– Ты мне нравишься…

– Но этого мало. – Света медленно покачала головой. – Мы слишком разные. У нас разная жизнь.

– И все из-за того, что я не верю в твоего Бога? Что за Бог такой, не дающий людям быть вместе, если они нравятся друг другу?

– Так нельзя говорить!

– А как можно?

– Ты мне не нравишься. – Света прижала руку ко лбу, желая лишь одного – исчезнуть из этой машины.

– Что?

– Отвези меня, пожалуйста, домой, – мягко попросила Света, изо всех сил сжимая пальцы, чтобы не расплакаться.

Касьян готов был делать все что угодно, спорить, обсуждать, льстить. Но он не был готов к такому признанию Светы. Он ей не нравился. Как он мог вообще подумать, что она встречалась бы с ним? Она была достойна лучшего: того, кто действительно бросит курить ради нее, кто будет каждый день дарить ей ромашковые поля, а не покупные орхидеи. Касьян отвезет ее домой, проводит взглядом до подъезда и забудет. Забудет ее голос, ее волосы, ее глаза. Забудет, наконец, и про пари. Ему не дано было его выиграть. Кажется, ему вообще ничего не дано в этой жизни.

Света вышла из машины Касьяна, вежливо поблагодарив за поездку. Под слепым дождем, шаг за шагом она отходила от него все дальше и дальше. Он не уезжал. Света не слышала, как он включает мотор. От этого становилось только хуже. Внутри бушевала буря. Только закрыв за собой дверь в квартире, она позволила слезам выплеснуться наружу. Света и так была мокрая, будто оплаканная дождем, а теперь ее лицо стало еще и совсем соленым от слез. Нужно было выплакаться, чтобы это наваждение ушло навсегда. Но как оно может уйти, если поглотило ее целиком?

[1] цитата из стихотворения Э.Асадова 2001 г.

Глава 6. 19 мая

Когда Света собиралась вместе со своим друзьями посмотреть какой-нибудь фильм, было всегда весело, за редким исключением, когда они смотрели что-то драматическое. Сегодня они смотрели французскую комедию, но Свете было невесело. И дня не прошло, чтобы она не думала о Касьяне. Ее мысли улетели в коварные высоты с предположениями “ах, если бы”. Эти предположения разбивались о скалы ее разума, почти все.

Антон с Машей долгое время старались поддерживать иллюзию веселья, но потом надоело и им. Первой сдалась Маша. Она нажала на паузу и спросила прямо:

– Может, стоит дать Касьяну еще один шанс? Я слышала, что вчера после экзамена он отказался от грандиозной вечеринки и поехал домой…

– И что? – как-то особенно пренебрежительно спросил Антон.

– А то, что он изменился. Света его изменила!

– Я не думаю, что причина во мне, – честно призналась Света. – Он сам по себе хороший, просто идет не по той дороге.

– И это мягко сказано! – не удержался от комментария Антон.

– А какая дорога правильная? – не унималась Маша. – Я ведь тоже иду не по той, с вашей точки зрения. Я верю в Бога, но не придерживаюсь никакой религии. И вы со мной все равно дружите.

– Потому что ждем не дождемся, когда ты свернешь на правильную дорогу. – Антон широко улыбнулся, отчего на его худых щеках ни с того ни с сего появились ямочки.

– Ну, ждите, – хмыкнула Маша, а потом указала пальцем на телефон. – Позвони Касьяну!

Света бросила взгляд на телефон, всерьез раздумывая над этим предложением. А что если позвонить? Тогда все переменится? Нет, все станет только хуже. Это было горько осознавать, но ничего у них не получится. Нужно просто смириться.

– Маша, я не могу… Я все уже решила. Включайте фильм, будем смотреть дальше.

– Ах, Света, ты даже не представляешь, какое это счастье, любить. И это вовсе не грех. Думаешь, Бог хочет наблюдать за нашим унынием или хочет нашего счастья?

– Скольких этот ваш Касьян уже отлюбил? – пробурчал Антон, пододвигая к себе миску с попкорном.

Когда он нервничал, он хотел есть. А нервничал Антон часто, особенно рядом со Светой. Маша закусила губу от раздражения, глядя, как сжалась в диван Света от произнесенного Антоном. Она знала о чувствах Антона к Свете. Похоже, одна лишь Света о них не догадывалась. Но Маша также знала о чувствах Светы к Касьяну. И в этом поединке в ее голове выигрывал последний. Не потому, что она, как лучшая подруга, знала даже о том дне, когда Света впервые увидела Касьяна, а потому, что именно такие, как он, могли дать девушке все. Уж она-то знала. Сама с таким встречалась. Всего лишь год. Но этот год был таким насыщенным, таким оторванным от всего земного, что в ее небольшом жизненном опыте то время было самым счастливым. Ничего, что они расстались. Было больно, очень больно. Но теперь Маша твердо знала, что дальше будет только лучше. А еще она знала, что если люди тянутся друг к другу, то это неспроста. Значит, есть в этом смысл, судьба, если хотите. И почему-то, Маша сама не знала почему, она была уверена в Касьяне. Она видела, как последние дни он искал кого-то взглядом в институте. И в этом взгляде чувствовалась такая тоска! Не мог Касьян ничего не чувствовать к Свете, и поэтому он не должен был подвести.

***

Касьян, лениво расположившись на диване, выбирал канал на телевизоре. После спортзала, где он, как никогда раньше, неистово занимался на тренажерах, мышцы приятно потягивало. По телевизору показывали такую чушь, что хотелось его выключить, но Касьян упрямо не сдавался, надеясь найти что-то нормальное.

– Хай. Чего смотришь? – поинтересовался отец, закрывая за собой входную дверь.

– Даже не знаю, что выбрать. – Касьян медленно потянулся, спихнув ногой учебники по психологии. – То ли посмотреть про то, как выбирают детские вожжи, то ли, как стилисты, которым и самим не помешало бы переодеться, преобразовывают очередную дуреху. Ну и еще про криминальных авторитетов показывают…

– А чего ты не на вечеринке? Восемь вечера же!

– Завтра экзамен. Да и надоело, – устало вздохнул Касьян, наблюдая, как отец снимает пиджак.

– Что, с девушками проблемы?

Касьян усмехнулся. От него не утаился ироничный тон отца.

– Вообще-то да.

– Выкладывай!

Отец сел на диван рядом с ним, и Касьяну ничего не оставалось, как начать говорить:

– Ну, есть одна девушка…

– Так это обычно и начинается.

Касьян не знал, что сказать дальше. Он сам еще до конца не осознал, что причина происходящих с ним метаморфоз – Света, что он отчаянно скучал без нее. Никогда еще Касьяну не доводилось скучать по девушке. По сексу – да. Но для этого годилась любая красивая девушка, благо, в Москве их было очень много. Но чтобы скучать по золотистым волосам, по мелодичному голосу, по ее полуулыбке, по опущенным от слишком частого смущения ресницам… Не было такого никогда.

– Папа, мне начала нравится одна девушка…

– Ну наконец-то одна!

– Но я ей не нравлюсь, – торопливо добавил Касьян и скис. То, как Света произнесла эту фразу, было нелегко вспоминать.

– Такого быть не может! – воскликнул отец, хлопнув сына по колену. – У меня очень красивый сын.

– Я ей не нравлюсь не в этом плане. Она не хочет встречаться со мной, потому что… наверное, ей не нравится моя душа или типа того. Она верит в Бога. Понимаешь, верит не так, как большинство. Она ходит в церковь, молится, соблюдает посты. Она на самом деле верит. Ее вера живая. Понимаешь?

– И тебе сразу захотелось затащить такую девушку в постель?

– Вначале да. Но… – сказал Касьян, глядя на свои руки. Отец знал его лучше, чем кто-либо, но как же неловко было обсуждать с ним это. – Теперь все иначе. Я скучаю по ней. Мне ее не хватает.

– Сынок, все очень серьезно. Ты должен быть уверен, что она не очередная, а единственная. Потому что если у вас что-то не получится, ты разобьешь ей сердце, может быть, даже ее жизнь. Подумай над этим прежде, чем действовать. И действуй, если ты и вправду решился. – Отец поднялся с дивана и направился к кухне. – Я ужинать и спать. Завтра опять рано вставать.

– Папа, а как ты понял, что мама особенная?

Отец остановился, как вкопанный у дверей. Уверенность, с которой он давал советы сыну, улетучилась в одно мгновение. Он медленно повернулся и, глядя Касьяну в глаза, тихо произнес: