Быть может, эта осторожность и склонность к анализу передались ему по наследству от нее самой? Она актриса, которую нередко хвалили за правдивость ее ролей. За несколько лет до рождения Тима Анки сыграла одну из главных героинь в фильме «Моя собачья жизнь», номинированном на «Оскар». Сейчас же она много времени проводила в студии в Хальстахаммаре, где принимала участие в мыльной опере «Друзья и враги». Как и многие деятели искусств, Анки часто испытывала неуверенность в себе. Ей казалось, что она долговяза, чересчур самокритична и неуклюжа. Когда она смеялась, то походила на фаршированную рождественскую свинью – не хватало только яблока во рту. Во всяком случае, по ее личному убеждению.

Жизнь Анки Лиден делилась на «до» и «после».

В подростковом возрасте какой-то незнакомец заманил ее в лес, где попытался задушить. Об этом происшествии она не забывала ни на минуту. Из-за этого Анки боялась темноты и была чрезмерно чувствительна. Она не носила шарфы и платки: ей казалось, будто они сжимаются на ее шее и вот-вот перекроют ей кислород. Возможно, эта травма как-то сказалась и на ее детях? Пусть даже и косвенно?

Как бы то ни было, Тим, как и Анки, всегда занимал выжидательную позицию. На семейных ужинах, когда за столом собирались все шестеро, другие дети наперебой что-то рассказывали. Шуму от них было предостаточно! Тим же сидел тихо, а потом внезапно выдавал какой-нибудь жутко смешной комментарий, всегда бывший к месту. При этом он слегка усмехался, а затем, будто с чувством выполненного долга, удалялся в свою комнату, вновь погружаясь в собственный мир.

Отец Тима был владельцем компании Skottes, продававшей канцтовары фирмам и предприятиям. Сначала Клас Берглинг производил впечатление человека замкнутого и во всем безупречного, особенно когда обсуждал закупочные цены на ручки или степлеры. Но стоило с ним пообщаться поближе, как становилась очевидна его творческая жилка. Он с детства впитывал запах сольвент-нафты в Королевской опере, где его отец работал главным декоратором. На семейных встречах Клас превращался в мастера импровизации и изображал то придирчивого режиссера, то поддатого продавца. А утром по субботам он вполне мог врубить стерео на полную катушку и, одетый в халат, вальсировать под мощный голос своего кумира Рэя Чарльза. Лишенный зрения соул-певец с американского юга обладал невероятной способностью захватывать и очаровывать неподражаемой игрой на пианино, при этом рыча и шепча в микрофон так, будто на сцене был не он один, а целый оркестр. Помимо Рэя Чарльза, Клас тяготел к исполнителям блюза – в основном из Чикаго, в частности к гитаристам вроде Бадди Гая или Фредди Кинга. Ему импонировали эдакие потрепанные жизнью мужчины, повествовавшие об изменах и ревности, насилии и бедах.

Сестра и братья Тима тоже прониклись любовью к музыке и делали все, чтобы приобщить к ней младшего братишку. Линда познакомила всех с глэм-рок группой Kiss. Дэвид в основном смотрел MTV, где восхищался всеми жанрами, от хип-хопа до гранжа. Антон, поступив в гимназию[10], начал играть на ударных в рок-группе.

Каждое лето семейство выезжало на машине в местечко Шиллинге, расположенное в Эстерлене[11]. Они приобрели кирпичный домик в бывшей рыбацкой деревушке. Он, конечно, скорее напоминал развалюху и пострадал от сырости, но из него открывался чудесный вид на море. Пока Клас с обнаженным торсом играл на электрогитаре, Тим строил шалаши и учился плавать на простеньком «Оптимисте»[12]. Когда они с другом устраивали на перекрестке блошиный рынок, Анки приносила сыну гамбургер с газировкой.

По соседству проживал выдающийся тромбонист Нильс Ландгрен. Однажды он решил разгрести свои завалы старья и продать на площади ненужные инструменты. Тим купил синтезатор – Yamaha конца 1970-х годов. Его он поставил в комнате рядом с прихожей. В тот год почти все лето он потратил на то, чтобы освоить новый инструмент.

Тим наобум жал на клавиши, не слишком понимая, что к чему, но результат ему почему-то нравился. Он не представлял, чем хочет заниматься, но чувствовал, что тяготеет к творческой стезе. Тим периодически думал о бывшем муже Анки, любимце публики Томми Черберге[13]. Его певческая карьера служила прямым доказательством того, что жизнь надо строить исключительно в соответствии с собственными убеждениями и пристрастиями.

По возвращении в Стокгольм отец подарил Тиму шестиструнную гитару Fender из красного дерева. По сравнению с синтезатором гитара казалась совсем простым инструментом. Тим разучил классику типа Tears in Heaven Эрика Клэптона и House of the Rising Sun группы The Animals. Набрав побольше воздуха, он пытался спеть гимн Швеции и Vandraren Нурдмана.

С пением выходило не слишком здорово, а вот гитара с каждым днем давалась ему все лучше и лучше.

Когда мама предложила найти учителя музыки, Тим счел эту мысль абсурдной.

Нет, он, разумеется, и сам все освоит. Ему не нужна ничья помощь.

Потихоньку друзья начали просыпаться. Видимо, они заснули уже под утро, когда драконы в World of Warcraft оказались повержены, всех неумолимо клонило в сон, а сил оставаться на ногах не было.

Подростки принялись тереть глаза. В этот раз на угловом диване Берглингов разместились Юханнес Ленно и Фрикку Буберг. Якоб Лильемарк довольствовался зелеными подушками под спину: их он, устроившись на полу, использовал вместо матраса. Потянувшись, друзья поплелись на кухню.

Дверь в комнату Тима была, как обычно, закрыта, а значит, он все еще спал и не хотел, чтобы его беспокоили. Друзья прекрасно знали: если его разбудить до обеда, он потом весь день будет ныть. Фрикку достал из холодильника колбасу и сделал бутерброды. Ребята налили себе горячий шоколад, поздоровались с Класом и Анки и уселись в гостиной смотреть фильм.

– Черт, я обнаружил, как можно получить больше очков опыта! – воскликнул Тим, встав, наконец, с кровати.

Когда его друзья легли, он все еще оставался перед экраном. Забравшись на грифа, Тим перелетел на континент Калимдор – дом ночных эльфов и троллей. Ему не терпелось отыскать черные лотосы. Поиски продолжались до шести утра. Эти цветки могли сделать Импортанта сильнее, и в дальнейших приключениях клана пользы от него было бы больше.

– Вы ведь понимаете, что это значит? Крутяк!

– Надо бы прогуляться, – предложил Фрикку.

Его, конечно, тоже интересовала игра, но не до такой степени, как Тима. Тим был упрям, его невозможно было остановить. Если он что-то решил, то во что бы то ни стало добьется цели. Но к солнцу он тоже был неравнодушен.

Подростки поспешили вниз по лестнице. На улице они повернули направо.

Здесь, на Эстермальме[14], вырос не только Тим, но и Фрикку. Он жил в районе Йердет, у огромного поля за зданием Шведского радио. Как и Тим, он слыл натурой творческой. Его отец был успешным телепродюсером; сам же Фрикку ходил в музыкальную школу Адольфа Фредрика[15] и мечтал стать актером. С Тимом он познакомился пару лет назад, в гимназии, и они тут же нашли общую тему для разговора: кино. Они вместе пересматривали классику – в частности, «Крестного отца» и все, что когда-либо создали Квентин Тарантино и братья Коэн. Часами они обсуждали сценарий и символику «Твин Пикс» или же расслаблялись под мюзиклы вроде «Иисус Христос – суперзвезда» или «Призрак оперы». Тиму импонировали дружелюбие и свободные взгляды Фрикку. Он был забывчив и рассеян, но как-то очень по-милому. Эти черты к нему только располагали. Тим и Фрикку стали эдакими братишками.