– Как я рада вас видеть, – промолвила, стоя в дверном проеме, низенькая седая женщина.
Иден так и застыла на ступеньках, не зная, что сказать. Откуда женщине было знать, что она придет?
– Да, спасибо. Я Иден Мартин, внучка Мэйбл. Я простудилась, и мне сказали…
Миссис Уэлш вежливо ее перебила:
– Я знаю, кто ты, дорогая. Я давно тебя ждала. – Она повернулась и прошла в глубь дома, а дверь оставила открытой, приглашая Иден последовать за ней. – Присаживайся у огня, дорогая, а я принесу поднос с чаем.
Иден села в мягкое кресло подле весело потрескивающего огня, а через пару минут миссис Уэлш заняла кресло с другой стороны камина. Они взяли по чашке чая, а на низком деревянном столике, стоявшем между ними, красовалась тарелка с печеньями.
Миссис Уэлш была ростом не больше ста шестидесяти сантиметров, с седыми волосами, собранными в пучок. Она была одета в платье и с шалью на плечах. Кожа у нее была кремовая, щеки румяные, и стоило ей улыбнуться, как вокруг глаз растягивалась сеть морщинок.
Иден огляделась. В маленькой комнатке стояли стулья с цветочной обивкой на сиденьях и приставной столик, накрытый кружевной скатертью. На полу потертый ковер, на ковре – кошка, уснувшая возле кресла миссис Уэлш. Здесь было уютно, комфортно и до странности знакомо. Иден словно уже бывала в этом доме, хотя точно помнила, что нет.
Миссис Уэлш смотрела на реакцию Иден.
– Здесь все кажется знакомым, да? – спросила она мягко.
– Что? – Иден удивилась: старушка словно прочитала ее мысли.
– О, прости, я тороплю события. Давай поговорим о твоей простуде. Как ты, милая?
Иден отмахнулась от тревожной мысли о телепатии и рассказала старушке о симптомах болезни: кашле, насморке, чихании и боли во всем теле. Все как обычно в таких случаях. Миссис Уэлш задала еще пару вопросов и попросила Иден не беспокоиться. Как только они допьют чай, миссис Уэлш смешает для Иден снадобье, от которого ей тут же станет легче.
– Спасибо, – сказала Иден. – Я так рада, что вы здесь. Сколько я не приезжала сюда на летние каникулы, никогда о вас не слышала.
– Пожалуй, тогда нам еще не пришла пора встретиться. – Хейзел слегка улыбнулась. – Соболезную твоей утрате, дорогая. Мы с Мейбл были хорошими друзьями, и мне будет ее не хватать.
Иден поблагодарила ее за теплые слова, и еще минуту они сидели в молчании.
Наконец миссис Уэлш заговорила снова:
– Итак, милая, чем я еще могу помочь? Наверняка ты пришла не только из-за простуды.
И снова кажущаяся способность старушки читать мысли сбила Иден с толку.
– Раз об этом зашла речь, я бы хотела побольше о вас узнать, – призналась Иден. – Видите ли, я профессор истории медицины. Если точнее, я изучаю средневековую Европу. Мне было бы интересно узнать, применяете ли вы на практике какие-то знания, о которых я читала в книгах. Я хочу написать об этом, так что я в восторге, что нашла травницу прямо в Бартон-Хит. Я могла бы иногда заходить к вам, а вы бы рассказали мне о себе.
– Разве это не удивительно? Профессор. Тебя привела сюда судьба. Мне нравится, когда складываются подобные ситуации. Буду рада помочь. Я использую множество рецептов, которые моя семья собирала веками, так что я уверена, что некоторые из них ты уже видела в своих книгах. Твое предложение звучит заманчиво. Почему бы тебе не зайти на следующей неделе и мы немного поболтаем?
Иден тепло ее поблагодарила, сказав, что предложение просто отличное, и встала из кресла.
– Позволь я дам тебе чай от простуды, милая. – И миссис Уэлш исчезла на несколько минут в кухне. Иден слышала, как щелкают выключатели света и гремят миски и чайники.
Пока Иден ждала, она разглядела ряд портретов, висящих на стене. Они были изумительно написаны, и некоторые из них выглядели очень и очень старыми. У дальнего края стены висел портрет-камея с профилем миссис Уэлш. А рядом…
Иден ахнула. Она чуть не упала, пораженная внезапным страхом. Ей захотелось бежать прочь из дома – ведь на стене висел ее портрет. Или чей-то, кто очень на нее похож.
Она резко обернулась, когда миссис Уэлш появилась в проеме кухни с банкой травяного чая. Она смотрела на старушку широко раскрытыми глазами. Миссис Уэлш мягко улыбнулась.
– Дорогая, ты уже увидела портрет. Значит, нам точно есть о чем поговорить на следующей неделе. Думаю, ты в шоке. Но не волнуйся, все в порядке. Я просто ждала, что ты придешь. Вот и все.
– Но это бред. Почему у вас мой портрет? Это же я? В смысле, эта женщина выглядит в точности как я.
– Может и так, милая, – качнула головой миссис Уэлш. – Я его нарисовала несколько лет назад. Очень похоже на тебя. Это ли не совпадение? Мир – загадочное место. Я всегда это повторяю. Иди домой и ложись в постель, лечись, милая. Увидимся на следующей неделе.
Она настойчиво провела Иден к выходу, похлопала ее по спине на прощание и захлопнула за ней дверь.
Через два часа у Иден все еще голова шла кругом от визита к миссис Уэлш. Она погрузила Велли в машину и повезла его на другой конец города к ветеринару. Она сидела в приемной рядом со старичком, на коленях которого спокойно лежала кошка, и с мальчиком, который держал в руках птичью клетку с бледно-синим попугаем внутри. Через пару минут дверь в кабинет распахнулась, и Иден позвали внутрь.
Это был второй шок за день. Перед ней стоял тот самый мужчина, который чуть было ее не сбил парой часов ранее. Он был озадачен встречей не меньше.
Он придержал дверь, и, подняв Велли на руки, Иден протиснулась мимо него в комнату для осмотра. В животе словно узел затянулся. Но теперь не от страха. Это были бабочки.
– Не думал, что мы так скоро встретимся вновь. – Улыбнувшись, он взял Велли и поставил его на смотровой стол. – Я Джеймс Бек. – Он протянул руку для пожатия. – Простите за то, что случилось утром. У меня руки еще час тряслись, честно говорю.
– Иден Мартин, внучка Мейбл. – Иден пожала ему руку. – Это мне нужно извиниться. Я вела себя грубо, при том, что сама виновата. Мне нездоровилось, и я была невнимательной.
Он улыбнулся, и бабочки в животе Иден отчаянно закружились. Да уж – она явилась сюда в старой толстовке, с грязными волосами, зачесанными в неопрятный хвост, и с красным от простуды носом. Типичная Иден.
Глаза у Джеймса были нежно-зелеными, и аура вокруг него была мужественной, но мягкой.
«Ничего не получится, – сказала она себе. – Он женатый мужчина с ребенком. Последнее, что мне нужно, это скандал в такой маленькой деревеньке».
Она мысленно встряхнулась и выпрямила спину.
– Я нашла этого пса на холме, и, по-моему, у него болит лапа. Надеюсь, вы ему поможете, а еще найдете его владельцев, – объяснила Иден.
– Посмотрим-ка, – сказал Джеймс.
Он нежно ощупал Велли. Руки у него были большие, сильные, но пальцы касались животного с большой чуткостью. Он ощупал пса с ног до головы, закончив осмотр больной лапой. Кажется, она была сломана. Рентген подтвердил его догадку.
– Боюсь, кость раздроблена. – Джеймс вернулся в комнату для осмотра откуда-то из дальнего кабинета клиники, где стоял рентгеновский аппарат. – Если вы не против, я бы оставил его на ночь. Я дам ему успокоительное, вправлю кость, наложу гипс и еще дам болеутоляющие. Если завтра придете его забирать, мы можем поискать хозяев. – Он одарил ее чем-то вроде полуулыбки, и голова у Иден закружилась, она пыталась сосредоточиться, чтобы сказать в ответ хоть что-то.
– Звучит отлично. Надеюсь, хозяева найдутся, но я не против заботиться о нем до этого времени. Он такой лапочка. – Она потрепала Велли по голове, и пес застучал хвостом по смотровому столу.
– Очень мило с вашей стороны, – произнес Джеймс с той же пленительной полуулыбкой. – Не многие поступили бы так же. Спасибо вам. Вы и мне делаете одолжение, иначе завтра мне пришлось бы искать для него место в приюте. Печально, что многих собак в итоге отдают на пристройство. У него должны быть хозяева. Надеюсь, это так. Но на ощупь он довольно тощий, а еще грязный. Многие переезжают на новое место жительства, а с питомцами туда нельзя, или у подружки оказывается аллергия, да мало ли причин. И вместо того, чтобы отвести собаку в приют, их просто вышвыривают из машины на обочине дороги. Никогда не понимал, как такие люди потом едут спокойно обедать и ложатся вечером спать. – Его взгляд где-то блуждал, словно он пытался представить, как это происходит.
