы называем — уйти со сцены.

Хамм. Я тебе премного обязан, Клов.

Клов (оборачиваясь, живо). Ах, извини. Это я тебе пре­много обязан.

Хамм. Мы оба друг другу премного обязаны. (Пауза.) Клов идет к двери.

Еще только одно.

Клов останавливается.

Последний долг.

Клов уходит.

Накрой меня простыней. (Долгая пауза.) Нет? Хорошо. (Пауза.) Мой ход. (Пауза.) Этот старый эндшпиль давно проигран, и хватит уже проигрывать. (Пауза. Одушев­ляясь.) Поглядим. (Пауза.) Ах да! (Пытается сдвинуть кресло с помощью багра.)

Входит Клов в дорожной одежде. Панама, твидовый пид­жак, плащ через руку, зонт, чемодан. Стоит возле двери безучастно, неподвижно, не отрывая глаз от Хамма.