— Можно, наверное, — метис нехотя вынырнул из размышлений и рассеяно оглянулся по сторонам. — Вообще-то, плавать не собирался, но…

— Ты всё равно переодет. Значит, плыть можешь. — Застёжка наконец-то зафиксировалась. Кажется. — Чёрт, пошевелиться боюсь, чтоб опять в стороны не разлетелось… Всё, пошли. — Хьюга поднялась из шезлонга и шагнула на бортик. — А то ты такой кислый и противный, что тебя даже добивать рука не поднимается.

— На какую тему добивать? — вяло поинтересовался Решетников, подхватывая с тумбочки её второй комплект очков для плавания.

— Ты такую волну внизу поднял и на начальство, и на безопасность, что под тебя сейчас со всех сторон рыть будут. В микроскоп разглядывать твои погрешности, оно карьере не способствует. А одна из твоих точек опоры приказала долго жить, — Хину деликатно заменила слово «предательство» на более благозвучное.

— Как выглядит хронометраж на дне? — хафу добросовестно попытался переключиться с размышлений на предстоящий заплыв.

Вместо ответа пловчиха активировала смарт-браслет и пощёлкала виртуальным пультом в нужном приложении.

По дну третьей дорожки пробежал светодиодный огонёк, затем возле обоих бортов, в зоне разворота, зажглись ноли.

— Отсечку на полтинник ставить? Или сотнями? — уточнила она.

— Да всё равно, — без энтузиазма отмахнулся логист. — Наверное, полтинниками нерелевантно будет: мы ж не в эстафете четыре по сто старт с тумбочки отрабатываем. Или первый гребок до конца проныра.

— Логично… Ставлю сотни?

— Угу. Слушай, а чего это ты такая добрая? — метис тоскливо покосился в сторону окна.

Первый мужик, вопреки устоявшейся практике не ставший таращиться на мои сиськи, фыркнула мысленно хозяйка бассейна. Когда я наклоняюсь на старте, косаясь пальцами рук пальцев ног.

Вслух же она ответила:

— Порядочный и благородный враг ровно на сто процентов лучше подлого и низкого друга. — Хину прижала очки к глазам и зафиксировала. — Я думала, ты знаешь.

— Хорошая мысль, возьму на вооружение, — хафу повторил жест с очками для плавания. — Спасибо на добром слове. Скомандуешь старт?

— Не за что благодарить, это не комплимент, а оценка, причём не моя. Командую не я, стартуем по вспышке на дне. Смотри за моей дорожкой, двадцать секунд.

— А кто ещё так думает? — по-детски заинтересовался стажёр.

— Миёси Моэко, она в людях в принципе не ошибается.

— Она тоже психолог⁈ — Вспыхнул неуместным интересом хафу чуть больше чем за полтора десятка секунд до старта.

— Скорее, специалист высокого уровня с обширной прикладной практикой эйч-ар, — проворчала пловчиха. — Стоимость ошибки на их работе высока, а отрасль такая, что все слабые специалисты сходят с дистанции в самом начале карьеры.

— Жесткая отраслевая среда?

— Объективные условия бизнеса скорее.

— Мафия⁈ — Решетников резко ожил, от кислой физиономии не осталось и следа.

— Тс-с-с! — Хьюга возмущённо повернулась в его сторону. — Ты же умный человек, хотя и хафу! Зачем называть ТАКИЕ вещи своими именами⁈

— Сорри, я в расстройстве, не соображаю.

— Не говори никому, что знаешь. Три. Два. Один. Ноль. СТАРТ.

Уэки Юо, член непубличного совета акционеров Йокогамы, просматривал обновившийся с утра документооборот для верхов и не мог нарадоваться: ночной апгрейд оборудования работал.

На каком-то этапе, глядя исходящие распоряжения дочери, он обнаружил странный финт: Ута сперва выдвинула известного стажёра в номинанты кое-какого конкурса, затем отозвала собственное заявление.

Странное сочетание непоследовательных шагов выбивалось из обычных рамок, предварительно не обсуждалось с ним, хотя и следовало бы — репутационные действия простирались за рамки компании, так как конкурс министерский.

Да и с точки зрения нравственности возникли вопросы.

Отец набрал дочь:

— Твоё последнее исходящее.

— Отзыв номинации? — та поняла сразу.

— Да. Расскажешь?

— … таким образом, я понятия не имею, где он натренировался. Но сам факт.

— Почему отозвала подпись?

— Испугалась в первую секунду, на рефлексе махнула клинком. А сейчас уже поздно отыгрывать обратно.

— В нынешней ситуации это всё равно что приговор на увольнение. На восемь десятых — точно, — уточнил Юо, подумав. — Ты привлекла к конкретному человеку внимание сторонников Номура, представив его выскочкой-конкурентом. А сейчас убрала с головы Решетникова зонтик своей защиты.

— Во-первых, он заключает параллельный контракт с финансами как юридическое лицо!.. — в ответ пришли детали, относящиеся к компетенциям семьи Хаяси. — Во-вторых, я думала об этом. Если его действительно уберут в итоге, какие-то деньги на жизнь буду давать сама, лично: в масштабах его нынешнего оклада точно не проблема, с голоду умереть не дам.

Отец помолчал, затем сменил тон:

— Ты допустила сразу несколько ошибок. Серьёзных. Уже поняла, каких?

— Пока не сформулировала. Назовёшь?

— Низовой сотрудник рискнул и поставил на карту всё, что у него было — старался доказать, что на него можно положиться.

— За это ты вчера заплатил очень хорошую премию.

— Негласно, — напомнил Юо. — О которой не знает никто, лишь три человека во всей компании.

— Какая разница? Деньги-то он получил?

— Посмотри на ситуацию с позиции завтрашнего дня. Когда-нибудь тебе понадобятся новые соратники, тоже из низов, на какие-нибудь аналогичные задачи.

— Ой. — До дочери начало доходить.

— Но начиная с сегодня всем будет видно: Уэки привлекают в альянсы (твоё ночное распоряжение о вызове Решетникова на работу), используют по полной, затем выбрасывают, как… ненужную деталь.

— Ох.

— Да, внизу небоскрёба ты — далеко не фокус внимания, — безжалостно продолжил родитель. — У них своя жизнь, свои интересы, свой круг общения и свой ритм. Однако репутация члена совета директоров складывается именно из таких мелочей и имеет всего лишь два агрегатных состояния, два полюса.

— Каких?

— Можно ли конкретному руководителю доверять свою судьбу или нет? Стоит ли на него полагаться или не стоит? Если этот руководитель зовет в альянсы, рисковать ли ради него? Или плюнуть и отказаться?

— Вот я дура…

— Этот Решетников буквально вчера убедительно продемонстрировал тебе, что уборщица и стажёр иной раз могут больше, чем директор департамента. Никому в компании до этого не было БЫ интереса, — отец продолжил тяжёлый урок. — Особенно на первых этажах. Ровно до тех пор, пока этот директор сам не показал, что с ним нельзя иметь дел. — Юо перевёл дух. — Ты на всю корпорацию дала понять: негласного сотрудничества с тобой лучше не начинать. Потому что тебя используют, подставят и бросят.

— Это лишь один случай, — попыталась оспорить Ута. — Не очень широко известный, о котором завтра забудут и который больше не повторится.

— Ты не понимаешь, из чего складывается наша репутация в глазах низовых сотрудников. Ладно. Я и так сказал больше, чем хотел. Какие-то уроки в жизни, видимо, нужно проходить самостоятельно.

— Чувствую себя нехорошо, — пожаловалась дочь. — И до твоего звонка кошки на душе скребли, а сейчас работа вообще из головы вылетела.

— Возьми себя в руки! Из любых плохих ситуаций нужно делать хорошие выводы. — Выдержав паузу, родитель решил, что для урока достаточно. Он решил подсластить пилюлю. — Вместе с тем, ты огромный молодец, что вообще вышла на этот момент.

— Правда⁈ — в глазах ребёнка зажглись надежда и любопытство.

— Да. Те понятия, которыми он оперирует с твоих слов, мне говорят чуть больше: я не всё тебе рассказывал о наших переговорах с людьми из Мацусита-Корп.

— Решетников может быть полезен⁈

— Думаю, что тебе ответить. — Уэки-старший помолчал, подбирая формулировку. — Ты мыслишь как инженер-эксплуатант. С этой позиции, возможно, твоё решение даже является логичным и обоснованным…

— Да⁈ Ну так я и есть инженер эксплуатации, вообще-то!