Эд открыл дверь, держа в руке ключ от ванной комнаты. Он много раз сталкивался с ситуациями, когда девушки решали отсидеться в надежде, что он не сможет открыть дверь. И вскоре сделал себе ключ.

– Что ты здесь делала? – спросил он, немного сощурив глаза и оглядывая ванную.

Алекса опустила глаза, собираясь просто выйти, но Рошфор схватил ее за руку.

– Я задал тебе вопрос.

– Отпусти меня! – она ударила его в грудь. – Воткни в меня уже это чертов шприц! – глаза стали наливаться слезами. – Или сейчас я испорчу этот шлюший макияж!

Эда ошарашила ее реакция. Он мгновенно отпустил ее, как та сразу подбежала к зеркалу, возле которого Лилит сделала из нее проститутку. На туалетном столике лежал шприц, и Алекса, смотря в глаза Эда, сняла колпачок и приставила иглу к своей шее, чем вызвала удивление на лице мужчины.

– Надеюсь, что деньги, которые ты за меня получишь, сделают тебя счастливым, – она воткнула иглу и усыпила сама себя.

Ей хватило нескольких секунд, чтобы начать падать, но Рошфор быстро подбежал, принимая ее в свои объятия. Слова, которые она сказала ему напоследок, застряли в мозгу. Ему столько раз кричали, что он монстр, незаслуживающий жизни. Но еще ни разу он не встречал девушку, которая добровольно бы приняла свою участь и пожелала бы ему счастья. Пусть и отдаленно. Ее реакция в ванной комнате была спровоцирована нервами. Ей было сложно. Но он даже не предполагал, что она осмелится ударить его в грудь. Внезапно ему стало паршиво на душе, словно с того света его проклинает мать, которая так же, как и эта девушка, верила в свет, но не боялась сигануть во тьму.

– Этот мир тебя не заслуживает, – произнес Эд в пустоту, поднимая ее на руки.

Алекса пришла в себя уже в машине. Девушка посмотрела на свои ноги и увидела дорогие туфли в тон своего платья. Их не было, когда она находилась еще там, в подводном королевстве. Голова от снотворного была мутной. Шея немного побаливала из-за неумелого прокола. Она пошла против правил Рошфора, доказав ему, что только она вправе управлять своей судьбой.

– Держи, – Эд протянул ей бутылку воды.

Она действительно хотела пить, но принимать что-либо с его рук девушка больше не собиралась.

– Оставь себе, – грубо сказала она и быстро вышла из машины.

На улице была ночь. Почувствовав Стокгольмский легкий ветерок, девушка вдохнула полной грудью. Она так скучала по свободе и свежему воздуху, что готова была сейчас расплакаться от счастья. Ей хотелось раскинуть руки и радоваться, как она это делала месяц назад, но теперь все изменилось. Радость мигом превратилась в часы отсчета до ее верховного суда.

Когда Эд открыл ванную комнату, и Алекса спрятала лезвие, ее выбор пал на свободу. Она решила не идти на провокацию Лилит, попытав свою последнюю удачу. Девушка подумала, что можно попробовать договориться с клиентом, если тот, конечно, окажется адекватным. Ей всего лишь нужно будет сделать один звонок родителям и попросить помощи. Таков план был идеален в теории. Но Алекса понимала, что если практика даст пробоину, и ее первый недолюбовник окажется последней гнилой тварью из построенной пирамиды зверства Рошфора, то после этого изнасилования она обязательно примкнет к предложению Лилит.

Она стояла возле «Мармелада», который испортил ей жизнь. Заманил своим сладким названием и дал вкусить красоту под другим углом. Вот каково это смотреть, но не видеть истины.

– Готова? – послышалось возле уха.

Алекса медленно повернулась и посмотрела на Рошфора. Она хотела увидеть в его глазах хоть что-нибудь, но они были пусты. Никакой душевной горечи. «Ты дешевка, Эд Рошфор», – мысленно произнесла она. Раньше Алекса думала, что к дешевым людям можно приписать только женщин, продающих себя за деньги. А теперь со спокойной душой могла отправить в этот список и человека, который ими управляет.

Глаза снова заслезились, но Алекса смогла выдавить, возможно, последнюю в этой жизни свою искреннюю улыбку, обнажив белые зубы.

– Ты будешь последним, кто ее запомнит… – прошептала она и направилась ко входу.

Эд стоял на месте. Она подарила ему улыбку. Даже под прицелом судьбы эта девушка еще с ней боролась, будучи полностью безоружной. Феноменальная отвага.

Собираясь зайти в «Мармелад», Алекса остановилась на входе, смотря прямо и уже без страха в лицо охранника. «Твою рожу я запомню из тысячи», – проговорила она в своей голове.

– Не попросите паспорт? – со смешком спросила она, похлопав глазками.

Мужчина мгновенно напрягся, но, увидев сзади нее Рошфора, сразу же расслабился. Она под его контролем, а значит, он мог не волноваться за гнусный исход событий, где он отправится в тюрьму из-за чокнутой бабы, которая собственноручно угодила на крючок этого ночного клуба.

Эд молча кивнул охраннику, дав понять, что все в порядке. Он посмотрел на девушку, показывая ей одним взглядом, чтобы та шла дальше и оставила свой поток насмешек.

Алекса неприятно ему ухмыльнулась и прошла внутрь. И вот теперь она прекрасно видела то, что тогда заметила Ребекка… Это место было полно грязи. Гадкие мужланы бросали на нее свои похотливые взгляды, и она каждый одаривала своей презренностью. Ненависть, чуждая этой девушке, выходила наружу, словно зверь, который долго сидел взаперти. Громкая музыка больше не веселила, а атмосфера не вызывала восторга и ошеломления. Алекса больше не видела красоты. Только гнилье, раскиданное по сусекам творца этого места.

Она подошла к тому самому бармену и громко похлопала ладонью по барной стойке. Он поднял на нее взгляд, но не выразил ни одной эмоции, просто смотрел. Конечно же, он ее узнал. И наверно, даже бы испугался, не будь сзади этой новой шлюшки ее хозяина, который сегодня явно получит хорошую сумму денег.

– Вы все бездушные… – сказала Алекса ему в лицо, надеясь хоть на какую-то реакцию, но парень просто отвернулся, кивнув в знак приветствия Рошфору.

Эд стоял сзади нее и все слышал. Она наконец-то открыла глаза на этот мир. Как он и хотел. Но с ее открытием Эд замечал, что она постепенно начинает терять и себя. Милого и глупого личика, которое привыкло улыбаться, больше не было. Грустного и отрешенного тоже. Эта девушка стала надевать на себя образ такой же безудержной фурии, как и все в его проекции. И было страшно осознавать, что убийство, возможно, последней светлой души на этой грязной планете он взял на себя.

Он встал рядом с ней, махая тому самому бармену головой. Парень сразу принялся намешивать какой-то коктейль.

– Решил меня напоить? – спросила Алекса, мечтая, чтобы и в этот раз в ее напиток подмешали наркоту.

Пусть лучше она сразу вырубится, чем пойдет на свой первый «рабочий день» полностью в адеквате.

– Поможет расслабиться, – сухо ответил он.

Девушка почувствовала, как ее губы задрожали, но она с силой их сжала. Эд это заметил. Ей было страшно, даже если она не показывала свою панику. Чувство, призывающее Рошфора взять ее за руку и немного утешить, стало новым ударом свыше. В его голове хаотично бегали вопросы… Почему рядом с ней он не может оставаться в тени и пускать все на самотек? Почему именно эта девушка так сильно таранила бездыханное сердце, заставляя его биться сильнее? Почему именно ее хочется спрятать от похотливых взглядов мужиков, которые сразу же пустили слюну, как только она зашла в «Мармелад»? Почему ее сбитое дыхание от испуга призывает помочь с ним справиться? Почему эта девушка заставляет его так много думать? Почему?!

Бармен поставил перед ней коктейль, и она потянула к нему свою руку, смотря в глаза цвета бездонного моря.

– До дна, – усмехнулась Алекса и выпила все содержимое стакана.

Горечь обожгла ее горло. В нем было слишком много спирта. Она начала кашлять, отворачиваясь от взгляда Рошфора, что хотел к ней прикоснуться, но не стал. Он словно ставил на ней блок, чтобы не сделать ошибку, которая могла лишить его новых средств или статуса. Он не должен давать слабину, идя на сочувствие по неизвестно какой причине. «Что в тебе такого?» – новый вопрос, который присоединился ко всем остальным. Она же слабая. Отверженная. Наивная. Даже ее поступок с коктейлем, из-за которого она сейчас не могла прокашляться, был пропитан детской шалостью всем назло. Но она не могла понять, что делает этим хуже только себе.