– Это сразу понятно. Что девушка особенная.

– Ты до сих пор ее любишь?

– Да, – произнес уставший от работы мужчина и скрылся в другой комнате, чтобы больше не слышать вопросы от сына, не отвечать на них, потому что сил, ни физических, ни душевных, больше не было.

Касьян ушел в свою комнату. Он тоже больше не хотел задавать вопросы. Ответы были и так на поверхности. Он достал со шкафа пыльную коробку, которую поклялся никогда не открывать. Но Касьян открыл. И первое, что он увидел, это фотография всех их, папы, мамы, Касьяна и Кати десятилетней давности. Они все без исключения улыбались. Значит, они все-таки когда-то были счастливы? Ведь, не могли их улыбки быть ненастоящими. Слезы покатились из его глаз. Касьян вытирал их рукавом толстовки, а они все равно катились ручьем. В гневе он отшвырнул желтую коробку под кровать. Там ей и место. Больше он не поддастся слабости и не откроет ее. Касьян не простит мать. Никогда. И сестру. Они предали самое лучшее и самое светлое. Пусть отец и дальше общается в сети с дочерью, пусть лелеет надежду, что Катя приедет к нему на летние каникулы. Теперь она Кэйт. И она не приедет. Слишком стыдно. Слишком поздно.

Взгляд Касьяна упал на горшок с цветущей фиалкой. Он купил его для Светы заранее, чтобы подарить на следующем свидании. Но она с ним порвала. И Касьяну теперь приходилось самому поливать цветок, каждый раз думая о Свете, о том, где она и о чем думает. Думает ли она о нем, или ей действительно было противно находиться рядом с ним? Глупости! Не могла она так отвечать на его поцелуй, если ей было противно. А вот, если бы она узнала о пари, то возненавидела бы его. Но Касьяну было уже не до пари. Ему бы разобраться со своими чувствами и начать действовать.

Касьян опять полез на стул, чтобы забрать со шкафа еще кое-что. Что-то очень важное. Это была толстая тетрадка со стихами. Его стихами. С одиннадцати лет он писал сюда все, что было у него на душе. С четырнадцати стал ходить на литературные курсы и выигрывать в конкурсах чтецов. Его стихи были полны подросткового воодушевления, стремления к борьбе и правде. Касьян выступал всегда в черном, а на голове был цилиндр. Цилиндр не сохранился, а вот, тетрадка с его творчеством осталась. Последние страницы были исписаны строками, разрывающими сердце. Тогда он выплескивал всю накопившуюся обиду на маму и сестру. А потом прошло какое-то время. Касьян отвлекся на девушек и институтскую жизнь. И больше не писал и не участвовал ни в каких конкурсах.

Касьян открыл тетрадку, пролистнул до чистой, белоснежной страницы и принялся писать:

Ты мне сказала – Я слепой,

Не вижу истины и света.

И соглашался я с тобой,

И в том была твоя победа.

Где свет? Когда кругом туман

окутал все непроходимо.

В чем истина, а где обман,

И что по жизни все творим мы.

Я знаю только лишь одно -

В твоих глазах летали ангелы.

Мое же сердце сожжено,

Ведь черти подносили факелы.

Такой слепой и обожженный,

Не смогший истины познать,

Иду никем не побежденный

В неверье душу распинать.

Глава 7. 21 мая

Света сдала последний экзамен и должна была бы радоваться этому событию. Она по-прежнему маленькими, но усердными шажками шла к красному диплому. Все происходило так, как она и планировала. Сдать успешно сессию, поучаствовать в студенческом конкурсе исполнителей и музыкантов. В выигрыше она была не так сильно уверена, хотя ей, конечно же, хотелось этого. Но теперь все поменялось. Раньше Свете хватало лишь смотреть на Касьяна издалека, любоваться его профилем, спортивной фигурой, но теперь, когда она узнала его уже вблизи, ей не хватало их разговоров, взглядов, касаний рук. Ей не стало хватать Касьяна вблизи себя. Света по-прежнему хваталась за мысль, что если бы Касьян был бы другим, более правильным, все могло бы быть иначе.

– Ах, вот где ты! – подлетела к Свете Маша. – Сдала на пять?

Маша всегда сдавала экзамены и зачеты первой, не взирая на то, хорошо ли подготовилась или плохо. Ей всегда хотелось испытать судьбу. В этот раз судьба послала ей пятерку, и от этого настроение Маши взлетело до небес. Особенно из-за того, что ей предстояло провернуть с подругой.

– Да… – улыбнулась Света и очень удивилась, когда Маша повела ее за руку в сторону одной длинной и широкой улицы. – Погоди. Нужно подождать Тошу. Он еще только сдает.

– Твой Тоша подойдет к нам позже. А нам нужно начать праздновать наши оценки уже сейчас!

– Но это как-то некрасиво. Мы обычно все вместе идем праздновать.

– Он не обидится, я ему напишу название кафе. Вот смотри, прямо сейчас начинаю строчить сообщение. А тем временем, мы идем! Давай же, Света. Так всю жизнь будешь страдать. А она нам дана не для этого. – Маша демонстративно достала свой мобильник и уткнулась в него, не забывая шагать вперед.

Света одернула свое новое голубое платье, надетое по случаю последнего экзамена. Безумно дорогое платье, чуть выше колен, приобретенное в одном модном магазине, в который она не заходила очень давно. Папа, когда узнал, что гардероб Светы опустел на восемьдесят процентов, лишившись мрачных тонов, сам дал ей деньги на покупку новых вещей. И Света с помощью Маши преуспела в покупке модной, яркой одежды. А теперь она решила прислушаться к подруге и в другом. Скоро лето. Настала пора наслаждаться теплой погодой и солнцем, общением с друзьями, хорошими фильмами, спектаклями, концертами, книгами. Свете необходимо было заново учиться радоваться жизни, как можно радоваться ей только в беспечной молодости. Но для этого нужно перестать страдать.

Девушки выбрали самый лучший столик с видом на, освещенный ярким полуденным солнцем, проспект. Мимо прошла влюбленная пара, держась за руки и смеясь. Света проводила их взглядом. Она могла бы так же идти с Касьяном, не размыкая рук. Но девушка сделала выбор, у нее с Касьяном такие разные дороги. Жизнь – удивительная штука. Столько дорог открывается перед тобой, остается только выбрать нужную тебе. И самое главное, не ошибиться в выборе. Это чрезвычайно трудно!

– Света, ты только не злись на меня, – произнесла Маша извиняющимся тоном, когда перед ними поставили ярко оранжевые коктейли с кусочками апельсина и грейпфрута на трубочках.

– Почему я должна на тебя злиться? – спросила Света, отпив из трубочки напиток. Вкус был сладко кислым, таким, как она любила.

– Потому что… – Маша взглянула в свой телефон и виновато потупилась. Сейчас она не до конца была уверена в правильности своей авантюры. – Ты сейчас сама все увидишь.

Света непонимающе посмотрела на Машу, которая слишком быстро допивала свой коктейль, хотя они несколько минут назад сели за столик. И тут она и вправду увидела все сама. Вдоль столиков, уверенной походкой, с едва заметной улыбкой на лице, к ним шел Касьян. Света и не думала, что можно так скучать по человеку. Первой мыслью было броситься в его объятия, но она но она отогнала от себя эту проскочившую шальную мысль. Она всегда держала себя в руках.

– Ты ведь не Антону строчила сообщения, – с укором сказала Света подруге, неотрывно наблюдая, как расстояние между ней и Касьяном уменьшается.

– Нет. Но мы с ним сейчас действительно пойдем в кафе. В другое кафе. Не обижайся. Вам нужно поговорить, – затараторила Маша и поспешно встала. – Но если что, мы рядом. Только позови. – Маша направилась к выходу, кивнув Касьяну мимоходом.

– Света, привет, – произнес Касьян, присаживаясь на только что освободившееся место.

– Привет.

– Прежде, чем ты скажешь, что я тебе не нравлюсь и еще что-нибудь…

Касьян замялся, глядя в ее голубые глаза. В лучах солнца, врывающихся в окна, глаза были яркими и ясными, как чистое небо в хорошую погоду. Прямо как сейчас. Касьян смотрел на Свету, запоминал каждую ее черточку, каждый штрих. Он сам не знал, зачем, но ему это было нужно. Скорее всего из чисто эгоистических соображений. Просто так, для себя. Если она откажет ему, Касьян будет вспоминать ее лицо, пока сможет.