Сбросив сумку на ряд стульев у стены, я уже взялась за ручку двери, собираясь ворваться к отцу, когда услышала, что он разговаривает с кем-то по громкой связи. Хмыкнув, я развернулась, собираясь подождать на диване в секретарской, когда уловила собственное имя. Озадаченно нахмурившись, я приникла к двери.

– Дмитрий Константинович… – проговорил собеседник отца. – Не накручивайте себя.

– Просто переживаю, вы же понимаете, профессор, – отозвался мой родитель. – Я всегда переживаю за дочь.

– Я наблюдаю за Танечкой все эти годы, – вздохнул мужчина, и я узнала голос.

Профессор Басов. Впервые я увидела его три года назад, когда на утро после моего пробуждения он вихрем ворвался в палату в компании пары ординаторов. Евгений Николаевич походил на солнечного зайчика. Он развил вокруг меня бурную деятельность, курируя восстановление после комы. И именно этот человек вместе с отцом вывел меня из темноты, заставил не только самостоятельно существовать, но и жить.

Я помнила последний день в больнице, когда Басов усадил меня на стул в своем кабинете, самолично налил в большие кружки крепкий чай с липовым цветом и сказал:

– За жизнь.

Я вздохнула и прислушалась.

– Помните, как мы вытаскивали Таню из этого состояния? Три года прошло, а я до сих пор боюсь… – сказал отец и запнулся.

– Дмитрий, – вздохнул на том конце провода Басов, – помните, что я вам тогда сказал? Всех поразило, что ваша дочь так хорошо восстанавливалась после комы. Физически с ней все было куда лучше, чем психологически. Я сразу это понял, когда увидел девочку первый раз. Но так бывает. Во всем мире изучают влияние состояния комы, но нам все равно мало что известно.

– Именно поэтому вы сказали, чтобы я не удивлялся, если она не будет теперь такой же, как и раньше? – спросил отец. – Я помню. Но Таня… Она почти такая же, лишь… Грустит, когда думает, что ее никто не видит. И в глазах такая боль… Словно ей не двадцать лет, а… Словно она старше меня в несколько раз! И видела куда больше.

– Ну вы преувеличиваете, – хмыкнул собеседник. – Я скажу вам лишь одно: тяжелая травма так просто не проходит.

Я развернулась, подхватила свою сумку, проигнорировала вопрос Светланы и ушла. Злиться на отца не собиралась. Просто совсем не хотелось разговаривать с ним после этой беседы с профессором. Отец обязательно станет всматриваться в мое лицо, искать какие-нибудь подсказки…

Вместо этого я погуляла немного по улицам и, поразмыслив, направилась в ближайшую парикмахерскую. Последнее время я мало следила за собой, даже почти не красилась. Волосы отрасли почти до середины спины и походили на ничем не примечательное покрывало русого цвета. Мастерица отговорила меня обрезать волосы коротко, вместо этого ловко подровняла кончики и смоделировала косую челку, закрывавшую один глаз.

– Глаза у вас необычные, – выключив фен, сказала мне женщина.

Я вяло ей улыбнулась, даже не глянув на свое отражение.

«Что там необычного?»

Самые простые золотисто-карие глаза, больше подходящие породистой британской кошке, чем человеку.

– Оттенок солнечного света, – добавила мастерица и довольно улыбнулась, любуясь своей работой.

Я вздохнула и все же глянула на себя. Стрижка ничего не добавила, я выглядела почти так же, как и до этого.

– А не хотите цвет изменить? Вас бы пошел оттенок кофе, – вдруг произнесла женщина, и я мгновенно кивнула, решив, что терять мне нечего.

И каково же было мое удивление, когда через час я снова посмотрела на собственное отражение. Мастерица уложила волосы на одну сторону, придав им вид легкой и чуть небрежной косы, от чего я не стала смотреться неряшливо, а наоборот, будто полностью изменилась. Новый цвет, и правда, мгновенно подчеркнул глаза, сделав их еще ярче. Откуда-то у меня неожиданно появились скулы, и нос перестал казаться таким курносым, а все черты приобрели некую благородность.

Довольно расплатившись, я устремилась в магазин, решив этим вечером дать себе полную свободу и побаловаться пирожными. Добравшись домой, я радостно щурилась и рассматривала собственное отражение в стеклах.

Дверцы лифта раздвинулись, впуская меня внутрь. Я сбросила сумку на пол, нажала кнопку и вцепилась в поручень, отвернувшись к зеркальной стене. За спиной с приятным шуршанием начали сходиться двери, когда кто-то немилосердно подставил в щель ногу, вынуждая лифт отчаянно пискнуть. Створки опять разошлись, впуская высокого парня. Я смотрела вниз и поэтому не увидела его лица. Тяжелые ботинки, черные джинсы с нашивками, белая длинная майка, короткая куртка из-под которой выглядывает толстовка.

Что-то в развороте его плеч и осанке показалось мне знакомым.

«Тебе теперь всюду мерещится Ким Дже Хён», – одернула я себя, продолжая рассматривать парня в отражении.

Капюшон кофты скрывал волосы молодого человека, так что я не могла развивать свою паранойю.

«Перестань!» – приказала я себе.

Не помогло, но я хоть немного взбодрилась, напомнив, что собиралась вернуться домой и съесть парочку пирожных с чаем.

«Надо вскипятить чайник и заварить немного белого чая», – мечтательно подумала, сдерживая бурление в желудке.

Лифт пискнул, оповещая, что мой десятый этаж на подходе. Я со стоном подняла сумку и повернулась, пытаясь представить, как буду протискиваться мимо парня.

– Простите… этой мой этаж.

Молодой человек вздрогнул, повернулся боком, пробормотав сначала неразборчиво что-то, а потом чуть громче извинился по-корейски:

– Чвесонхамнида.

Я на секунду замерла, боясь смотреть в лицо молодому человеку. Стало так страшно, будто увидела призрака.

Еще бы! Язык. И голос.

Бывают ли такие совпадения?

Молодой человек, заметив, что я не выхожу, нажал еще раз кнопку раскрытия дверей и отодвинулся вглубь, а я глянула ему в лицо, испытывая одновременно страх и надежду.

Не знаю, что в этот момент видел парень, но мне хотелось уронить вещи на пол, шагнуть к нему и спросить, теряя рассудок: «Это ты?»

Но меня остановил взгляд. Знакомый взгляд почти черных глаз, в которых не было узнавания. По инерции я развернулась и вышла, приказав себе не делать глупостей.

«Это просто очень похожий парень. Очень похожий. Пусть и кореец. Явно кореец. Почему сквозь века не может произойти такого, что в большом городе я встречу человека настолько похожего на Ким Дже Хёна?»

«Не может» – решительно заявила логика, но я ей не поверила.

– Это случайность и совпадение, а я приняла желаемое за действительное, – решительно сказала я себе и вытащила связку ключей из кармана.

Лифт остановился где-то в районе двенадцатого или тринадцатого этажа и выпустил неизвестного мне молодого человека.

– Ну… хоть не плод моего воображения, – вздохнула я и отперла дверь. – После такого даже хочется подружиться с соседями, чтобы узнать больше.

Под фоновый шум телевизора отлично думалось, а упаковка пирожных уняла мой испуг. После второй чашки чая я начала мыслить здраво и быстро убедила себя, что приняла желаемое за действительное.

– Успокойся, – приказала я себе, но все равно уставилась в потолок, словно надеясь через толщу перекрытий и комнат рассмотреть незнакомого парня внимательнее.

Прижав ладони к щекам, я долго сидела за столом и раскачивалась вперед и назад, вспоминая детали и мелочи.

Парень был очень долговязым и широкоплечим. В отражении я видела его ладонь на поручне: кожа теплого оттенка корицы, проступающие жилки, длинные пальцы с аккуратными ногтями благородной чуть вытянутой формы.

Я сглотнула, осознавая, что наслаждаюсь этим образом, впитывая его, как нагретый солнцем мед, что излечивает покрытую шрамами душу.

Лицо незнакомца я видела мельком, но все равно запомнила очень хорошо. Темные волосы, длинная косая челка с встрепанными нарочито небрежными прядями у виска, угловатые брови…