Окна были укреплены дополнительными стальными полосами на рамах, обычное стекло заменено на толстое витражное, почти непробиваемое пулей из пневматического револьвера. Дверь вообще напоминала о временах первых крестоносцев и теперь вряд ли могла бы быть снесена не только вдвое более мощным взрывом, но даже стенобитным тараном.
Появилась стальная решётка с шипами в каминной трубе, нечто похожее теперь закрывало крест-накрест тот слив в мастерской, откуда вылез вооружённый хорёк. Как я понимаю, он по-прежнему находился в тюрьме, и допросы следователей Скотленд-Ярда доказали степень его вины лет на шесть каторги. Ведь преступник ещё якобы пошёл на сотрудничество со следствием, сдав «заказчика».
— Ты хотел о чём-то спросить меня, Майкл?
— Э-э нет… то есть да! — опомнился я, от неожиданности роняя электроперо. — Простите, но получается, что всё было зря? Мы ничего не раскрыли, а только потеряли свидетеля?
— Ты имеешь в виду наше маленькое приключение в больнице «Чаринг-Кросс»? — хмыкнул мой учитель, вытягивая ноги перед камином. — В чём-то ты прав, тут не было полноценного детективного расследования. Да и зачем? По факту мне было достаточно заручиться письмом из полиции, чтобы получить гарантированную встречу с дорогим стариной Уореном. А после встречи там же на месте арестовать главного врача.
— Но вы полезли туда сами. Зачем?
— Я хотел посмотреть, как ты меня оттуда вытащишь, — безмятежно зевнул Лис, улыбнулся, подмигнул и продолжил: — В моих интересах подготовить из тебя не только ученика, но и компаньона. Человека, на которого я могу положиться в любой ситуации. Не безмолвного исполнителя, а мыслящего индивидуума, умеющего рисковать и принимать решения.
— Именно поэтому Шарль отказался мне помогать. Он ведь был в курсе?
— Естественно.
Я не знал, радоваться мне, обижаться, испытывать гордость, смеяться, дуть губы, хмуриться.
— Мне было несложно вырваться оттуда и самому, уж поверь. Считай всё это одним маленьким экзаменом на профпригодность. Если ты сумеешь пройти мою школу, тебя с руками оторвут любые спецслужбы Европы, а может быть, и мира. Ты ещё в детских обидках?
— Честно говоря, не знаю…
— Ну и ладно, определишься, скажи. А сейчас у нас есть более важные вопросы, чем твоя игра в ущемлённое самолюбие. Будь добр, достань свой блокнот и озвучь мне записи по делу, начиная с того момента, как мы покинули отель в Эдинбурге.
Я послушно перечитал вслух всё, о чём он просил.
— И что? — приободрил он.
— Э-э, сэр, я так понимаю, что проспорил вам пинок коленом под зад.
— Да ну его к дьяволу! Какое общее впечатление ты вынес из всего?
— Нас хотят убить, сэр.
— Браво, я думаю так же. Но что же мы с тобой можем предпринять в такой ситуации?
— Сменить фамилии и имена, бежать из страны, спрятаться в арабской пустыне или сибирской тайге, — начал я загибать пальцы. — Просить защиты Скотленд-Ярда или защищаться своими силами!
Месье Ренар даже нацепил очки на длинный нос, чтобы внимательнее посмотреть на меня со всех сторон.
— Иногда ты пугаешь меня, Майкл, не пора ли называть тебя Вильгельмом или Конрадом?
Я открыл было рот, чтобы согласиться, но…
— Шутка, конечно. Не бери в голову! Мне нравится твой дерзкий посыл, мы будем защищаться. Наш дом — наша крепость, тем не менее лично я также не намерен отсиживаться здесь, как загнанная лиса, когда крестьяне поджигают хворост у её норы.
— Мы будем драться? — с надеждой приподнялся я.
— Да! — серьёзно подтвердил мой учитель. — Но не совсем. Мы не можем нападать не зная на кого. Единственное, в чём я могу быть абсолютно уверен, так это в том, что нас гарантированно попытаются выманить, и вот тогда мы дадим им сдачи!
Его слова оказались пророческими. В тот же день пополудни меня направили отнести табак, виски и деньги бабушке. Каким-то нереальным чудом (как говорит тот же Фрэнсис, «поди, в Ростове все кобели передохли!») по пути туда и обратно меня не встретила банда Большого Вилли. Как это связано с внезапной массовой смертью собак в незнакомом мне городе, я не знаю.
Тем не менее факт остаётся фактом. Когда я, никем не битый, вернулся на чистенькую Тули-стрит, старый дворецкий тихо предупредил меня, что у месье Ренье гость.
Судя по непроницаемому лицу Шарля, которое я уже немножечко научился проницать (корявая фраза?), этот самый гость пришёл по делу, сумевшему заинтересовать моего увлекающегося наставника. И, честно говоря, я почему-то ожидал увидеть милую девушку или скромного серенького джентльмена из провинции, но каково же было моё изумление, когда я вошёл в гостиную и…
Ко мне неторопливо обернулся король?!
Пресвятой Ньютон-шестикрылый, это был самый настоящий (или, как выражаются выходцы из Белой Руси, — конкретный, чёткий, реальный) король!
— Ваше величество, позвольте мне представить вам своего помощника и секретаря Майкла Эдмунда Алистера Кроули. Умный мальчик, хоть и излишне горяч.
Могучий мужчина, ростом не менее шести футов, геркулесовского сложения, с пышной шевелюрой и мягкими чертами лица, слегка улыбнулся мне.
— Майкл, позволь в свою очередь представить тебе Вильгельма Тесноглидека фон Ормштейна, великого князя и последнего короля Богемии. Это в центре Чехии, если ты не в курсе.
Разумеется, я не был в курсе. Знание всяческих мелких герцогств, княжеств или даже королевств вне территории Великобритании не входило в школьную программу обучения мальчиков. С другой стороны, кем я ещё мог счесть богато одетого джентльмена в парче, шелках, благородных мехах и с небольшой золотой короной на голове? Театральным актёром, что ли…
— Итак, ваше величество, я даю вам все гарантии, что ничего из услышанного здесь не станет достоянием общественности. Прошу вас говорить при моём секретаре так же свободно, как если бы его и вовсе не было.
— Но он есть.
— Считайте его невидимкой.
— Уговорили.
Его величество вальяжно развалился в кресле, и я, изо всех сил изображая из себя пустое место, тихонечко достал блокнот и электроперо.
Рассказ приезжего короля из незнакомой мне Богемии был несколько пространен, поэтому я позволю себе воспроизвести его вкратце. Так сказать, ничего лишнего, только синопсис.
Итак, Вильгельм Тесноглидек (что в переводе означало «узкоглазый») получил в наследство маленькое европейское княжество с претензией на корону. Богемия, находящаяся в центральной части Чехии, обладала благодатной землёй и славилась своим вином и хрустальными изделиями.
Предыдущие монархи так любили это самое вино, что оставили молодому королю пустую казну и кучу долгов в придачу. Молодой Тесноглидек засучил рукава и работал как каторжный, дабы обеспечить себе хоть какой-то средний уровень достатка. Он даже женился ради денег на милой принцессе Анне-Софии Бранденбургской, принадлежавшей к австрийской монаршей ветви.
Молодожёны вложили приданое в модернизацию производства, и маленький заводик в Подебрадах наконец начал приносить некоторую прибыль. В прошлом году его величество купил небольшой особняк в Лондоне, сделав его посольством Богемии, а подвалы под домом превратил в винные погреба. Ему даже удалось подписать на днях большой заказ на производство хрустальных ваз для зимней резиденции нашей королевы, но… договор был утерян.
Или, что ещё вернее, украден!
Поскольку сам монарх Богемии обязан был по-любому сдержать слово и поставить дорогущие вазы, но без договора он не получит за них ни пенса, и его градоообразующее предприятие гарантированно захиреет.
— Почему нельзя попросить подписать второй договор? — спросил я.
— Хм… потому что… нельзя! — вдруг густо покраснел король.
— Что же было в том документе, что вы не смеете признаться в его потере? — Месье Ренар сделал вид, будто бы задумался над неразрешимой задачей. — Вы и королева. Эффектный мужчина и скучающая женщина, большой подряд на предмет роскоши, пусть не самой необходимой, но почему-то вожделенной. Какой рукой её величество королева Британии поставила свою подпись?
