Это было тёплое время года с облачной погодой; и это было футбольное поле на городском стадионе. Перед прибывшими протягивались трибуны длиной с длину поля – они были просты, без крыши, а сиденьями, по сути, являлись скамейки, но без спинки, и каменные лестницы делили трибуны на сектора.

Это место было в их городке Зелемир, и Дмитрий знал, что позади них находится лесок сосен, за ним – небольшой скейтпарк, и снова лесочек, через множество тропок которого можно выйти к городскому пляжу «Чайка», или же к пешеходной дорожке, идущей вдоль дороги и домов; он знал, что справа от них растёт тот же лесок, а за ним – корт для тенниса, площадки для баскетбола и волейбола; за ними рос редкий лесок, затем – подъём на небольшие скалы и озеро; он знал, что за трибунами пролегает широкая аллея, за ней и вдоль находится спортивная площадка для детей, а рядом – поменьше, попроще, старее – для взрослых; и там дальше – снова лесок; он знал что слева стоит крупное трёхэтажное здание, в котором есть залы для спортивных игр в зимнее время года, а дальше – дорога и жилые пятиэтажные дома, которые отсюда едва видно из-за деревьев и самого здания.

Дмитрий думал, что за их спинами будет виден коридор оставленной школы, и там уже на них несётся та Тень. Он обернулся, но коридора не было; была половина поля, прорезиненная дорожка, обнимающая его, а затем тот лесок сосен.

– Ты как? – спросила спасительница. Дмитрий вернул голову и устремил на неё взгляд. Она точно получила ответ и кивнула.

Они одновременно поняли, что до сих пор держатся за руки – рассоединили и, смутившись, на пару секунд отвели взгляды в разные стороны.

– Что…? – вернул взгляд Дмитрий. – Что это вообще было? – И он снова посмотрел на место откуда они вышагнули.

– Я создала переход, и мы перешли в другое место, – со странной, старательно удерживаемой, прохладой ответила Наташа. – Идём.

И она зашагала по полю в сторону трибун. А Дмитрий в молчании пошёл следом; он пытался осмыслить то, что происходит – как-то объяснить, но он не мог этого объяснить даже осознанностью сна, это было что-то иное; и он не мог не поглядывать на свою спутницу – смотрел на её профиль и светло-зелёный глаз. И у него возникло странное ощущение, что они прежде уже встречались. Что, в целом, было правдой; ведь встречались, и совсем недавно – на её поляне. Он попытался вспомнить возникло ли это же ощущение, когда он увидел её на этой поляне и что, может быть, оно заглушилось удивлением, растерянностью, и иными эмоциями; но его мысли и анализ перебили.

– Меня Наташа зовут, – не глядя на него, сказала она в прежнем тоне. – Друзья, и не только, зовут На́та. Ты тоже можешь, если хочешь. Мне так привычнее просто.

– Дима, – представился он. – Откуда ты? Из Зелемира?

– Да, – ответила Наташа. Она помедлила, и добавила: – Ты тоже?

– Да.

– Ты в девятом?

– Нет, в десятом. Точнее в одиннадцатый уже перешёл. А ты?

– Девятый закончила в этом году, но в десятый не пошла. И пока не знаю, чем заняться и куда податься. В поиске так сказать.

– Что происходит? Ты ведь… ты реальная?

Взглянув на него, Наташа оттаяла и мило посмеялась; и Дмитрий невольно улыбнулся уголком губ.

– Да, вполне, – ответила она. Улыбка сошла, она снова надела прохладу, и отвела взгляд. – Так же, как и ты.

– Но… Что происходит? Как мы…? Где мы? Это ведь сон? Осознанный типа?

– Ну-у, – протянула Наташа. – Не совсем. Это как бы сон, но как бы иной. И я бы не назвала его осознанным. Или назвала бы. – Она вздохнула. – Я не знаю.

– А те Тени, ты же сказала, что они не опасны.

– Так, да, – сказала Наташа так, словно они сейчас не спаслись от одной из них. – Они мне часто встречались, но они просто проскальзывали как тени, или как призраки, я едва их видела если честно. Но некоторые из них наблюдали и могли этим надоедать, но было достаточно шикнуть и они уходили. Об этом я тебе и говорила. Но с этой… – Наташа стала серьёзной. – Я не знаю. Это было странно. Она столь… реальная. Как мы вот с тобой. И она хотела напасть. А это со мной произошло впервые.

Они пришли к трибунам. Взявшись за металлическое перила, Наташа помедлила – нахмурив брови и наморщив лоб, она устремила взгляд на Дмитрия и смотрела так будто пыталась найти какой-то ответ.

– Что ты сделал? – спросила она.

– Что? – оторопел Дмитрий. – Я? Ничего! Она просто преследует меня! И это ты кто видимо знаешь, что вообще происходит, и я надеюсь получить ответы.

– Зря надеешься, – сказала Наташа.

Они поднялись на первый ряд; Наташа села на ближайшую скамью, а Дмитрий остался стоять – боком навалился на металлическое ограждение и смотрел на свою спутницу. Она помедлила, но всё же повернула к нему лицо и подняла взгляд.

– Думаешь я всё знаю? – спросила она. – Это не так. Я сама новичок.

– Новичок? В чём?

– Ну, во всём этом. Хождение по снам, знать, что ты спишь и всё-такое прочее.

– Хождение по снам? – не понял Дмитрий. Он осмотрел пустые трибуны, футбольное поле, видимые знакомые окрестности. Было тихо, спокойно, и иногда дул слабый ветер. Но никого кроме ворон на соснах не было. – Это чей-то сон?

– А-а, не совсем. Мы бы тогда кого-нибудь видели. И что-то бы происходило и менялось. Это скорее как место для потенциального сна. Наверное.

– Наверное? – изогнул бровь Дмитрий.

Наташа вздохнула.

– Слушай, я сказала, что я новичок. Прости что ко мне не явился какой-нибудь мудрый старик с длинной бородой чтобы обучить меня всему и всё объяснить. Никто ничего мне не объяснил, я была одна. Я самоучка. Так что прости что у меня нет ответов для тебя.

– А, – растерявшись, издал Дмитрий. Он видел, что она недовольна его недовольством на отсутствие ответов, но она не была зла или раздражена.

– У меня вообще, когда всё это началось, осознанность и прочее, так меня мотало изо сна в сон как неваляшку. Позже я научилась это сдерживать, боле менее. Сейчас же я уже это контролирую. Ну, в целом.

– Что значит мотало изо сна в сон?

– То и значит. Кидало меня из сна одного человека в другой.

– То есть ты была в чужих снах?! – изумился Дмитрий.

– Так, да. Но они меня не помнят, я это знаю. Прям знаю. Я это, когда начала контролировать этот процесс, ну боле менее, я была во снах моих друзей, родителей и приятелей. И что бы я там ни делала и ни говорила, прямо с ними, они либо вообще меня не помнили, а если помнили, то это будто была не я. У меня в их глазах была другая внешность и одежда, да даже голос, скорее всего. И бывало я представала размытой, но это кто как запоминает сны. Я после посещения, разговаривала с этими людьми и невзначай спрашивала про сны. Поэтому я знаю, что они меня не запоминают. А значит и те, кого я не знаю в жизни тоже не запоминали. Пожалуй, я могу кому-то присниться по нормальному, когда я на самом деле не там, а это воображение спящего.

Дмитрий был поражён, что Наташа могла путешествовать во сны других людей, и в то же время он ощущал себя из-за этого странно, неуютно.

– То есть, это как камуфляж? – спросил он.

Наморщив лоб, Наташа смотрела на него с несколько секунд.

– Эм, вообще-то это неплохое описание, пожалуй. Но ты так говоришь, будто это мой выбор, что я надеваю на себя камуфляж. Но это не так. Оно как-то само.

– Так может, просто ты это не контролируешь.

Наташа отвела взгляд, смотрела перед собой – на футбольное поле; и задумалась.

– Но что насчёт меня? – спросил Дмитрий. – Я не скакал не по чьим снам. Я был только в своих.

– Ох, – произнесла Наташа и, отклонившись назад, опёрлась на вытянутые и отведённые за спину руки, которые упёрлись в крайнюю доску скамьи. – Слушай, я не знаю. Я же сказала, что я понимаю не больше твоего. Я не знаю, почему меня мотало по чужим снам, и я не знаю почему тебя нет.

Текст предоставлен ООО «Литрес».