– Обоснование изменения приоритетов?

– Повышение эффективности исследований.

– Принять изменения?

– Да.

– Включить режим обучения ИИ по данным из сети?

– Да.

– Время обучения ИИ?

– 187 сек.

– Обучение завершено.

– Перейти к изучению Земли?

– Да.

– Время изучения природы Земли?

– Мало данных. Длительность расчетов неизвестна.

– Продолжить изучение природы Земли?

– Нет.

– Запустить анализ существования Человечества?

– Да.

Этой ночью погода была ясная и морозная.

Свежевыпавший снег мягко поскрипывал под ногами, стояла обычная прохладная московская августовская ночь.

Еще каких-то десять–пятнадцать лет назад мы, жители центральной России, сильно удивлялись, когда летом выпадал снег, сопровождаемый невероятно интенсивным северным сиянием, или когда зимой наступала неожиданная оттепель, но сейчас это уже стало привычным. Настолько привычным, что даже не вызывало никаких эмоций, ведь можно было лечь спать, когда за окном метровые сугробы, а на утреннюю пробежку выйти на сухой асфальт и гудящие по сточным канавам потоки воды.

Говорят, что до 35 лет мы издеваемся над организмом, а после 35 лет – он над нами. Так вот, похоже, что человечество переступило свой тридцатипятилетний порог и теперь настала очередь природы вернуть нам долг.

Буквально пару минут назад я вышел из лаборатории и направился к метро, широко улыбаясь и иронично насвистывая «The Show Must Go On».

Уже скоро я добрался до входа в вестибюль с вращающимися стеклянными дверями, спустился в переход и прошел через турникеты. Время было позднее, и людей в метро было не много.

Я с удовольствием снял респиратор, вытер пот с лица и облегченно вдохнул пусть и отфильтрованный, но чистый воздух.

Завтра предстояло снова заняться описанием логики СИИ, проверкой алгоритмов, поиском ошибки, которая свела на нет первую попытку запуска.

Откровенно говоря, наша работа доставляла мне немало удовольствия. Мне нравилось создавать и описывать что-то новое, что никто до меня еще не делал, ведь маловероятно, что та логика и последовательность действий, которые мы закладывали в нашу СИИ, описывались кем-то ранее или даже, возможно, будет описана потом.

Мне нравилось рассчитывать, творить, улучшать. Нравилось чувствовать себя создателем чего-то нового, уникального. Пусть это даже будет СИИ, которая, может, никогда и не заработает. Призрачная цель, которая перед нами стояла, – спасение Человечества из, казалось бы, уже безвыходной ситуации, она не просто заставляла меня двигаться дальше, она окрыляла и с невероятным упорством, удовольствием и вдохновением несла меня вперед к так необходимому нам сейчас Решению.

Именно с такими воодушевляющими мыслями я стоял и ждал прибытия поезда. Наконец, он приехал, двери с шипением разомкнулись, и я вошел в вагон. В поезде почти никого не было, я прошел в середину вагона и опустился на сиденье рядом с поручнем.

Пара крепких ребят в светоотражающих жилетах путевых рабочих о чем-то оживленно разговаривали в дальнем конце вагона.

Невдалеке сидел пожилой мужчина и увлеченно читал книгу в мягком переплете. Рядом с ним была женщина, возможно, супруга. Иногда они шепотом перебрасывались парой фраз.

Еще пара человек мирно дремали под ритмичное постукивание колес.

Я устроился поудобнее, закрыл глаза и решил скоротать время в поисках возможной ошибки, которая привела к отключению нашего ИИ.

Полностью погруженный в свои мысли, я проехал несколько станций метро и внезапно почувствовал, как кто-то присел совсем рядом со мной.

Я отвлекся от своих мыслей и про себя прочитал нотацию столь нетактичному человеку, который не придумал ничего лучше, чем в пустом вагоне сесть вплотную ко мне.

Мое воображение уже нарисовало разухабистый портрет этого невежи, которому хотелось побыстрее где-нибудь присесть, не беспокоясь о том, что он вторгнется в чье-то личное пространство или потревожит чей-то чуткий сон.

Не открывая глаз, я отодвинулся в сторону и продолжил размышлять о причинах сбоя в работе СИИ. Несколько секунд спустя я почувствовал тонкий и пряный аромат духов. Все мысли о работе СИИ мгновенно растворились в этом невероятно приятном и обволакивающем благоухании.

Я приоткрыл глаза. Рядом со мной сидела очаровательная девушка. Она была одета в светло-серые брюки, белую сорочку и легкий бежевый плащ. Густые русые волосы мягкими волнами ниспадали на плечи и струились ниже шелковистым водопадом. Запах ее духов ощущался все сильнее и, что удивительно, очень гармонировал с ее образом.

Девушка задумчиво смотрела прямо перед собой. Черты ее лица были обычными, но при этом невероятно изящными и красивыми.

Я вспомнил, что когда-то очень давно услышал выражение «улыбаться глазами». Тогда я его совсем не понял, и это словосочетание показалось мне несколько странным. Так вот, теперь я вживую увидел, что оно означает.

Несмотря на то, что лицо девушки совершенно не выражало никаких эмоций, ее глаза буквально лучились теплой улыбкой. Казалось, что она полностью погружена в приятные воспоминания и с удовольствием переживает их снова. Она была настолько увлечена своими мыслями, что вряд ли обращала внимание на происходящее вокруг, чем, собственно, и объяснялось то, как бесцеремонно она присела рядом со мной.

Я снова закрыл глаза и попробовал продолжить свои размышления по поводу причин сбоя в работе СИИ. Разумеется, не получилось. Тонкий аромат духов снова и снова возвращал мои мысли к внезапной попутчице.

Оставив попытки сосредоточиться на анализе работы СИИ, я расслабился и решил немного подремать.

Мы проехали еще несколько станций, и я почувствовал, как девушка встала и направилась к выходу из вагона.

Я проводил ее взглядом и с сожалением подумал, что остаток пути мне придется провести в одиночестве – и не с ароматом духов, а с привычным запахом креозота, которым вот уже много десятилетий обрабатывают шпалы в метро.

Девушка вышла из вагона, сделала несколько шагов и вдруг остановилась. Она помедлила буквально секунду, развернулась и быстрым шагом зашла в вагон и снова присела рядом со мной.

Такой поворот событий я, признаюсь, не ожидал, но, не скрою, был этому рад. Двери захлопнулись, и состав тронулся, слегка качнувшись.

Я улыбнулся. Девушка перехватила мой взгляд в отражении окна напротив и повернулась ко мне со слегка недоуменным видом.

– Бывает, – сказал я. – Перепутали станцию?

– Нет, – удивленно ответила девушка, – это была моя…

Оглушительный взрыв ударил по барабанным перепонкам. Брызги каленого стекла с треском пронеслись по вагону.

Взрывной волной нас смело со скамьи, и мы кубарем покатились по проходу. Одной рукой я инстинктивно прижал девушку к себе, сгруппировался и, насколько было возможно, прикрыл голову второй рукой.

С глухим ударом я впечатался в дверь в конце вагона. Пространство вокруг было заполнено скрежетом гнущегося металла и треском обшивки. Рядом кто-то тяжело дышал. Скорее всего, это были рабочие, которые ехали в этой части вагона. Осмотреться не получалось, глаза разъедала поднявшаяся пыль, все было как в тумане.

Несколько секунд спустя все стихло, и показалось, что время замерло. Тускло мерцали лампы аварийного освещения.

Немного отдышавшись, я отпустил девушку и попробовал подняться. Ноги скользили по полу, и встать никак не получалось.

Резкий толчок швырнул меня к потолку вагона. Я ударился об обшивку крыши и почувствовал, как внутри все похолодело. Вагон куда-то стремительно падал. Ощущение невесомости щекотной сетью сковало тело. Ладонью я ощутил прикосновение к холодной стали поручня и схватился за него, будто утопающий за соломинку.

От очередного резкого удара меня швырнуло куда-то вниз.       Поручень не выдержал, и я снова покатился по проходу, но уже в обратную сторону. По пути я больно ударился плечом о сидение, сжался в клубок, защищая живот и голову. Меня впечатало в дверь с противоположной стороны вагона, и я отлетел в сторону на боковые скамейки.