Они все вместе присели, и Алекса увидела, что на лавочке был выгравирован ее номер.

– Что означают эти номера? – спросила она. – Почему я 118, ты 64, – она показала на Ирину, – а ты 58? – а потом на Марию.

– Просто счет. С прибытием новой девушки, они пишут ее порядковый номер, – ответила Мария, взяв пластмассовую вилку в руки и откусила с нее один кусочек стейка.

Алекса промолчала. Именно так она и думала. Это всего лишь обычный счет. Но было жутко осознавать, что похищены уже больше ста девушек, которых, наверно, никогда не найдут. Алекса постоянно летала в своих фантазиях, пытаясь уберечь себя от слез. Она представляла, что находится дома, а эта еда приготовлена мамой. Что ее «новая комната» – это не клетка, а просто испытание, которое она скоро пройдет и навсегда уйдет с арены. Она постоянно забывала, что была тоже среди этих пропаж. Она не задумывалась, знают ли родители, что она не появилась в университете. Ищут ли они ее. И звонили ли они ей вообще. Она не хотела перемалывать себе кости этими дурацкими думками, потому что с каждым разом они просто лишали ее надежд. Поэтому Алекса выбрала для себя самый простой способ уйти от проблем… Уйти от реальности. Ее грустные мысли, которые давали себе выйти наружу, были только о Ребекке. Вот о ней она не могла заставить себя забыть. И пусть Алекса частенько кормила себя иллюзиями, что Ребекка смогла сбежать или ее просто не похитили, но она продолжала корить себя за легкомыслие, когда та молила покинуть «Мармелад». Только чувство дикой вины за чужую жизнь не давало ей полностью исчезнуть в своем выдуманном мире.

Она примкнула к тарелке с едой и откусила кусочек мяса. На удивление, кормили очень даже вкусно. Когда поднос с ее едой почти полностью опустел, и она была уже сыта, дверь в столовую открылась.

– Номер 118! – крикнул охранник, и Алекса повернулась. – За мной.

Девушка сразу же опомнилась. Ей стало на долю секунды страшно. Почему ее вызывают одну? Что от нее хотят? Ирина с Марией тут же отложили свои столовые приборы, видя панику на лице Алексы. Ирина резко схватила ее за руку и прошептала:

– Алекса, куда бы они тебя не повели… не вздумай бежать. Ты только все усугубишь, – в глазах русской девушки была забота и одновременно страх.

Алекса сглотнула. Ей казалось, что Ирина уже заранее навела на нее неоправданный страх. Но ей можно было верить.

– Я тебя услышала, – натянуто улыбнулась она и пошла к охраннику.

Она вышла из столовой, и громила начал диктовать ей путь. Дойдя до металлической черной двери, Алекса удивилась. Она впервые видит в этом чертовом лабиринте не серый цвет. Охранник постучал, и дверь отворилась. Он подтолкнул девушку внутрь и захлопнул ее обратно, лишив попытки побега. И, к большому сожалению, бежать хотелось как никогда раньше…

Алекса ахнула, не сдвинувшись с места. Это была огромная комната с высокими потолками, по левой стороне которой была расположена кровать с белым постельным бельем. Вся мебель была сделана из чистого дерева, покрашенная в черный цвет, отражающая, видимо, душу своего хозяина. Но, несмотря на такие размеры комнаты, девушку привлекло совсем другое: панорамное бронированное стекло на всю площадь, за которым была вода. Сердце Алексы заколотилось, как бешеное. Теперь ее побег действительно мог быть только в мечтах. Потому что этот адский лабиринт находился под водой. На самой глубине Балтийского моря…

– Тебе страшно? – послышался неподалеку уже знакомый мужской голос.

Алекса резко перевела свой испуганный взгляд на Рошфора, который облокотился на стол, стоящий напротив панорамного стекла. Ее тело перестало двигаться, но чертово сердце не могло сбавить свой темп танца. Его словно закинули в миксер, одновременно разрезая на тысячи кусочков и укачивая, как на самой страшной карусели.

– Я схожу с ума… – прошептала она, хватаясь за голову.

Эд начал подходить к ней, как она резко отступила назад. Рошфор слегка усмехнулся и продолжил на нее надвигаться. Ее реакция была абсолютно банальной. Жить три недели в лабиринте, по ночам разрабатывая план побега и думая, что находишься в каком-то подвале. А потом в один миг осознать, что живешь, как русалка на дне глубокого синего моря, во власти настоящего морского чудища.

– Ты слишком восприимчива, – произнес он, подойдя к ней впритык.

– Зачем меня сюда привели?.. – она не смотрела на него, боялась.

Алексе хватило одной подводной картины, чтобы понять настоящую безысходность. Лучше бы Рошфор и дальше держал ее без видения, где она находится. Так хотя бы оставались жалкие отголоски надежды. А теперь… Как ей выбраться отсюда?! Вплавь?!

– За тебя дают очень большую сумму. Прости, я не смог отказать, – со смешком сказал он, вгоняя девушку в краску.

Алекса округлила глаза. Он позвал ее, чтобы без наркоза и сострадания отрубить крылья.

– Я не буду ни с кем спать! – крикнула она, чем рассмешила мужчину.

– А кто тебя будет спрашивать?

Алекса упала перед ним на колени, вытирая рукавом комбинезона жгучие слезы и забывая, как недавно размышляла, что никогда не будет кланяться, прося пощады у этих людей.

– Пожалуйста… Не делай этого…

Многие падали к нему в ноги, умоляя остановить этот хаос. Но, увидев эту девушку на коленях, имени которой он даже не знал, Эд почувствовал укол в груди. Она раздражала своей мольбой. Пусть лучше крикнет, что он урод. Пусть кинется и ударит. Пусть сделает уже хоть что-то, что он по-настоящему заслуживает! Мужчина взял ее за одежду и потянул на себя.

– Перестань говорить слово «пожалуйста». В этой жизни тебя никто не пожалеет, – он поднял ее на ноги, и Алекса посмотрела на него.

– Ты так говоришь, потому что в свое время никто не пожалел тебя?..

Он ухмыльнулся.

– Ну почему же? Ты недавно сказала, что тебе меня жаль.

– Так ты из-за этого взбесился?! Я тебя обидела?!

– Обидела? – он рассмеялся. – Ты правда думаешь, что меня можно обидеть?

– Да! Тебе правда глаза уколола! Я сказала, что у тебя нет будущего! Поэтому ты решил лишить его и меня! Захотел поставить меня наравне с собой!

Алекса начала кричать. Ее нервы уже были ни к черту. Она долго играла с Рошфором в молчанку. Но теперь этого делать не было смысла. Ее молчание не решило проблему. Ее слова, которыми она хотела заставить его задуматься, тоже были напрасны.

– Мне правда глаза уколола? – он продолжал смеяться ей в лицо. – Детка, не будь такой глупой. Ты действительно думала, что твои слова несколько дней назад могли бы перевернуть что-то в моей голове? Я с самого начала все это сам знал. Ничего нового ты мне не сказала. Я уже давно попрощался со своим будущим. Но в отличие от тебя я смог с этим смириться. А ты до сих пор живешь в своем выдуманном мире и твердишь, что дерьмо, в котором ты оказалась – просто сон, – он смотрел ей прямо в глаза, тем самым разрушая ее красочный выдуманный мир. – Тебя бьют, а ты даже не можешь оскорбить. Я уже не говорю о том, чтобы дать сдачи… С тобой разговаривают, как с бездушной тварью, а ты все равно стоишь и молишь о пощаде. У тебя вообще есть гордость?

– Я просто еще верю…

– Во что? – Эд нахмурился. – В доброту людей? В их искренность? Сострадание? Тебе кто-нибудь здесь помог, когда ты слезно молила о помощи? – своим взглядом он прорубал в ней дыру. – Нет. И тебе здесь никто не протянет руку, потому что в этом мире каждый сам за себя. Даже твои соседки, Ирина и Мария, почему они не сказали тебе, что лабиринт находится под водой? Почему они тебя не предупредили? Думаешь, что просто не хотели пугать? – девушка задумалась. – Если да, то твоей глупости действительно нет предела. Они не сказали только потому, что хотели застать тебя врасплох. Хотели, чтобы ты испытала на своей шкуре то же, что и они. Никто тебя здесь не будет жалеть. Даже если кто-то из девушек найдет выход, тебя никто не возьмет с собой. Потому что для каждого человека важна только его собственная жизнь. На остальных всем здесь плевать. И чем раньше ты это поймешь и перестанешь рисовать в своей голове им всем дружелюбные улыбки, тем легче тебе будет смириться с фактом, что ты здесь навсегда.