В связи с поступлением нового пациента в клинике образовалась небольшая суматоха. Поэтому, когда Энни не пришла в 10.30 за Элизабет, чтобы проводить её в кабинет к Дарси, Лизи решила сама отправиться в кабинет Ларсена и узнать будет ли терапия сегодня.
***
– Вот те наааа, кто-то хочет избавиться от прошлого, кому-то надо его вернуть. А что – не плохой вариант. Жаль, что все изменилось. Получилось бы изумительно, они бы прекрасно друг другу подошли, – разговаривал Ларсен сам с собой.
Стук в дверь отвлек Ларсена, изучавшего карту нового пациента. Он крикнул, приглашая войти. Вошла Лизи, смущенная, но вместе с тем очень хорошенькая. И вспомнив её записи из розовой тетрадочки, Ларсен улыбнулся ей, и новый блеск появился в его взгляде, когда он смотрел на неё.
– Доброе утро, доктор, – топталась в дверях Лизи, – Энни не пришла за мной, как обычно, я хотела узнать будет ли у меня сегодня терапия.
– Будет, конечно, будет, как же мы без терапии- сказал Дарси. – Только через час. Я должен познакомиться с новым пациентом, дать указания медперсоналу. Можешь сама, не дожидаясь Энни, приходить ко мне через час.
Лизи вышла, а Дарси пошёл искать Энни, чтобы поговорить с ней об изменении направления лечения.
***
–Эн, привет! Я искал тебя, я хотел бы поговорить, – Дарси застал свою помощницу в компании других медсестер, сплетничающих о новом симпатичном психе, которого привезли утром.
–Да, конечно, док. Прямо сейчас?
– Если можно, через час у меня прием Элизабет, перед этим я хочу с тобой кое-что обсудить.
Они направились в кабинет Дарси. По дороге Энни прервала неловкое повисшее молчание наводящими вопросами.
– Так, о чем речь, Дарси? О новеньком?
– Нет, Эн, речь будет о Лизи, – произнес Ларсен с глубоким вздохом, но было в его голосе столько печальной обреченности, что Энни поняла, что он принял правильное решение – решение отказаться от опытов с трансплантацией. Они как раз дошли до дверей его кабинета. – Заходи.
– Так вот, Эн, я хотел извиниться перед тобой и сказать тебе большое спасибо. Я так погряз в этой идее, что перестал абсолютно следить за клинической картиной. Я говорил с Лизи, ты была права, она восстановилась и может вернуться в большое плаванье, – Дарси горько улыбнулся, правой рукой взъерошил волосы на лбу по направлению с затылку и, тут Энни увидела, что с его глаз вот-вот сорвутся крупные, тяжелые, полные горечи слезы.
– Док, Дарси, – Энни бросилась к нему, он отвернулся к окну и заплакал громко и мокро не в силах сдержаться, закусив зубами рукав халата на предплечье правой руки, дабы приглушить рыдания, разрывающие его грудь. Энни больше ничего не говорила, она просто подошла и обняла его сзади, думая про себя, что раз он не хочет, чтоб она смотрела на него такого, то она не будет смотреть. Она просто побудет рядом. Так она стояла, не расцепляя рук, пока потихоньку он не начал успокаиваться. Энни принесла ему воды.
– Боже, Эн, за это тоже прости, просто все это слишком тяжело давалось мне, и я столько надежд возложил на это дело. А теперь все рушится, вернее уже рухнуло…
– Док, я не знаю ни одного случая в вашей работе, когда Вы что-либо разрушили. Вы посмотрите на нее, Вы же буквально склеили её, собрали по частям то, что невозможно склеить. Это победа! Дарси, послушайте, Вы гений, Вы, не используя медикаменты, не используя травмирующие средства, вылечил её. Это настоящий прорыв и это тоже прославит Вас. Конечно, это не вызовет взрыва, шока, но овации точно будут. Только профессионалы поймут, какую работу Вы провели.
– Да, конечно, ты права, но я шёл все эти годы к совсем другому. Я мечтал о другом,– и он как маленький ребенок, которого на несколько секунд отвлекли от его детского горя, а теперь он вдруг опять вспомнил о нем, зашёлся новой волной слёз, еще более сильной, полной обреченности и страха.
– Завтра Вы проснетесь, и все будет по-другому, в любом случае, я думаю, что Вы приняли единственно верное решение. Просто вам нужно изменить, перенастроить свои цели.
– Да, ты права, ты слишком часто оказываешься права, Энни, – Дарси выдохнул и, опустив лицо вниз, потряс головой, приходя в себя. – Как тебе это, Энн, врач-психиатр полон комплексов?
Энни отошла к противоположной стене его кабинета, чтобы, повернувшись к нему спиной, скрыть ухмылку над горькой правдой, в которой её начальник только что признался вслух.
– И, что дальше, док? – мягко перескочила она с разговора о его комплексах.
– Я не знаю, думаю, я даже к сеансу с ней сегодня не готов, представляешь, она войдет в мой кабинет, спросит «а когда же трансплантация, когда же меня выпишут, доктор?» и я разревусь, как сейчас с тобой… не знаю, Энни. Может, подскажешь? – теперь горько ухмыльнулся сам Ларсен, но скрыть свою горечь и боль он даже не пытался.
– Я думаю, что сегодня Вам действительно не стоит общаться с ней. А завтра продолжайте, как ни в чем не бывало и постепенно в течение месяца подводите её к мысли о выписке. Пусть начнет иногда выходить за пределы клиники, ну там, в магазин, в кино, может даже отпустить её домой на пару недель. Что думаете?
– Да, так и сделаем, а сейчас я хочу домой. Домой, поесть, а потом я еще немного поплачу и лягу спать, – старался шутить Дарси. Энни хохотнула.
–До завтра, Дарси, – сказала она мягко, – может мне составить Вам компанию, чтобы Вы не захандрили в одиночестве? – как же ей хотелось услышать «да».
– Эн, ты сегодня уже видела, как я плачу, теперь это будет только за деньги.
– Дарси, я серьезно, – Энни решила предпринять еще одну попытку к сближению, сейчас ей казалось он особенно нуждается в помощи и поддержке, нуждается в ней, просто сам не знает этого. Она будет идеальной – нежной, понимающей, чуткой, такой какая ему будет нужна сегодня и всегда. Она подошла и положила руку на лацкан его плаща. – Я приготовлю ужин, мы поболтаем или…– её рука поползла ниже, затем выше. Дарси вдруг осенило, и он понял, что это не жест поддержки, а очередная попытка Энни склеить его и, взяв её за руку, резко раздраженно сказал:
–Энн, ну ты, что спятила, думаешь, мне сейчас это все нужно? – в его голове вспыхнула Лизи, её дневничок. Он, не прощаясь, вышел из кабинета. Он уверено шёл и думал о том, как хорошо, уютно дома, как там пахнет картошкой, которую он жарил с утра, как душ снимет всю дневную усталость и заботы. Он шёл домой, но ноги сами понесли его к палате Элизабет.
Энни, не было обидно, скорее она была зла. И то, только на себя. «И чего это она полезла вдруг к нему. «Идиотка, – подумала она про себя. -Конечно, ему не до романов сейчас, так расстроен». Энни искренне полагала, что, даст ему несколько дней, он придет в себя и ему станет стыдно, что он так грубо отверг её. Что дело не в том, что он не хочет быть с ней, а просто не готов к отношениям сейчас. Успокоив себя этой мыслью, она бегло бросила взгляд на часы и поняла, что пора раздать листы назначения процедур пациентам Ларсена. Она в довольно безмятежном настроении быстро спустилась по лестнице на этаж, который занимали пациенты Дарси, но внезапно то, что она увидела заставило её замереть на месте, боль пронзила её, она не могла бы сказать где ей было больно, болело всё, хотелось проснуться и обрадоваться, что это всего лишь сон. Но это был не сон. Дарси действительно лучезарно улыбался своей пациентке Элизабет Нюрц, галантно придерживая для неё дверь на открытую веранду. Когда та шагнула вперед, Дарси нежно положил ей руку на спину, касаясь её лопаток и волос, казалось бы, ничего не значащее прикосновение, может Лизи даже не обратила на это внимания, но за все время настойчивых попыток Энни вызвать в Дарси хоть какую-то реакцию, он ни разу не касался её так. В этом было столько нежности, чуткости и заботы, желания прикоснуться и в то же время не потревожить. Никогда Энни не видела, чтобы доктор так улыбался своим пациентам. Никогда он так не улыбался ей. А самое разительное было в том контрасте, вставшем перед глазами Энни: двумя, на первый взгляд одинаковыми картинками, размещенными в детском журнале в рубрике для развития внимания у малышей, в которых надо было найти 10 отличий – Дарси с Лизи и Дарси 10минут назад с ней. Энни казалось, что земля убегает из-под её ног, что ей не устоять. «Он сказал, что пойдет домой!», – кричал голос внутри неё. Встряхнуться заставил голос одного из санитаров:
