Друзья обожали кварталы вокруг площади Карлаплан[16]. Это была их территория. Напротив дома Тима и старшей школы Йердес, где он учился, стоял торговый комплекс «Фельтэверстен». Здешние коридоры, петлявшие между спортивными магазинами и кондитерскими, были настоящим центром молодежного досуга. В продуктовом «Сабис» почти всегда предлагали попробовать сыр или ветчину – этим вполне можно было наесться. На крыше находились жилые квартиры, куда вел эскалатор. Клумбы в уютных двориках располагали к тому, чтобы побегать между ними или, например, тайно покурить и решить, кто в следующий раз будет отовариваться в киоске около театра «Максим»[17]. Тамошний торговец хотел почти две сотни за шесть банок пива, но никогда не проверял удостоверение личности. А назвав кодовые слова, можно было рассчитывать и на контрабандную русскую водку.

В начале нулевых район, в котором выросли парни, оказался на первых полосах газет. Надо сказать, к Эстермальму всегда было повышенное внимание: вот уже добрую сотню лет эта часть Стокгольма ассоциировалась исключительно с достатком и сытой жизнью. Дома конца XIX века, обрамлявшие эспланаду Карлавеген, источали запах денег и власти. Здесь в квартирах, помпезностью ничем не уступавших изысканным фасадам, жили предприниматели, дипломаты и друзья членов королевской семьи. Во всяком случае, именно такую картинку рисовали желтые газетенки.

Но с развитием интернета у Эстермальма появились и собственные корреспонденты. Такие блогеры, как Катрин, Алекс, Софи и Белла буквально поселились в отеле Anglais и Café Mocco, откуда докладывали, кто с кем встречался и расстался, в какие клубы ходил. В гуще событий почти всегда оказывалась площадь Стуреплан[18] и кварталы, расположенные между сонливой Карлавеген и пульсирующим сердцем города.

В дневное время Стуреплан считался эдаким финансовым ульем страны, по которому туда-сюда бегают управляющие фондами в галстуках набекрень и кожаными портфелями подмышкой. Вечером район преображался, превращаясь в центр развлечений. К знаменитейшим клубам и ресторанам, таким как Sturecompagniet, Grodan, Berns и Spy Bar, выстраивались длинные очереди. Ночная жизнь очень привлекала блогеров, внимательно следивших за всем происходящим, ведь именно здесь создавалась иерархия, вспыхивали ссоры и заключался мир.

Частью этой жизни стал старший брат Тима Антон. Как и Анки, он сыграл одну из ключевых ролей в нашумевшем сериале и теперь встречался с фотографом, которая снимала гала-премьеры в кинотеатрах Rigoletto или Grand. Иногда Тим за компанию ходил на эти мероприятия, но находил их довольно странными: актеры, политики, знаменитости, блогеры получали билеты в кино только для того, чтобы в знак благодарности профессионально поулыбаться на камеру.

На красной дорожке Тим часто позировал рядом с братом, но нередко на фотографиях выглядел как-то угрюмо. Будто он лишь сторонний наблюдатель. Казалось, вся эта шумиха его совершенно не касается и абсолютно не близка ему.

Куда лучше отправиться с друзьями в магазин видеопроката на площади Эстермальмсторьй и накупить сладостей к субботе[19]. Усевшись на кровати Тима, можно было весь день смотреть «Властелина колец» или боевики с Дензелом Вашингтоном и Томом Крузом (Тим достал кучу пиратских дисков во время поездки с семьей в Таиланд). Попивая газировку и беспардонно кидая крошки чипсов на одеяло, подростки хохотали над сериалом «Офис» с любимым комиком Тима Рики Джервейсом. Тим обожал тонкий юмор британца и его колкие комментарии в самый нужный момент. По той же причине они неотрывно смотрели мультсериал «Южный парк»: он был совершенно дурацким, но весьма ироничным. Эрик Картман и другие персонажи служили превосходным орудием для насмешек над президентом Джорджем Бушем, лицемерными голливудскими знаменитостями – да и в целом всем, что волновало общественность или было на повестке дня.

К большому удовольствию ребят, в последнем сезоне была целая серия, посвященная World of Warcraft. Картману приспичило избавиться от особо злого противника, и он пытался убедить друзей помочь ему в битве.

Компания Тима покатывалась со смеху, когда Картман своим самым властным тоном разглагольствовал о том, что играть в компьютерные игры куда важнее, нежели бегать по улице, дыша свежим воздухом и ловя солнечные лучи.

Как же часто друзьям приходилось уговаривать Тима присоединиться к ним.

– Только волосы уложу! – кричал он в ответ из ванной, расположенной рядом с прихожей.

– Да ты уже давно это сделал!

– Обещаю, всего пару минут – и пойдем!

Тим внимательно разглядывал свой нос. Он ему всегда не нравился: его кончик торчал, словно свиной пятак. А теперь он ко всему прочему превратился в эпицентр крошечных кратеров, которые бойко карабкались от щек ко лбу. Тим проклинал на чем свет стоит эти чертовы прыщи, которые, несмотря на все старания, продолжали появляться на его лице.

Вместе с родителями он ходил к двум врачам: сначала в Аспуддене[20], а потом и в районе Эстермальм. Он пробовал гидрокортизон, консилер, мази и гели, но ничего не помогало.

Ему и самому казалось, что так убиваться из-за акне просто глупо. Тиму совершенно не нравилось накручивать себя из-за такого пустяка, представляя, будто еще чуть-чуть – и произойдет катастрофа. Все детство он до смерти боялся рака. Нередко он просил кого-то из друзей пощупать, нет ли у него на груди какого-нибудь подозрительного уплотнения. А теперь-то что? Окончание школы не за горами, можно и расслабиться. Но нет, он опасался, что стоит ему ступить за порог, как на него устремятся тысячи оценивающих взглядов. Одна только мысль об этом приводила его в такой ужас, что он едва ли был в силах пошевелиться.

Ну ведь глупо, разве нет?

– Пошли уже, Тим!

Друзья ждали его на кухне, с трудом сдерживая раздражение: каждый раз одно и то же! Тим явно не дружил со временем, будто жил в собственном мире. Знал ли он вообще, что такое часы?

Наконец Тим сдался. Так происходило почти всегда: несмотря ни на что, он выходил вслед за друзьями. Они направились к оранжевым постройкам воинской части, что располагались в паре кварталов отсюда. За деревьями торчала высокая, словно стена, скала, которая загораживала Линнегатан, позади была небольшая ложбина. Сухая трава покрывала склоны и уступы, на которых подростки могли оставаться незамеченными для проходивших по улице взрослых. Никто и предположить не мог, что в самом сердце скалы начиналась вечеринка.

Кто-то притащил переносной динамик, из которого доносился либо шведский хип-хоп вроде Snook или Fronda, либо итальянская танцевальная музыка типа Gigi D’Agostina и DJ Satomi. Друзья называли этот стиль «молодежным техно»: они прекрасно понимали, что эта музыка слегка примитивна, но тексты песен били в самое сердце.

Если повезет, кто-нибудь раздобудет бутылочку кокосового ликера или полбутылки водки. А если удача окончательно переметнется на их сторону, сюда заглянут и девчонки из Французской школы и смеясь расположатся в одной из расщелин.

Впервые Тим попробовал алкоголь пару лет назад, когда ему удалось стащить из родительских запасов полбутылки джина. Он уже начал привыкать к этому щекочущему ощущению в животе и разливающемуся по телу теплу, когда с каждым глотком щеки пылают все сильнее. Ему нравился тот человек, в которого он превращался, как только в кровь попадал алкоголь. Он становился более уверенным и сговорчивым, всегда находил, что ответить. Но главное – алкоголь помогал ему перестать думать. Нервозность исчезала, в голове рождались крутые идеи. Знавшие Тима лишь поверхностно едва ли могли поверить, что совсем недавно перед зеркалом стоял во всем сомневающийся человек. Теперь же ничем не примечательный парень в худи представал совершенно с другой стороны.