«Лесной орех!» – догадался он, распознав высокие заросли, где десятью минутами ранее оставил напарницу. Точно! Это был обычный лесной орех – лещина, что в обилии произрастала в средней полосе и на юге России. Только здесь – в теплой Франции, листва знакомого растения выглядела крупнее, крона гуще, а сами кусты значительно выше, едва не дотягивая по росту до соседних деревьев.
До укрытия девушки оставалось метров пятнадцать, когда сзади и чуть левее раздался чей-то голос.
Его окликнули.
Два четких пронзительных слова на иностранном языке. На английском…
«Мля! Значит, седьмого я поторопился посчитать последним!..» – чертыхнулся Дорохов.
Остановившись, медленно обернулся назад…
В десяти шагах из-за дерева вышел еще один снайпер – высокий, широкоплечий мужчина лет тридцати двух. Этот был одет соответствующе – в самый раз для боевой операции в лесной чащобе: камуфлированные брюки, заправленные в полусапожки; темный свитер и опять же камуфлированный жилет с множеством накладных карманов. В руках такая же уродливая винтовка с рукояткой и спусковым крючком посередине; черный зрачок глушителя направлен спецназовцу в грудь.
Снайпер медленно приближался, ни на секунду не сводя глаз с молодого человека. В движениях и во взгляде не было и в помине той уверенности, которую Артур наблюдал перед прыжком на первого парня. Еще бы! Пять минут назад они ввосьмером маршировали по лесу. Вооруженные, бравые, чуток беспечные… Сверху кружил вертолет, а лесной массив окружали другие подразделения. Кого и чего бояться в такой крепкой компании?!
И вдруг в считанные минуты снайпер остался в одиночестве. Кто-то из товарищей убит, остальных не видно – должно быть, тоже мертвы; вертолет высоко, а подкрепления не подоспело… Один из виновников их смерти стоит перед ним; безоружен и, вроде бы, не опасен. Но так ли это? К тому же, беглецов по сообщениям координаторов операции должно быть двое. И второй наверняка где-то рядом…
Именно такие мысли и сомнения прочел Дорохов на лице мужчины, с опаской подходившего к нему. Не поворачивая головы, тот частенько зыркал по сторонам; побелевшие от напряжения ладони нервно сжимали узкое цевье и рукоятку винтовки.
«Не стреляет. Это уже хорошо. Значит, был приказ брать нас исключительно живыми. Молодец – дисциплинированный!.. – просчитывал капитан нехорошую ситуацию. – Первым делом он проверит: безоружен ли я, правую ладонь оставит на рукоятке, левой начнет шарить по куртке, карманам и бокам. Пистолет за поясом сзади – на него надежды мало. Или найдет, или не успею выхватить. Стало быть, надо действовать по-другому…»
План созрел молниеносно, оставалось дождаться необходимой дистанции и начала обыска. Но дальнейшие события развивались столь же молниеносно и совершенно по иному плану.
Внезапно в тех кустах, где пряталась Ирина, хрустнула ветка. Вертолет кружил где-то на восточной окраине леса, и в установившейся тишине этот хруст прозвучал громко и отчетливо.
Снайпер резко развернул корпус влево и, без раздумий или, скорее, с испугу дважды выстрелил по кустам. И спустя мгновение полетел на землю, сбитый спецназовцем.
Борьба длилась не более минуты. Умению Артура двигаться и занимать самую выгодную позицию в поединках завидовали многие курсанты учебного Центра. И здесь получилось неплохо…
Более тяжелый соперник действовал медленно. Лежа на земле, он все еще искал отлетевшую винтовку и успел получить в квадратный подбородок троечку приличных ударов. Поднявшись, сумел удачно поставить блок, но тут же взвыл и присел на колено – подъемом ботинка капитан заехал по литеральной мышце бедра.
– Сидеть! – уткнулся в затылок снайпера ствол пистолета.
Конечно, русских команд тот не понимал, да перевод не требовался: плечи покорно опустились, голова упала на грудь, руки разъехались в стороны, поднялись…
Ладонь спецназовца перехватила поудобнее пистолет, коротко размахнулась и резко опустила рукоятку на основание черепа.
Охнув, снайпер уткнулся лицом в траву…
– Ирина! – позвал Дорохов, подходя к кустам.
Никто не ответил.
«Мля!! Ведь этот ублюдок дважды сюда стрелял!» – обожгла ужасная мысль. И он поспешно полез в самую гущу зарослей…
Она сидела, привалившись спиной к пучку тонких стволов лещины. Взгляд наполненных слезами глаз выражал боль и страдание; ладони с трясущимися пальцами елозили по окровавленному бедру.
Вопросы были излишними.
Капитан присел перед ней на колени, проворно расстегнул и снял ремень со своих брюк. Обмотав им бедро выше пулевого ранения, крепко затянул; посмотрев на часы, запомнил время.
И только теперь взгляд наткнулся на валявшуюся рядом переломанную пополам сухую ветку. Верно, сломав ее о колено, она нарочно отвлекла внимание снайпера…
Проведя рукой по волосам девушки, он вздохнул, молча подхватил ее, поднял и выбрался из кустов.
Глава пятая
Юго-западное предместье Лиона. 3 сентября; 14.25–23.59
Вертолет закладывал виражи над верхушками деревьев.
Но отныне, изменив направление движения и плутая низинами, Артур старательно избегал внимательных взоров, обшаривающих сверху лес.
Ирина весила килограммов пятьдесят, но и Дорохов, некогда окрещенный Воробышком, отнюдь не смотрелся «горой мышц». От овражка он нес ее без остановки почти час – пока позволяла относительная свежесть. Да и требовалось как можно скорее убраться подальше от места короткой схватки. Немного успокаивало одно: наткнувшись на восемь убитых и раненных сотрудников передовой группы, другие преследователи соваться в лес без собак и вооруженных до зубов спецназовцев не станут – поостерегутся.
Протопав за первый час около четырех километров, капитан бережно положил девушку на траву. Настало время снять жгут и всерьез заняться раной – от приличной потери крови Ирина ослабла; лицо утеряло живые оттенки.
– Потерпи, – обронил он, распутывая завязанный на бедре ремень.
И она терпела. Ни слова не сказала, когда Артур расстегнул и осторожно стащил с нее джинсы, а затем проворно обмотал ногу ремнем – кровь сызнова хлынула из сквозной раны. Она молча достала из карманов куртки и подала флакон с перекисью водорода, вату; распечатала упаковку бинта…
После обработки раны, он аккуратно перебинтовал бедро; помог одеться и поверх штанины вновь намотал ремень – перестраховался, опасаясь растревожить в пути повязку.
И скоро продолжил утомительный поход по лесным низинам, неся на руках своего агента…
На смену черному вертолету каплевидной формы прилетал угловатый – с острым носом и красными полосами на блестящих бортах; надоевший монотонный звук стих лишь к заходу солнца. И уже в сгустившихся сумерках Дорохов заметил впереди поредевшую опушку леса и мелькавшие меж деревьев огоньки машин…
– Посиди здесь. Я быстро, – усадил он ее под дерево и исчез в направлении дороги.
То, что довелось увидеть, не обрадовало, а напротив – заставило процедить парочку крепких ядреных слов. Вдоль ближайшей обочины с интервалом в семьдесят-сто метров стояли всевозможные автомобили: полицейские, военные грузовики, и простые легковые, по всей видимости, принадлежавшие спецслужбам. Обочина была буквально залита светом фар; возле машин прохаживались вооруженные люди в бронежилетах. Отважиться проскочить данное оцепление мог только сумасшедший.
Артур лег на траву, прополз под веткой немного вперед и заглянул влево. Машины стояли по всей обочине, насколько хватало видимости из придорожного кювета. Справа картина была аналогичной, с той разницей, что вместо слепящего света взгляд натыкался на цепочку красных габаритных огней. Там же, правее он сумел рассмотреть синий дорожный указатель с отражавшими свет белыми надписями.
– Что же это за дорога? – гадал спецназовец, пробираясь лесом вдоль насыпи. – Хотя бы узнать свое место. Где находимся, куда идти…
Вскоре, отодвинув мешавшую ветку, он прочитал рядом со стрелкой, указывающей прямо: «Лион – 20 км». Ниже под другой стрелкой, изогнутой вправо, значился перечень из трех населенных пунктов. Дорохов не стал разбирать мудреных французских названий, припомнив и местность, а заодно и указатель. Метрах в трехстах от него начинался поворот на ту новую дорогу, о которой они узнали от Сашки.
