Саму же капсулу нужно было, не повредив, переложить на другую ленту. Там ее осторожно вскрывали и, используя пипеточные дозаторы, строго отмеряли и разливали содержимое по блистерам.

Что происходило с готовыми блистерами, сотрудникам не было известно. Очевидно, их так же бережно упаковывали и продавали в какие-нибудь аптеки или бесплатно выдавали пенсионерам.

Рабочий день начинался очень рано, в семь утра, но и заканчивался около четырех часов. Сотрудникам, которые учились на вечернем отделении института, такой режим оставлял время для занятий. Так или иначе здесь могли работать только те, у кого уже было среднее или неоконченное высшее медицинское образование.

Алессандра Сантос переехала в Антверпен несколько лет назад, после того как закончила медицинский колледж в маленьком городке под Парижем. Ее родители разошлись, когда девочке было пять, и мать была вынуждена думать о том, как прокормить себя и троих дочерей. Алессандра начала помогать матери лет с четырнадцати, развозя пиццу и работая продавщицей у хозяина местной рыбной лавки. А сейчас нашла, наверное, первое в своей жизни серьезное место. Здесь были определенные странности, однако зарплата примерно в три раза выше рыночной стала неплохим подспорьем для семьи девушки. Пустую болтовню Алессандра и раньше не любила. Непростая жизненная ситуация заставила ее повзрослеть чуть раньше сверстников, и особенно – сверстниц.

Теперь все ее подружки уже давно были замужем или, как минимум, с кем-то встречались, а у Алессандры при объективно хороших внешних данных для свиданий не было ни сил, ни желания.

Несколько дней назад она познакомилась с Айзеком Бувье. Сын известной в узких кругах оперной певицы из Израиля понравился ей с первого взгляда. Создавалось впечатление, что этот парень просто не способен на обман. «Он не предаст, – подумала тогда Алессандра. – Даже если они расстанутся, он не предаст».

Девушка знала, что полжизни Айзек прожил в России, а потом уехал учиться в Израиль и о российских друзьях отзывался с уважением и теплотой.

Она понимала, что они с самого начала – из разных миров, если так можно выразиться о различии социальных уровней, ведь Айзек с детства мог учиться и заниматься тем, чем хотел, будучи полностью материально защищен родителями. Алессандра же привыкла полагаться только на себя, принимая в расчет обязательства перед семьей. Однако с этим парнем она чувствовала какую-то странную связь. Будто он понимал ее так, как никто до этого.

Они прошли последнюю комнату сегодняшней экскурсии – мастерскую Рубенса, и Алессандра явственно представила, какая жизнь кипела здесь четыреста лет назад, как ученики смешивали краски и пигменты, а скульпторы и резчики создавали утонченные фигуры, еще не зная, какой след их творчество оставит в мире.

«А какой след оставлю я? – поймала она себя на мысли и тут же перевела взгляд на Айзека. – Не хочу думать. Мне так с ним хорошо здесь и сейчас!».

«Обычно все происходит как по маслу, – бодро говорил Ларош, допивая третий или четвертый бокал джина, на который они перешли после марокканского ужина. – Качественная ягода должна попасть с поля сразу в холодильник на температуру 8–12 градусов. Там она проводит от четырех до пяти часов, а после ее нужно переместить в температуру 2–4 градуса, что является идеальным температурным режимом для любой ягоды, не только для голубики.

Таким образом, премиальную ягоду можно получить только у поставщиков, которые имеют в своем распоряжении склады с правильной температурой и холодильные установки. У “Laroche Berries”, например».

Он хищно улыбнулся. Глаза угольно-черного цвета заискрились, а улыбка сделалась обворожительной.

Рене Ларош был необычайно воодушевлен. Он воистину отдавал себе отчет в том, ради чего оставил, словно ненужный балласт, свою прошлую жизнь. Все, что было «до», не имело никакого смысла. Черная ягода, процесс ее выращивания и сбора, обработки и продажи – вот что было его желанной работой. Ну и, конечно, теневая ее сторона.

– Ягоду чрезвычайно важно собирать вручную, чтобы сохранить блум. Это такой легкий матовый налет на голубике, красивый. Если блума нет, значит, поставщик пропускает ягоды через сортер, а это – прямое доказательство того, что отход большой. А соответственно, и качество не 100 %. Естественно, важен и калибр ягоды: самая крупная – самая дорогая. Наш крупный калибр называется Jumbo. Она очень сладкая, и сегодня мы с вами ее попробуем на десерт.

– А каким образом выстроена логистика, Рене? – Анна хотела направить разговор в нужное русло, так как для того, чтобы выслушать рассказы Лароша о его товаре, не хватило бы и суток.

– Что касается логистики, то, когда фура с товаром уезжает от нас, она направляется в порт Танжер, занимает очередь, отдает в таможню CMR3 (в которой указано количество ягоды, место выгрузки и прочие детали) и фитосанитарный сертификат, заверенный печатью марокканских служб. – Он вынул из непрозрачного конверта, лежавшего на столе, несколько листов бумаги.

«Certificat de conformite4» – было написано крупным шрифтом вверху, посередине первого документа.

«Nature du produit – Myrtilles»5.

«Pays d’origine – Maroc»6.

«Exportateur – Laroche Berries7».

Анна перелистнула страницу. Следующим документом был инвойс8 на продажу голубики.

Prix Unitairo EUR – 12.509.

Poids Net – 2 348 kg10.

Montant EUR – 29 35011.

Все было понятно без перевода. За несколько палет ягоды общим весом 2 348 кг просили 29 350 eur.

– Спасибо, Рене. Прошу, продолжайте.

– После того как паром переплывает Гибралтар и оказывается в Испании, – заговорил вновь Ларош, – водитель сдает документы в испанскую таможню, где товар проходит проверку и дальнейшую таможенную очистку (так называемую Customs clearance), чтобы получить возможность продаваться в Европе.

Далее водитель с копией фитосанитарного сертификата и CMR отправляется через Европу на склад в Антверпене. Подобные условия поставки на языке логистов называются DAP12. На таможне могут быть очереди из-за праздников, задержки бывают связаны с погодой, когда паромы не курсируют. Это – обычная схема. Однако если мы сегодня договариваемся о специальном грузе, то все происходит иначе. Поставка будет самолетной, так в процедуры проверки груза вовлечено меньшее количество служб.

Мы можем отправить груз завтра утром, то есть примерно к полудню самолет приземлится в Брюсселе. Там, в таможенной зоне аэропорта, груз будут ждать доверенные люди, его должны пропустить в течение часа, максимум – полутора. Дорога от Брюсселя до Антверпена занимает примерно час. На этом пути фуры уже не досматривают. Ориентировочно ко второй половине дня товар прибудет на склад, затем – в лабораторию Антверпена.

– Спасибо за детали, Рене. – Она быстро черкнула на бумажной салфетке цифру.

– Это будет вашим вознаграждением, если груз доставят вовремя. Предоплату девяносто процентов мы можем перевести сегодня.

На удаляющуюся фигуру Анны Ларош задумчиво смотрел через окно своей рабочей зоны, больше похожей на цветочную оранжерею. Именно так он представлял себе рай – местечко с тенистыми рощами, где бьют родники и поют птицы, окруженное неприступной живой изгородью из экзотических кустарников.