Странно было входить в это белёсое облако, стелящееся по земле, будто и не по твёрдой почве идёшь, а где-то в небесах. Всё вокруг расплывчато и нереально, тёмные силуэты возникают по сторонам, иногда пугают похожестью на что-то. Искривлённое дерево, дорожный столб или старый автомобиль — всё искажается и превращается в причудливых чудищ, и создаётся ощущение, что они живые. Настолько сильно туман изменяет знакомые очертания предметов.

Вот вроде человек. От лёгкого перемещения воздуха он колышется. Опять, наверное, какой-нибудь пень или изогнутый и скрученный неведомыми силами фонарный столб. Но нет, теперь он принимает очертания уродливого чёрного существа, неподвижно застывшего у Сокола на пути. Аж мурашки по коже — так это реалистично. Но вот наплывает более плотный слой тумана, и существо снова превращается в зыбкий фонарный столб, скрученный и чуть-чуть завалившийся набок. Отменная игра с миражом, самое то, чтобы пощекотать себе нервы.

Снайпер прошёл мимо темнеющего в тумане силуэта, он был спокоен, хоть и чуть напуган: мало ли что привидится в столь зыбком белёсом мареве…

Внезапно краем глаза он уловил движение, лёгкое и молниеносное. Повернулся, а чёрный силуэт растворился в «белом молоке», словно его и не было. Вновь мурашки побежали по телу, но… это ведь просто туман? А холодок пробрался уже в душу. Туман туманом, но не могут предметы исчезать настолько быстро. Снайпер обернулся и увидел его: чёрное в лохмотьях существо, похожее на человека. Оно стояло перед ним и протянуло руку настолько стремительно, что Сокол не успел среагировать. Юра вдруг понял, что висит над землёй, удерживаемый всего лишь одной клешневидной лапой. И сколько он ни бился, сколько ни дёргался, не мог вырваться из сильного захвата. В глазах потемнело. Соколов, чуя неминуемую смерть, попытался направить на существо винтовку. Но не смог: монстр оказался слишком силён. Последнее, что услышал Юра, был ужасный взрыв, страшным звуком разнёсшийся по округе.

***

— Стой! — Семён подставил руку, чтобы придержать Яра, вынырнувшего следом из-за угла. Юноша остановился, вытянув шею, чтобы увидеть, что происходит за поворотом. Последний прямой коридор вёл к железной двери в бетонной стене, а проход напуганные нападением жители Кольчугино перегородили мешками с песком. Двое бойцов с ружьями наготове всматривались во тьму впереди, откуда, по их мнению, должен выйти приближающийся неизвестный с пулемётом наперевес, расстреливающий где-то в глубине всё подряд. Звуки стрельбы действительно приближались, и надо было что-то делать, но дробовик забрал с собой Игорь. — Чёрт! Засада!

И это действительно была засада: спереди защитники, сзади нападавшие, а Яр с Семёном оказались зажаты меж двух огней в прямом смысле. И пространство это неуклонно сжималось.

— Стой здесь! — прошептал юноша на ухо Волкову. — Я быстро.

И исчез в коридоре, ведущем вглубь здания.

Судя по звукам выстрелов, работала команда из нескольких человек, и они разбрелись сейчас по лабиринту ходов нижнего этажа, что несколько упрощало задачу. Яр на слух отделил автоматные выстрелы от пулемётных и направился по узким проходам в ту сторону, откуда доносились звуки перестрелки. Это не было безумством, а лишь желанием испытать возможности перерождающегося нового организма. Чем бы ни был вирус, он дал Яросу силу, о которой юноша и не мечтал. Кто знает, чем ещё наградила его необычная болезнь?

Далеко ходить не пришлось. Коридоры наводнили затаившиеся защитники поселения. На одного из них Яр и наткнулся, не ожидая такой встречи. Боец тихо стоял в полутёмном закутке и направлял помповое ружьё в сторону пулемётных выстрелов, дожидаясь, когда нападающие сами выйдут на него. Но на него вышел Яр, вернее — налетел. Не успев затормозить, врезался в спину. Боец от неожиданности нажал на спусковой крючок, грохнул выстрел. А юноша дёрнул руку с дробовиком вниз, второй схватил противника за лицо и, потянув, впечатал бойца затылком в деревянную стену. Раздался треск дерева, мужчина задёргался, не в силах освободить голову из зажавших её досок. Юноша подобрал дробовик и бегом вернулся к баррикаде. Семён сидел на корточках у угла, ожидая. Ярослав протянул ему ружьё.

— Что? — Семён в недоумении уставился на ствол. Он не ожидал, что оружие отдадут именно ему и придётся геройствовать. Поэтому попытался протестовать: — Мы так не договаривались…

— Бери! Ты лучше знаком с этими ружьями. Или хочешь обратно в камеру?

— Ну, спасибо тебе, мил-человек! — Волкову ничего не оставалось, как принять ружьё. Сделал он это с кислой миной и без всякого желания.

— Всегда пожалуйста! — радостно прошептал Яр.

— Ладно, — вздохнул Семён и повернулся, прикладывая ружьё к плечу. — Смотри, как действуют профессионалы…

Волков выпрыгнул из-за угла, выстрелил, передёрнул цевьё и снова выстрелил, сразу же нырнув в другой коридор. Из-за баррикады раздался только один выстрел, в стене образовалась дыра, затем послышался звук перезарядки и резкий шёпот.

— Денис! Денис! Твою ж мать!

Семён не стал дожидаться, когда боец уверится в смерти своего напарника, и прыгнул обратно к Яру, ещё раз выстрелив в направлении мешков с песком. Послышался приглушённый крик боли и матюги.

— Давай, Яр! Они могут выйти! Беги!

И юноша бросился по узкому трёхметровому коридору, преодолев его в два прыжка, перемахнул с наскока через мешки и вре́зал раненому ногой в лицо. В этот момент дверь скрипнула, приоткрываясь. Видимо, защитники решили выяснить, что происходит снаружи, и послали вперёд молодого, который, открыв дверь, первым делом просунул в проем ствол ружья. Яр, не останавливаясь, толкнул дверь, прищемив руки бойцу. Человек за ней закричал и выронил оружие. Яр ещё несколько раз приложил его дверью, протянул руку и поднял дробовик. Внутри раздались выстрелы. Пули выбивали холмики в толстой стали двери, но пробить её не могли. Отставшая от резкого удара старая краска хлопьями летела на пол. Покалеченный боец стонал, зажатый дверью. Он скорчился внизу, плакал, понимая, что свои же стреляют, пока он находится на линии обстрела, и кричал:

— Хватит! Хватит!

Подошёл Семён. Он просунул ствол сквозь дверной проём и приставил его к голове парня так, чтобы все внутри видели это.

— Он под прицелом! Бросайте на пол оружие!

Последовало недолгое молчание, затем неуверенный голос спросил:

— Семён, ты, что ли?

— А то! Колян, открывай! Я никого не трону, смоюсь тихо под шумок…

— Смоюсь? Да ты в своём уме? Нас за тебя на куски порежут! Стой, где стоишь, и, может, тогда…

— Что, Колян? Тогда замочат меня эти пришлые? Так?

— Не-е-е… Их скоро схватят, и ты вернёшься. В камеру обратно, — за дверью в два голоса заржали. — Наивный ты, Волк, слинять захотел! Никуда ты отсюда не уйдёшь.

— Слышь, Колян? — Волков ещё раз попробовал уговорить обороняющихся. — Слышь, друг, эти же сейчас подойдут и разнесут всю богадельню на фиг! Пойдём со мной, пойдём отсюда… да хоть куда!

— Да какой я тебе друг, Волк позорный! Что ты там мне несёшь? Хватит ссать в уши, а не то сам тобою зай…

Прогремел оглушительный взрыв, заставив заткнуться раскричавшегося дозорного. Семён, воспользовавшись замешательством, резко распахнул дверь и выстрелил, но во время перезарядки сам был ранен вторым дозорным. Его бросило к стене, а Яр немедля прыгнул в дверной проём. Нырнул под выстрел, перекувырнулся и в упор пальнул в противника. Того отбросило на стеллаж у стены, после чего тело, оставляя кровавый след, мешком рухнуло на пол.

Яр осмотрелся с ружьём наперевес в поисках второго. Но тут же опустил оружие. Противник с развороченным лицом лежал справа на полу.

Юноша вернулся в коридор, подбежал к Волкову, нагнулся, осматривая раны. Разорвав фуфайку, в груди его обнаружил огромную дыру, пробившую правое лёгкое. Кровь пропитала одежду и местами пузырилась. Семён часто и с хрипом дышал, в уголках рта тоже надувались кровавые пузырьки.