– Что-то важное? – Крикнула я ему, не обращая внимание на грохочущее сердце.

– Чертовски!

Я неохотно кивнула, и, схватив Никса за руку,  потащила из толпы в туалет. Я знала, что он хотел мне сказать, но понимала, что нужно это прекратить и перестать давать надежду. Никс был младше меня на год, ему было двадцать два. Мы были такими юными и молодыми. Но каждый из нас уже познала страдания всех миров. Я бы отдала всё, чтобы не вспоминать ужасы, которые поведала.

Мы пробрались в мужской туалет, и звуки музыки стихли. Тесная комната не обладала той атмосферой, какой хотелось бы, и я подумала о том, что стоило выйти на улицу. Потому что мне вдруг стало тяжело дышать, и голова от алкоголя закружилась сильнее.

– Что такое? – Спросила я, стараясь не выглядеть нервной.

– Рика, ты мне нравишься, и я знаю, что ты знаешь об этом. – Как-то слишком уверенно сказал он.

Только не это. Я так и знала! Говоря по правде, я была не в лучшем состоянии для подобных бесед.

– Никс…

– Просто выслушай меня. – Попросил он. – Я знаю про твою семью и про то, где ты пропадала два года. Даже при этом я стою здесь и говорю тебе всё это.

В груди у меня похолоднело. Мне не хотелось знать, откуда он получил эту информацию, но даже если Никс ей владел, это не значит, что он осознавал весь масштаб трагедии. Я пыталась придумать, как мягче его оттолкнуть. Сказать правду? Или же соврать, что люблю другого? А может напомнить, кто я такая, поверит ли он в эту чушь? Но я не хотела врать, смотря прямо в его зелёные глаза. Поэтому выбрала другой путь, просто не говорить всего.

– Никс, мы не будем вместе. И дело даже не в том, что ты мне не нравишься… – Я сразу же пожалела о своих словах, потому что в глазах цвета лучшей травы в городе загорелся огонёк надежды. Это хорошим не кончится. – Может, ты, и знаешь что-то о моей…семье, но ты и представить не можешь, где я провела два года. Это разрушило меня, разрешит тебя…

– Мы справимся с этим вместе. – Не унимался  он.

Если я скажу ему правду, это лишь ухудшить ситуацию, это я поняла почти сразу. Вариантов не оставалось. Мне было больно это говорить.

– Ты мне не нравишься. – Чётко и прямо сказала я.

Отчасти я не соврала, он мне не нравился, по крайней мере, в том смысле, в котором Никс думал. По его лицу было видно, как это его задело. Он был хорошим человеком, в каком-то смысле даже близким мне по духу, но… я просто не могла, не после Неила, не после Кайлина.

 А ещё у меня не было ядра. Я относилась к обычным людям, слабым и ни на что не годным в нашем жестоком мире. Таких людей призирали, они всегда были в меньшинстве, их не брали на хорошую работу, могли даже не сдать квартиру, над ними смеялись и тыкали пальцем, просто потому, что они были слабее остальных. Отчасти меня спасала только моя красота, я была в равной степени благодарна и зла своей внешности. Но с этим уродским шрамом на лице, который испортил мне жизнь…

Люди с ядром были в большинстве, и они ненавидели тех, кто хоть как-то отличался от них. Слабых они принажали ещё сильнее, показывая свою силу и превосходство, а сильных истребляли, чтобы обезопасить себя. Ведьмы были высшим звеном в этой пищевой цепочке. Их было мало, и, скорее всего, потому, что большинство устранили. Ведьмы были не самой хорошей кастой людей, злость и желание мести бежало в их крови с самого рождения. Они ненавидели людей с ядром и точили на них очень острый зуб. Только ведьмы имели возможность читать заклинания без последствий, они вызывали демонов для разных целей, но чаще всего цель была лишь одна – это месть.  Бездна таила в себе множество разных чудовищ, и с одним я была согласна, демонам было не место в этом мире. Я не была ведьмой, и у меня не было ядра. Я принадлежала низшей касте человека и всю свою жизнь пыталась доказать, что ничем не хуже остальных. Однако всё имеет последствия, зайдя слишком далеко, обратного выхода искать не стоит. Я была ящиком для скелетов, и места для новых уже не хватало. Косточки так и норовили выпасть из шкафа.

– Рика…Я люблю тебя.

Я вздрогнула, проклиная себя за это. Попыталась его обойти, но он схватил меня за руку и потянул на себя, а после губы Никса накрыли мои. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Он просто прикоснулся, но моё тело уже протестовало против всего этого. Сердце пропустило удар, и я нервно сглотнула, повторяя себе: «Ты ничего не чувствуешь». Наконец-то я поверила сама себе и оттолкнула его.

– Нет.

Глаза Никса посветлели, а надежда в них таяла, словно сахарная вата в воде.

– Рика, пожалуйста. – Почти умолял Никс.

– Нет! – Ненависть к себе и несправедливому миру подступала к горлу.

Я больше не смогла этого вынести и выбежала из туалета, не желая больше его видеть. Он не должен был… Но он всё равно это сделал. Большего всего, я боялась признаться себе, что что-то к нему чувствую. Я просто не могла позволить себе подобного. Этот поцелуй нарушил, то хрупкое равновесие, на котором мы балансировали. Тошнота подступала к горлу, не давая думать. Я лишь надеялась, что смогла обмануть саму себя и мне снова не придётся смотреть, как близкие умирают.

Я выбежала в зал и растворилась в скоплении людей. Музыка вновь била по ушам, а тела, то и дело касались меня везде. Но мне было плевать. Я не ощущала себя далеко, не ощущала лёгкость и свободу, я была трезва, и мне срочно нужно было это исправить. Чувства были слишком сильным оружием, которое я не могла контролировать. Ощущая себя слабой, я понимала, что вообще мало что могла контролировать.

 Вдруг меня резко дёрнули за шею, и кто-то яростно впился в мои губы. Вкус крепкого алкоголя и мяты ощущался на языке чужим. Как эти мужчины достали меня сегодня целовать без разрешения! Эмоции резко сменились, словно лава забурлила в моих венах, и я сильно укусила парня за нижнюю губу, заставляя его отпрянуть, а после прошлась по месту укуса языком, слизывая солёную, ароматную кровь. Она была необычной… Он тихо зашипел от боли, пока я наслаждалась этой музыкой. Наслаждение от стонов боли, было пугающей эмоцией, которую я яростно поглощала, пытаясь заглушать громкие удары сердца. Я отстранилась, и даже не посмотрев на парня, направилась к барной стойке. Гнев и множество других эмоций всё ещё бушевали в крови, и теперь ничто не могло это остановить.

Я подбежала к бару и попросила у бармена бутылку самого дешёвого вина, бросила деньги на стойку и схватила подругу под руку.

– Мы уходим, ребята! – Крикнула я остальным и схватила бутылку вина. – Хорошо повеселиться!

Арис собралась почти сразу, и не задавая вопросов, поплелась за мной. Запахло приключениями, и я знала, что эта дама просто не сможет остаться в стороне.

– Кажется, нашего мальчика отвергли! Так и знал, что у вас кошки, свои сюрпризы! – Крикнул Торн вслед.

Мы оголили ряд острых зубов и скрылись из поля зрения. Я тянула Арис через толпу и когда, наконец, мы вышли из бара, я смогла, глубоко вздохнуть. Так, словно всё это время задерживала дыхание. На губах всё ещё чувствовала вкус крови и не могла понять, что он мне напоминает…

– А теперь всё в подробностях, кошка. – Со звериной улыбкой сказала Арис.

– Ты, пожалуйста, забыла. – Нахмурилась я. – Идём, мне срочно нужно накуриться.

   Эта хитрая рысь не упустила бы возможности попасть в передрягу с лучшей подругой. Мы к этому уже привыкли и находили в адреналине своё веселье, ведь по-другому я уже не могла. Наверное, это была единственная цель в моей жизни. Только так я чувствовала себя живой.

 Мы отправились к Шиде (мужик, у которого была та сама «лучшая» трава в городе). Никто не знал, как его зовут на самом деле, но нужно полагать, что имя – выдумка, так же как и большая часть его бредовых историй. Казалось, он сочинял их каждую секунду, и одна была бредовее другой.

– Я жду подробностей. Насколько сильно Ника нужно утешить? – Спросила Арис, хлопая глазками.

 Мне  нужно было выпить, перед тем, как начать рассказывать. Откупорив бутылку, я сделала два больших глотка дешёвого вина и протянула его подруге, а после начала рассказывать. Начиная с того момента, как ко мне подошёл Никс.