Гийом пытался стряхнуть наваждение. Девушка в белом фартуке о чем-то разговаривала с низкорослым мужчиной и через стекло смотрела на Гийома.

Из пакета струился сладкий ванильный запах свежих круассанов – плата за ночные сеансы психотерапии Себастьяну. Гийом бодро зашагал к автомобилю, где водитель приоткрыл дверь, и скрылся в темноте салона.

Следующие дни пролетели для Лекомта быстро. Сделки, договоры, встречи днем и кошмары ночью. Но теперь суетливую повседневность разбавил приятный легкий привкус чего-то романтичного. Утро, круассаны, глаза оливкового цвета и легкая прядь волос возвращались в памяти снова и снова.

Очаровательная простота.

– Старик, ты где летаешь? – неожиданно проницательный Себастьян заметил перемену в друге. Гийом смотрел в окно-аквариум своего кабинета, но уже не с серьезным выражением лица, а с едва заметной полуулыбкой. – На каком сайте ты с ней познакомился?

– Себ, виртуальные знакомства не в моем вкусе. Я верю в судьбу и предназначение, – Гийом даже не повернулся, продолжая смотреть в окно.

Себастьян взял в руки воображаемую гитару и, изображая знаменитого певца-рокера Джонни Холлидея, протяжно запел: «Разожгите огонь, разожгите огонь».

– Так, и кто она? Где вы познакомились? – Себастьян вопросительно смотрел на Гийома и, похоже, отступать не собирался. Тот улыбнулся, запустив руку в волосы.

– Если бы не твоя любовь к круассанам, я бы никогда не познакомился с сахарной феей Клэр, – он говорил настолько мечтательно, что Себ внимательно присмотрелся: раньше он не видел друга таким. – Работает в кондитерской. Гюго цитирует, представляешь?

– Мадам и месье, нас ожидает ванильная история! – не унимался Себ, отбивая барабанную дробь по столу. – Отличное начало.

– Почему ожидает? Обычная девушка. Обычная кондитерская. Раньше мне были по вкусу специи в отношениях, теперь хватит. Уж чего-чего, а приправ в жизни достаточно, – Гийом помрачнел. – Пройдет.

– Обычная? Хэ, уж если она зацепила завидного холостяка, то это определенно выводит ее в разряд необычных, – Себастьян не сдавался. – Не всегда же лед наталкивается на пламя. Случается, что люди подходят друг к другу, как два стручка ванили. А что? Неплохая парочка.

– Верно, – Гийом продолжал смотреть на озябший Париж. Ничто в размеренном потоке улиц, монотонно плывущих безучастных облаках в сером небе, холодном блеске зеркальных фасадов высоток не указывало на то, что начинало зарождаться в усталой душе. – Только мне нужны доказательства, что девушке нужен именно стручок ванили, а не перец средиземноморский. Хотя, возможно, у нее уже есть. У такой не может не быть.

– Опять ты взялся за глубокомыслительные процессы! Пойми, в жизни нельзя все рассчитать. Се ля ви.

– Величайшее в жизни счастье – это уверенность в том, что нас любят; и любят за то, что мы такие, какие есть, или несмотря на то, что мы такие, какие есть. К сожалению, не всем это дано, – добавил Гийом после паузы.

– Гюго, значит, цитирует? У нее определенно есть шанс. Или у тебя? – Себастьян затрясся от смеха.

Гийом поправил галстук и блеснул запонками на манжетах:

– Нам пора.

– Да, патрон. Идем зарабатывать деньги?

Гийом сделал жест в сторону зала переговоров. Себ засеменил за ним, прихватив папки с документами.

У Вивиан был нюх на перемены. Когда на работе намечалось сокращение, она первая сообщала коллегам о предчувствиях. Когда сняла первую квартиру в Париже и ее захотели обмануть с предоплатой, интуиция не подвела и уберегла от неудачи. Когда Клэр описывала свой роман с Эммануэлем, Ви сразу поняла: что-то неладное скрывалось за этим великолепным аристократом. Вот и теперь, глядя на искринки в глазах Клэр, она распознала романтический шлейф и требовала подробностей.

– Ничего особенного, Ви, – Клэр отмахивалась, пытаясь придать своему лицу безразличное выражение.

– Клэр, мы знакомы двадцать лет…

– Даже больше.

– Не будем о возрасте, – Вивиан подсела к столу и заглянула в глаза Клэр, но та отвела взгляд и продолжила деликатно нарезать яблоки – она готовила десерт «Тарт Татен».

– Не строй глазки кота из «Шрека», мне нечего рассказать, – улыбнулась Клэр подруге и, добавив в миску щепотку ванили, выпалила скороговоркой: – Кроме того, что… у него завораживающие глаза и имя.

Ви подсела ближе:

– Да ладно! А дальше?

– А дальше я показала себя в наилучшем виде: изящно упала под прилавок, процитировала старца Гюго. И всё это с мукóй на лице. Сама неотразимость! Теперь наверняка думает, что я вяжу по вечерам. Никаких шансов, – Клэр сокрушенно захлопнула дверцу духового шкафа.

– А он что?

– Не знаю. Наблюдал. Наверняка не раз посмеялся, вспоминая мою фирменную неуклюжесть.

Ви задумалась, но внезапно просияла:

– А может быть, это то, что ему нужно? Кольцо видела?

– Внимания не обратила, это был просто первый посетитель. Но этот взгляд… Ви-и-и, от него невозможно отвести глаза. Он умный, глубокий, теплый и печальный одновременно, я уверена в этом. И знаешь что? У меня ноги подкосились, так разволновалась. Несла всякую чушь. Потом сделалось спокойно. О, Ви, это было так странно. Наш разговор длился недолго, но мне показалось, что я знаю его давно, как будто мы где-то встречались. Наверное, потому, что хотелось произвести приятное впечатление?

Вивиан не дыша наблюдала за подругой. Воодушевленная рассказом, Клэр беззаботно порхала по кухне с прихваткой в руке. Мечтательность ее преобразила, хотя после расставания с тем, чье вычеркнутое из записной книжки имя нельзя было произносить, ни одному мужчине не удавалось так зацепить Клэр.

– Надеюсь, скоро у него закончатся круассаны, – задумчиво сказала Вивиан, подперев подбородок ладонью.

Вскоре дивный запах из духовки отвлек девушек от разговора.

– Прошу к столу.

– По крайней мере, он многое потеряет, если не вернется за круассанами, – с набитым ртом пробубнила Ви, гордо подняв указательный палец. – Клянусь твоим Гюго!

Клэр пожала плечами: сердце кольнула грусть.

А вдруг не вернется?

– Милочка, алло? – Альфонсо щелкнул пальцами, поймав мечтательный взгляд новенькой. – Ровнее глазурь, ров-не-е.

Клэр встрепенулась и продолжила выдавливать глазурь из кондитерского мешка.

– Вы со мной или не со мной? – сладко пропел Альфонсо.

– Да, месье.

Клэр удвоила усилия, старалась, внимала советам мастера. Необычного человека, но, как говорят французы: у каждого гения есть своя песчинка. Третий день готовили тысячу мини-десертов к ответственному фуршету для одной из успешных компаний столицы. Профитроли, крем-брюле, тарталетки с лимоном, «Опера», клубничные пирожные, меню и оформление – всё должно было быть безупречно. Альфонсо собрал команду на пятиминутку и объявил:

– Это важный заказ. Клиенты – компания, с которой мы поддерживаем деловые отношения уже десять лет. Мадемуазель Готье прекрасно представит наше скромное предприятие под изысканным соусом, а поможет ей Клэр.

Клэр почувствовала на себе любопытные, но одобрительные взгляды коллег. К щекам предательски подступила кровь, и она опустила голову.

– Я… не знаю. Это большая честь, месье, я всего лишь стажер, – сумела она еле выдавить из себя, словно остатки зубной пасты из тюбика.

– Ваша стажировка заканчивается, а смелость приходит, только когда действуешь. Ведь для этого вы пришли?

Альфонсо знал, о чем говорил. Клэр волновалась. За спиной шептались. Ответственно. Но возможность показать себя, заявить о своем таланте была сильнее страха. Что бы ни случилось – она справится, он был в этом уверен. Клэр превосходно знала состав десертов и с закрытыми глазами различала ингредиенты. «Только бы не упасть перед всеми, как перед тем посетителем», – приятное воспоминание отозвалось приливом нежности.