– Все, о чем ты говоришь, – продолжила Марьяна, едва сдерживая рыдания, – это сущие пустяки, мы со всем справимся! Я никогда не заскучаю рядом с тобой, ведь я люблю тебя! И бог с ней, с этой Италией, это не так важно для меня, как тебе показалось. Если забота о моем материальном благополучии – это единственная серьезная причина, из-за которой ты хочешь расстаться, то я обещаю, что никогда не попрекну тебя рублем и никогда не буду просить больше, чем ты сможешь мне дать. Я буду счастлива только с тобой!

Он высвободился из жарких объятий, усадил Марьяну обратно на кровать, посмотрел на её лицо, распухшее от слез, и подумал о том, какая она некрасивая, когда плачет.

– Любимый, прошу, давай не будем расставаться. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, еще и родители давят из-за свадьбы. Мы можем вообще не расписываться, просто будем жить, как раньше, и больше никаких разговоров о свадьбе.

Марьяна посмотрела на Мишу глазами, полными надежды, любви и преданности; хотела взять его за руку, но он вскочил со стула и отошел к дальнему окну. С минуту смотрел на резные листья каштанов, пару раз тяжело вздохнул, собираясь принять судьбоносное решение. Это мгновение, проведенное в тишине, показалось Марьяне вечностью. Она ждала с замирающим сердцем, что же он скажет.

– Я не хотел говорить тебе это, но я встретил другую, полюбил её всем сердцем и желаю быть с ней.

После этих слов Марьяна ничком упала на подушку и беззвучно зарыдала. Он увидел, как содрогаются её плечи, немного постоял в растерянности, хотел еще что-то сказать, но промолчал и ушел навсегда.

Какое-то время она еще пыталась его вернуть, обрывала телефон, настаивала на встрече, унижалась, но он был непреклонен.

Через две недели в общежитие приехала соседка Света, которую девочки в насмешку прозвали Фрукт из-за её огненно-рыжих волос. Она испугалась, увидев Марьяну, потому что та была похожа на привидение: страшно бледная, с черными кругами под глазами и похудевшая настолько, что её руки казались прозрачными.

Марьяна с большим трудом рассказала ей о том, что случилось, при этом она даже не смотрела на свою собеседницу, её взгляд был безжизненным, пустым и отрешенным.

Подруги Марьяны не отличались особой чуткостью и добротой и относились с равнодушием к чужим проблемам и переживаниям, но неподдельное страдание, которое просвечивалось сквозь весь облик Марьяны, было способно даже у самого черствого сердца вызвать чувство сострадания. Как и полагается в таких случаях, Света начала успокаивать несчастную подругу, произнося банальные фразы о том, что Марьяна еще встретит свою любовь, что на её Мише свет клином не сошелся.

– И что ты вообще нашла в нём, он же какой-то замарашка. Вечно ходит в одном и том же свитере, будто у него других нет. Тебе подвернется кто-нибудь получше, вот увидишь, а он еще локти будет кусать!

Марьяна не слушала эту глупую трескотню. Она пребывала в своих собственных мыслях и как будто разговаривала сама с собой.

– Первую неделю я думала, что умру. И как я могла помышлять о том, чтобы наложить на себя руки. Бедная мама, она бы этого не выдержала.

– Ты что такое говоришь! Было бы из-за кого, у тебя еще знаешь, сколько таких будет!

Марьяна закрыла глаза и повернулась набок, жалея, что произнесла эти слова вслух.

– Нельзя так убиваться. Посмотри на себя в зеркало, ведь ты совсем как мумия стала и постарела лет на пять. Выбрасывай это все из головы и живи дальше, хватит страдать. И вообще, сходи с кем-нибудь на свидание.

От этих пустых и бессмысленных слов у Марьяны закружилась голова. Она действительно почти ничего не ела две недели и была очень слаба, у неё не было сил, чтобы прервать стремительные потоки великой житейской мудрости, льющейся из уст её всезнающей ровесницы. Вдруг в дверь неожиданно постучали, и в комнату вошла Ирина Васильевна. Марьяна, увидев встревоженное лицо матери, больше не могла сдерживать слез. Она долго плакала на её груди, излив все горе, истерзавшее её бедное сердце. Ирина Васильевна помогла дочери собрать вещи, и вместе с отцом, который дожидался внизу, они уехали домой.

Рядом с близкими Марьяне было легче переносить душевную боль. Шло время, рана постепенно затягивалась, но не заживала до конца – она просто перестала быть смертельной. Вернуться к своему привычному внешнему облику, то есть к милой приветливой девушке, Марьяна сумела лишь через полгода, но её внутренняя природа не могла оставаться прежней после пережитого ею предательства. Девушка утратила свою мечтательность, восторженность, стала цинично смотреть на многие вещи и больше не верила в любовь. Испытав столь сильную боль, причиненную её возлюбленным, кому она безгранично доверяла, кого боготворила, Марьяна уже самой себе дала клятву, что никогда больше не влюбится, никогда больше не откроет мужчине своего сердца, которое ей пришлось собирать по осколкам.

Человек, как ни крути, всегда подвержен чужому мнению. Кто-то слепо и бездумно следует за суждениями другого, превращаясь в жалкого подражателя или приспешника; кто-то внимает чужим мыслям вдумчиво и рационально, оценивая прежде всего, какую можно извлечь для себя выгоду в том или ином случае. Есть и тот, кто считает себя независимой личностью, не поддающейся чьему-либо влиянию. Эти люди чаще всего заблуждаются на свой счет, ведь высказанные ими «нетривиальные» мысли когда-то уже были сформулированы другими и спустя время повлияли на их подсознание. Наконец, есть истинные философы, из речей которых можно почерпнуть действительно что-то ценное и стоящее, к которым стоит прислушиваться, следовать за которыми – не грех. Они, обладая жизненной мудростью, опираются на опыт величайших мыслителей всех времен; себе в кумиры они избирают достойнейших, тех, кому открылась тайна жизни. Каждый человек, так или иначе, в большей или меньшей степени, свое собственное мировоззрение выстраивает из кирпичиков чужого сознания.

Марьяна не была исключением в этом плане. Когда все вокруг – подруги и просто знакомые – говорили о том, что нужно пользоваться своей красотой и водить мужчин за нос, жить в своё удовольствие за их счет, она постепенно начала видеть во всех этих гнусностях долю смысла.

– В самом деле, – однажды размышляла она сама с собой, держа в руках томик с произведениями Набокова, – моя бескорыстная любовь чуть не довела меня до гибели. Если Миша оказался таким жестоким и бесчувственным и так легко меня бросил, то чего можно ждать от других?

Девушка пришла к выводу, что каждый мужчина заведомо является негодяем и каждому нужно платить той же монетой: холодным расчетом и изъятием пользы. И она представляла, как будет играть этими похотливыми глупцами, словно шахматными фигурами, как некогда играли и ею. Именно такую Марьяну, похожую на разъяренную Маргариту, испробовавшую волшебный крем Азазелло, и встретил Нил Петрович.

Глава 7.

Марьяна не хотела говорить соседкам о своём новом знакомом. Но состоятельный мужчина дал знать о себе сам. На следующий день поутру, когда девушка едва успела причесаться и подкрасить глаза, она получила сообщение о том, что он ждет её внизу с букетом. Нельзя сказать, что это известие сильно обрадовало Марьяну, где-то в глубине души, еще не до конца испорченной, она надеялась, что это странное знакомство, которое могло повести её по роковому пути, сойдет на нет. Нил Петрович, то ли почувствовав её внутренние метания, то ли просто будучи опытным в общении с молодыми девушками, не стал утомлять её своим обществом. Он вручил Марьяне букет, сказал, что только хотел её повидать, пожелал хорошего дня и умчался по своим важным делам. Ради этого красивого жеста наш герой встал намного раньше обычного, провел намного больше времени перед зеркалом и даже не так плотно позавтракал, чтобы успеть наверняка застать на месте свою рыбку, которая, по его мнению, должна была непременно заглотить эту наживку, заброшенную им так изящно и аккуратно, без лишних слов и лишнего нажима.