Весь путь их сопровождали зяблик, кукушка, соловей и вьюрок, однако спустя час птичьи голоса стали особенно живыми: все возможные ритмы и распевы звучали вокруг. И вскоре послышался ручей.

Сольвейг прижала палец к губам. Двое пробрались сквозь плотные кустарники. Когда журчание стало ближе, в прогалине меж ветвей открылась зеленоватая поверхность поросшего тиной пруда. Лучник присел на колено, однако Сольвейг сразу притянула его почти вплотную к себе, мотнув головой вперед. Раскидистые ивы с одной стороны и густая лещина с другой обступали пруд, превращая его в природную чашу.

Герой присмотрелся, и глаза его распахнулась от удивления. На мшистом валуне, что бочком касался воды, сидела совсем юная девушка, годков семнадцати. Она нежилась под тонкими лучами солнца, что проникали в лощину сквозь плотную листву. Вытянув ножки поверх камня и откинувшись назад, она открыла солнцу аккуратную грудь. В ту же секунду рядом с ней очутилась еще одна, очень похожая. И обе были на загляденье хороши: прямые, длинные волосы цвета теплой древесины спадали по плечам, лишь местами скрывая их обнаженные белые тела. Птицы тут щебетали особенно громко и густо; ярко-желтая иволга прохлопала крыльями и присела на плечо одной из девушек.

— Это же люди, — шикнул Рэй.

Одними губами лисица приказала:

— Смотри.

Вторая девушка возвела руки к кронам деревьев, потянувшись сладко и изящно — будто цапля расправила крылья. Вид безупречных тел услаждал взгляд. Девушки не разговаривали, а просто проводили время подле пруда, никуда не спеша.

— Смотри позади образа, — не вполне понятно сказала Сольвейг.

Красавица, что сидела на камне, взяла гребень и принялась неторопливо расчесывать сверкающие локоны. Она откинула другую прядь в сторону, вновь открыв молодую, приподнятую грудь.

Рэй уж хотел возмутиться: к каким непотребствам вздумала его склонить северная лиса? Но та положила руку ему на плечо и повторила приказ: смотри позади образа. Сопротивляясь волнению, он пригляделся к красавице.

Солнце вернулось из-за облака, ласково коснувшись молочной кожи девушки. И вдруг прямо за ней возникло движение! Словно бы еще одна, точно такая же, сидела ровно позади. Да только эта вовсе была не похожа на первую: волосы черны, мокрая кожа поблескивает трупно-зеленым оттенком, лица́ за спутанными черными волосами не разглядеть.

Рэй сосредоточился, заморгал. Чем дольше он глядел, тем быстрее таял иллюзорный лик юной красавицы и тем отчетливее становился образ болотного чудища.

— Увидел наконец-то? Стреляй, — отдала команду Сольвейг.

Герой приподнял лук, однако он еще не вполне совладал с видениями. Молодая девушка, казалось, что-то услышала вдалеке и обернулась, а за ней, точно злой двойник, повторяла все движения жуткая, тощая баба с серой кожей.

Герой зажмурил глаза — крепко, до белых кругов. Открыл. Образ красавицы смыло солнечным светом, и теперь на камне сидело отвратительного вида серо-зеленое существо: по виду баба, но страшно тоща, живот ее вывалился вперед, как если та была глубоко беременна, да только казался он не упруг, а болтался перед ней, водяным пузырем. Лицо изъедено морщинами. Она дергала гребешком, пытаясь расслабить подернутые тиной, тёмно-серые лохмы, отчего сердилась и корчилась еще сильнее. Иволга вдруг вспорхнула с плеча, улетев прочь. Тетива напряглась, плечи лука согнулись, тонко потрескивая, и ромбовидный наконечник встал по траектории.

Лук щелкнул — стрела вмиг рассекла пространство, вонзившись богинке в плечо — та взревела, да таким страшным воем, что сотни птиц, окружающих лощинку, взмыли в воздух единым бесноватым облаком, которое на пару секунд скрыло солнечный свет. Вторая богинка трусливо дернула с места, тут же занырнув в воду.

Рэй обернулся: Сольвейг уже и след простыл. Он ринулся прочь из кустов, в которых невозможно было сражаться. Оказавшись на ровном берегу, Рэй снова притянул тетиву, плечи лука выпустили энергию, и стрела скользнула в фаланге от шеи болотницы. А та, с покалеченным плечом, облитым коричневой кровью, уже на полной скорости огибала пруд, готовая накинуться на героя! Запас расстояния еще был, но только Рэй приладил на лучное ложе следующую стрелу, как, выскочив из воды, ногу ухватило такое же отвратительное существо — вторая, что скрылась в воде секундами ранее.

Обнаженная баба со вздутым до безобразия животом подняла голову, осклабив кривоватые зубы; мокрые черные лохмы почти скрывали лицо. Она накрепко вгрызлась зубами в лапоть, а руками взялась трясти героя за колени, стараясь повалить на землю.

Бросив лук под ноги, Рэй вытянул с пояса меч — сталь огненной вспышкой сверкнула на солнце, и чудища на миг оробели: раненая, что, мчалась по берегу, даже застыла на месте. Отчего-то сталь Настиного клинка неслабо напугала существ.

Позабыв все уроки, Рэй вознес меч и вмазал им по голове прицепившейся к ногам болотницы. Поло́гая сторона лезвия продавила неестественно мягкий череп, отвратительно чафкнув! Умом Рэй понимал, что нужно перехватить меч по лезвию, но руки не слушались, снова и снова вбивая его в тело существа, даже когда то перестало двигаться. И в миг, когда он обрушил следующий удар, первая богинка решилась напасть: налетела и свалила с ног!

Безобразно худая: кости таза, обтянутые тонкой кожей, выделялись словно у скелета. Водная баба проползла к его груди, а сквозь черные, скрывающие лицо волосы виднелись маленькие, с тёмно-желтыми склерами разрезы глаз. Существо намертво сдавило ледяные руки вокруг его шеи, перекрыв дыхание. Из плеча, разбитого стрелой, стекала густая, бурая кровь. Она нависала над ним, и холодные, отвисшие груди лежали у него на животе. Тощая богинка оказалась поразительно сильна!

Но мускулы у Рэя, после работ на лесоповале, были стальные. Мистический страх перед инородным существом он презрительно унял и со всех сил сдавил ее отощалые запястья. Двое яростно сопели, боролись, и вдруг руки богинки поддались — разомкнулись на шее героя.

Неспособная двинуть руками, богинка потянулась к его лицу зубами, пытаясь цапнуть. Тела у этих мрачных существ и правда были заметно мягче человеческих. Рэй держал ее запястья с такой дикой силой! И в какой-то миг лучезапястные кости треснули, точно веточки. Богинка взвыла, защелкала перед ним зубами, но Рэй упер ей коленом в грудь и скинул с себя, отшвырнув сажень!

Богинка копошилась на земле, плескала сломанными руками, пытаясь подняться. Она кряхтела, шипела, и голос ее теперь выходил не бессвязным рычанием, а какими-то обрывистыми словами. Рэй поднялся на ноги, поднял клинок, как учила Настя. Взмах!

Обратно волочил ноги сам не свой, вспоминая отвратительные тела с распухшими животами и скрытые черными волосами лица болотниц. День давно переступил обед, и солнце уже стало снижаться. Теплые сумеречные лучи красивыми прямыми линиями скользили меж чистых стволов соснового бора.

На рубахе и штанах бурыми пятнами ширились следы разделки болотных существ, руки были по локоть измазаны в липкой субстанции. Теперь герой и сам брел через лес, словно чертенок, волоча на плече отяжелевший клинок. В другой руке было древко лука, надломленного в ходе сражения. Дороговато, однако, выходило быть героем. Лук Ярослава сломал, а этот взыщет. Одежу, поди, не отстираешь уже. Да еще лапоть из дубового лыка изодрала, гадина, онучи вон торчат. Мало что лапти были крепкие и удобные, так еще и подарок от Амадея.

Но не по себе герою было не из-за сражения и понесенных затрат. Сольвейг указала, что пресловутый серный камень следует искать внутри тела болотниц, а потому, после не слишком убедительной победы, Рэю пришлось в буквальном смысле потрошить всё-таки до ужаса похожих на людей упыриц. Шагая через лес, он понимал, что еще долго не отмоется от вони гнилых водорослей и болотины.

— И что теперь делать? — разбито глядя на треснувший лук, спросил стрелок. Несмотря на то, как старательно он исследовал внутренности существ, ничего, кроме болотной грязи, не сыскал. — Кстати, чего они от меча так обомлели? Какой-то волшебный у Насти меч?