— Вы что, квартиру по доскам разбираете? — развеселилась Настя.

— Денис стеллаж самодельный ломает. Его еще дядя Миша делал когда-то, а в новую квартиру он не вписывается. Но сделан на совесть! Денис уже часа два мучается.

— Тогда ясно. А нам что делать?

— А нам…

И они принялись складывать вещи в коробки, заворачивая в газеты все, что может разбиться. Скоро им стал помогать и Денис.

Хороший был день. В приоткрытое окно ветер приносил горьковатый запах опавшей листвы, спелых яблок — их на балконе стоял целый ящик. Ребята упаковывали вещи, закрывали коробки, смеялись, и радость переезда — хотя и чужого — придавала всему какой-то особый смысл.

Насте казалось, что в последние дни она тоже раскладывает все, что было в ее жизни раньше, по ящичкам и коробкам, крепко-накрепко заклеивает скотчем и откладывает в сторону. А на высвободившееся в душе место приходит что-то новое, чего до сих пор у нее не было — новые чувства, новые ощущения.

И все, что происходило с ней сейчас — то, что она сама себя порой не узнавала, кидалась на всех, а то и просто тосковала непонятно из-за чего — связано именно с этим. Может, все как раз и случилось из-за того, что она никак не могла принять эти новые чувства и ощущения. Кто знает!

К вечеру комнаты выглядели совсем по-другому. Правда, вся мебель — за исключением книжного стеллажа, который все-таки разобрал Денис, — на месте, но шкафы опустели, безделушки с серванта, столиков и тумбочек исчезли. Пожалуй, завтра можно уже и переезжать. По крайней мере, так сказала тетя Паша, когда ребята вечером собрались уходить.

— Папа машину организует, — солидно сказал Денис. — Он сказал, что завтра едет документы оформлять, и просил, чтобы вы с утра были дома.

— Буду, милый, буду, — закивала старушка. — Пусть он позвонит, скажет, что надо. — Еще раз поблагодарила за помощь и проводила ребят до двери.

Они спустились вниз по лестнице и у подъезда наткнулись на Лешку с Даной. Умнющая овчарка радостно потянулась к Денису, а вот Настя от неожиданности отшатнулась. И Лешка это заметил. Он нахмурился, перехватил поудобнее поводок и сказал Денису:

— Меня Дана сюда привела. Я думал — с чего бы, а она, оказывается, тебя ищет.

— Мы все закончили, — сообщил Денис. — Если ничего не сорвется, скоро переедем.

— А ремонт? — вырвалось у Насти. После того, как сдвинули мебель и сняли со стен ковры, стало ясно — без ремонта не обойтись.

— Ну, это само собой, — согласился он. — Но жить можно и без ремонта. Я, по крайней мере, точно могу. И Дана может.

— Ага, — обрадовалась Лена. — И до школы отсюда ближе.

Настя усмехнулась: для подружки главное не то, что Денису отсюда ближе до школы, а то, что до ее квартиры рукой подать — значит, будут вместе круглые сутки.

Девушка покосилась на Лешку, но тот шел совершенно невозмутимо. Даже не понять — нравится ли ему, что Дана скоро вернется к прежнему хозяину, или нет? И неясно, как он относится к тому, что Настя идет рядом…

Ребята немного постояли у Настиного подъезда, решая, что будут делать завтра. Ни до чего не договорились и разошлись. Вернее, домой пошла одна Настя, а все остальные отправились гулять. Звали и ее, но это прозвучало не слишком настойчиво, а Лешка вообще молчал, глядя в сторону. И девушка отказалась. Соврала, что дома много дел, и вообще… Ожидая лифта, она злилась — и на Лешку, который не желает с ней разговаривать, и на себя, что никак не может научиться говорить с людьми по-человечески, и на Ленку. Хотя на Ленку сердиться и вовсе не стоило бы. Любовь, тут ничего не поделаешь. А что это любовь, ясно всем и каждому с первого взгляда.

Дома дел у Насти никаких не было. Даже уроки все сделаны — в пятницу, в порыве учебного рвения, смешанного с раскаянием и обидой.

Она промаялась до вечера и даже обрадовалась, когда пришло время ложиться спать. Собрала сумку — завтра полно уроков, и, между прочим, в том числе физика. Ну и ладно. Физика так физика. Не страшнее сегодняшней прогулки с Лешкой. Нахмурилась, сообразив, что от встреч с Лешкой никуда не деться — учатся-то в одном классе. И как с ним завтра себя вести — совершенно непонятно. Настя решила, что основной разговор состоится, когда ей скажут что-то о его книге, но что делать, если этот промежуток слишком затянется? Сколько надо времени, чтобы прочитать рукопись? День, два? А если все это продлится неделю?! Кстати, сколько обычно уходит времени на то, чтобы составить мнение о рукописи? Настя поняла, что ничего не знает о том, как работают издательства.

Ладно, завтра можно спросить у мамы.

Девушка вздохнула — сколько проблем в последнее время… И с Костей не поговоришь — когда он еще на почту заглянет! А телефона его у нее нет…

Стоп! А почему, интересно, у нее нет его телефона? Вообще-то потому, что ей не пришло в голову его узнать. Ладно. Но тогда почему он не спросил ее номер?! Столько писем, такие нежные и дружеские слова, и ни разу — ни разу! — он не поинтересовался, кто она, где, можно ли ей позвонить?

У Насти холодок пробежал по спине. Летом у нее уже было неприятное приключение со знакомством по Интернету. Вдруг и сейчас…

Нет! Этого просто не может быть! Теперь все по-другому, и к тому же она за это время стала умнее и поймет, если Костя начнет врать и хитрить.

Но разве он будет хитрить и врать? Нет, это невозможно!

А что не попросил номер телефона — так может, он не хочет быть назойливым?

Или у него есть жена…

А вот эта мысль Насте совсем не понравилась. Впрочем, что толку гадать? Надо взять и спросить у Кости обо всем, когда он объявится.

А пока лучше об этом не думать, а то крыша съедет. Как это там в подъезде на стенке написано: «Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша». Вот это точно.

И Настя отправилась спать.

На следующий день, когда она шла в школу, опять немного нервничала: как быть с Лешкой? А когда вошла в класс, то все сомнения мигом улетучились, потому что он как ни в чем не бывало сидел за их партой. Она обрадовалась, что не надо придумывать, как с ним заговорить. Уроков много, повод найдется.

Настя села рядом с ним и поздоровалась. Лешка спокойно ответил. Ну что ж, неплохо для начала. Поговорить не удалось, потому что сразу же началась физика. А на физике не поболтаешь.

АКМ сегодня был несколько рассеянным — не обращал внимания на перешептывания, оговорился, когда рассказывал материал очередной темы. У Насти создалось впечатление, что он думает о чем-то другом. Правда, может, ей только так показалось? По крайней мере, класс не обратил на это внимания.

Потом АКМ дал задачу для решения, а сам повернулся к окну, снял очки и потер ладонями лицо. Настя случайно в этот момент подняла голову от тетрадки и замерла: без очков его лицо оказалось совсем другим — просто симпатичный парень, который случайно оказался за учительским столом.

Девушка глядела на него, не дыша, но тут физик надел очки и снова повернулся к классу. Настя не успела отвести взгляд, и некоторое время они смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Потом Настя опустила голову и густо покраснела, и до самой перемены она головы так и не поднимала.

После урока АКМ сообщил, что на этой неделе дополнительных занятий не будет. Класс недовольно загудел, хотя на самом деле всем, кроме двух-трех человек, было абсолютно все равно. АКМ тут же предложил тем, кому очень надо позаниматься дополнительно, прийти к нему на каникулах. Класс откровенно захохотал — кому может в голову прийти такая чушь — заниматься на каникулах! На том все и закончилось. Девятый класс отправился на математику.

День выдался тяжелым: две контрольные, один письменный опрос по истории, самостоятельная по английскому. Как-никак конец четверти, так что стрессов хватало.

Лешка весь день вел себя как раньше. Они подсказывали друг другу на опросе, обменивались мнениями на самостоятельной, и, конечно, без него Насте пришлось бы туго.