Ведя самолёт сквозь ночь на север, Прайс думал о американских горках. Он катался на них, когда был ребёнком. Сначала поднимаешься всё выше и выше, а потом падаешь вниз, всё быстрее и быстрее.

Что ж, сейчас он поднялся на саму высокую вершину. А чем закончится спуск с неё? Тюрьмой, побегом или катастрофой? Чем-нибудь да закончится.

Подумать об этом ему предстояло позже. Как и о том, что та фантастическая судьба, к которой он мчался, ему не приснилась.

Он посмотрел вниз и увидел только сплошную черноту. Пустыни Калифорнии и Невады тёмные, огромные. Прайс старался держаться подальше от авиационных маяков и основных автомагистралей. Держал «Бичкрафт» так высоко, как только мог. Летел без огней, но с учётом того, в чём они уже могут его обвинить, это было незначительным нарушением. Он постоянно оглядывался, каждую минуту ожидая увидеть красно-зелёные огни самолётов пограничной службы на хвосте.

Если повезёт и он ускользнёт от них достаточно далеко, если доберётся на север незамеченный пассажирскими самолётами, курсирующими между Лас-Вегасом и Лос-Анджелесом, сможет добраться до Билла Уиллермана и спрятать «Бичкрафт». Если, если, если…

Есть ещё одно «если», с горечью подумал Прайс. Если бы у него была хоть капля мозгов, его бы сейчас тут не было.

Прайс включил радио. Повертел регулятор, сначала поймал волну с музыкой из какого-то отеля в Вегасе, потом политическую речь, следом ещё музыка и, наконец, наткнулся на новостной канал. Как и ожидал, он был в первых рядах новостей.

— …в то время, как Арнольфо Руис, революционер-изгнанник, находится под арестом мексиканской полиции, власти Соединённых Штатов проводят интенсивные поиски американского пилота, тайно переправившего Руиса через границу. Известно, что час назад неизвестный пилот снова пересёк границу. Полиция трёх штатов поднята по тревоге.

— Комиссия по атомной энергии объявляет, что следующим испытанием будет экспериментальная водородная бомба, воздействие которой будет изучаться…

Прайс резко выключил радио. Он проклял диктора, Руиза и, заодно, себя. Прежде всего, себя.

Он вёл себя как полоумный. Некий подозрительный тип выдал ему фальшивую историю о секретной деловой поездке, а в итоге он тайно переправил в дружественную республику самого опасного нарушителя спокойствия. Кто поверит, что он не знал? Он сделал это, и Вашингтон гарантирует, что он сполна заплатит за свою глупость.

Впрочем, можно посмотреть правде в лицо. Если бы не эта глупость, была бы какая-нибудь другая. Он годами дурака валял, ещё со времён Кореи. Другие лётчики, возвратившись оттуда домой, снова брались за работу, но для него работа была скучным занятием. Он тусовался с молодыми, шустрыми лётчиками, развлекался, веселился, устраивал вечеринки на охоте и рыбалке, тратя деньги в барах пограничного города, разоряясь и начиная всё сначала. И вот, как итог, эта история. Поездка на американских горках вот-вот закончится.

Если он до рассвета доберётся до ранчо Уиллермана, с этой жизнью будет покончено навсегда. Билл спрячет самолёт. В былые времена Прайс пару раз спасал Биллу жизнь, так что на него можно положиться. Вот только сначала до него нужно добраться.

Впереди он увидел сияние в небе, исходившее от огней Лас-Вегаса, чуть подкорректировал курс, держась от города подальше. Снова оглянулся. Патрульных самолётов пока нет. Чем дольше Прайс летел, тем больше чувствовал, что всё у него получится.

А потом всё внезапно перевернулось самым катастрофическим образом.

Он увидел внизу огни — странно разбросанный узор, слишком тонкий, чтобы быть городом и слишком широкий, чтобы быть фермой.

В тот же миг два быстрых реактивных самолёта с визгом обрушились на него из тёмной выси, чуть не оторвав крылья. И развернулись, чтобы нанести ещё один удар.

«Воздушная охрана!» — подумал Прайс. — «Дьявол! Всё коту под хвост…»

Вообще, казалось безумием, что правительство с такой настойчивостью хочет его поймать. Вот самолёты сделали ещё один стремительный заход, пытаясь напугать его, сбить с курса.

У него было меньше одного шанса на миллион пролететь тихо и незаметно, и он это знал. Теперь предстояло провести в тюрьме всю оставшуюся жизнь, но вдруг получится воспользоваться шансом и сбежать. Пусть «Бичкрафт» и медленный, но сможет скрыться в темноте в следующий раз, когда реактивные самолёты пролетят мимо.

По широкой дуге он повернул самолёт, проносясь над рассеянными огнями. И вдруг обнаружил, что освободился от преследователей. Оглянулся и увидел, как оба реактивных самолёта спешно улетают подальше.

В этом не было никакого смысла. Почему они вдруг отступили? Что ж, так у него появляется ещё одна возможность.

Прайс посмотрел вниз. Среди огоньков увидел огни на странной стальной башне. Эту башню он уже видел на какой-то фотографии. Точно не нефтяная вышка, а вот что точно, вспомнить не мог.

А потом, внезапно, вспомнил, и его тут же охватил ужасный холод, тело содрогнулось, когда он увидел, как открывается дверь в кошмар.

Эта башня, и репортаж о новом испытании водородной бомбы, и расстояние от Вегаса, и то, как бешеные самолёты вдруг отступили…

— О, нет, — прошептал Прайс. — Нет-нет-нет-нет…

Он всё ещё испуганно шептал, когда бомба взорвалась и вселенная широко разверзлась под мчащимся в небе самолётом.

Катастрофа, поразившая Прайса, произошла беззвучно и невидимо. Когда позже он задумывался над этим, понимал, что именно это и было самым ужасным во всём этом.

Он испытал сотрясение, только не от окончательного уничтожения, которого ожидал. Это было сотрясение от удара, как будто самолёт, да и он сам, врезался в какой-то барьер и прорвался сквозь него. Его как будто сдавило, одновременно разорвало на части, расщепило. Это не было похоже ни на одно из ощущений, которое он когда-либо испытывал прежде.

Он закричал. Неприкрытый ужас вытеснил воздух из лёгких. Тело всей массой навалилось на ремни безопасности, Прайс только тогда понял, что самолёт вошёл в штопор. Руки машинально потянулись к штурвалу. Еле-еле удалось выровнять самолёт.

Но он не мёртв. Он жив, его не разорвало на части. Как так случилось? Ведь под ним высвободилась неистовая энергия водородной бомбы.

В голове царило безумное смятение. Что произошло?

Он промахнулся и залетел на испытательную площадку, пролетел прямо над башней, в которой была установлена сама бомба. И те реактивные самолёты всего лишь охраняли этот район. Пытались его остановить. Возможно, если бы радио не было выключено, он бы услышал, как они посылают ему отчаянные предупреждения.

А была ли взорвана бомба? Если да, он, несомненно, был бы мгновенно уничтожен.

Вот только он жив. И самолёт продолжал лететь сквозь ночь. И приборы работали.

Но что-то ужасное, всё же, произошло. Прайс всё ещё испытывал ужасное, мучительное сотрясение, которое затронуло, кажется, всё его тело вплоть до атомов. Он вздрагивал, как только вспоминал об этом. Что-то случилось. Но что?

В голову ничего не приходило. Разум просто не мог справиться с подобной вещью. Он просто сидел, держался за ручки штурвала, а «Бичкрафт» всё ревел и ревел.

Постепенно разум начал оживать. Он неуверенно развернул самолёт, собираясь вернуться к Лас-Вегасу. Вот именно в этот момент арест и тюрьма казались ему приятными по сравнению с тем, что произошло или чуть было не произошло.

Если б только в мыслях было что-то ещё, кроме как попытки сбежать, он бы вспомнил о предстоящих испытаниях бомбы. Были статьи в газетах. Осторожные рассказы о радикальном физическом эффекте, обнаруженном во время взрывов водородных бомб нового типа, и упоминания о тщательной подготовке, проводимой для изучения этих необычных эффектов.