– А не мог ли он вынести ваши склянки в карманах? – продолжал размышлять вслух Доддс.

– Целых пятнадцать штук? Боюсь, это нереально! – Кингсли с сомнением потрогал крохотный нагрудный карман на своём белом медицинском халате.

– Однако не исключён вариант, что ваш больной видел Сэвиджа на улице уже после того, как тот успел сбегать в лес и спрятать там склянки, – резонно заметил Маклуски.

– До сих пор за Сэвиджем не наблюдалось поползновений прятать что-либо в лесу, – ответил Кингсли, – Но вы правы: Мы и сами не знаем, что он может выкинуть в следующий момент…

– Итак, подведём первые промежуточные итоги! – призвал присутствующих Доддс, – Лекарства ещё были в шкафу, когда Лоуренс и Моррисон вошли в кабинет. Когда же в кабинет вернулся Кингсли, их (лекарств) там уже не было… С другой стороны, у нас имеются основания полагать, что Сэвидж за это время покидал кабинет и даже выходил на улицу. К сожалению, мы не располагаем точными хронологическими указаниями, в какой именно момент это случилось: когда в кабинете находились Лоуренс и Моррисон; когда в кабинете находился Джиллет; или же в промежуточный период, когда первые двое уже ушли, а второй ещё не пришёл…

– Боюсь, от самого Сэвиджа мы не получим ответа на этот вопрос, – взглянул правде в глаза Кингсли, – Да, ему ничего не стоит внезапно выбежать из собственного кабинета, оставив там без присмотра посторонних посетителей – а потом начисто про это забыть… Но, наверно, об этом можно спросить самих посетителей? – вдруг осенило его, – Лоуренс и Джиллет должны знать, выходил ли Сэвидж из кабинета в их присутствии. Если же они скажут, что не выходил – значит, он сделал это в промежутке между их визитами… Я прав?

– Увы, не всё так просто, как нам хочется, – не стал упрощать ситуацию Маклуски, – Давайте подумаем: Если бы Сэвидж на глазах у Лоуренса или Джиллета вынес лекарства из кабинета, они (Лоуренс и Джиллет) уже давно бы нам об этом рассказали, чтобы снять с себя обвинения в похищении. Но раз они этого не сделали – значит, подобный эпизод места не имел… С другой стороны, если бы Сэвидж в присутствии Лоуренса или Джиллета покинул кабинет с пустыми руками, а они, воспользовавшись этим, умыкнули бы из шкафа лекарства, им не было бы никакого резона рассказывать нам о его отлучке. Разумеется, в их интересах было бы заявить, что Сэвидж ни на секунду не привстал из-за своего стола и не дал им ни малейшей возможности залезть в шкаф. (Они совершенно ничем не рискуют: Сам Сэвидж вряд ли вспомнит о том, что отлучался из кабинета – а если даже и вспомнит, то к его словам отнесутся с привычным недоверием.) Исходя из этого, мы можем заранее предугадать ответ Джиллета и Лоуренса на наш вопрос: Нет, Сэвидж никуда из кабинета не выходил. Ну а наше расследование после этого продолжит буксовать на том же месте…

– Таким образом, к настоящей минуте на нашем рассмотрении остаются сразу несколько равновероятных гипотез, – подытожил Доддс, – Первая: Сэвидж покинул кабинет, когда в нём находились Лоуренс и Моррисон. В этом варианте лекарства, скорее всего, спёрли они… Вторая: Он ушёл из кабинета, когда в нём уже сидел Джиллет. Тогда похитителем является ваш начальник полиции… Третья гипотеза: Сэвидж вышел из кабинета с пустыми руками после ухода первых двух гостей, но до прихода третьего. Здесь наибольшую возможность для похищения лекарств получает опять-таки Джиллет. (Допустим, он зашёл в кабинет и обнаружил, что в нём нет ни души. Тогда он спешно выгреб из шкафа все препараты, дождался возвращения Сэвиджа, задал ему парочку дежурных вопросов и спокойно отбыл восвояси.) Однако не исключён и более изощрённый вариант: Лоуренс или Моррисон, находясь на улице, могли заметить вышедшего Сэвиджа и рискнули повторно наведаться в его опустевший кабинет, чтобы похитить оставшиеся без присмотра лекарства… Наконец, мы не имеем права сбрасывать со счетов и четвёртую гипотезу: Сэвидж сам вынес лекарства из кабинета и спрятал их в каком-то труднодоступном месте. Как мы недавно выяснили, сделать это он мог лишь в промежутке между двумя визитами посетителей…

– Но этими четырьмя гипотезами дело отнюдь не ограничивается, – продолжил мысль коллеги Маклуски, – Кингсли, вы ещё не забыли фамилию того больного, который рассказал вам про Сэвиджа, якобы виденного им на улице?

– Я никогда не держу в памяти фамилии своих больных, – опроверг почтенный эскулап, – Мне вполне достаточно помнить их диагнозы… (Хотя, конечно, в нашем журнале записаны все их личные данные.)

– И какой же диагноз вы поставили этому больному? – полюбопытствовал Доддс.

– Острая анорексия, – не стал темнить Кингсли.

Прославленные детективы обменялись между собой весьма вопросительно-многозначительным взглядом.

– На слух название болезни звучит весьма устрашающе, – вынужден был признать Маклуски.

– Да нет в нём ничего страшного! – усмехнулся Кингсли, – Мы специально подбираем нашим больным диагнозы понаукообразнее, чтобы они поохотнее выкладывали денежки за лечение… Вообще-то в переводе с греческого «анорексия» означает всего-навсего «потеря аппетита»… Этот больной – молодой здоровый амбал, гурман и обжора. Он ходит по всем ресторанам подряд и объедается всякими деликатесами. Но вот недавно он пожаловался своему лечащему врачу, что, дескать, его любимые блюда больше не вызывают у него такого удовольствия, как раньше… Две недели в сельской глуши на лекарствах и больничной похлёбке обычно возвращают подобным больным вкус к жизни… Но с какой стати вы вдруг заинтересовались этим типом?

– Возможно, он имеет к нашей истории куда более прямое отношение, чем нам сейчас кажется, – обнадёжил его Доддс, – Мы ещё не успели озвучить нашу пятую гипотезу: Сэвидж покинул свой кабинет с пустыми руками после ухода Лоуренса с Моррисоном, но до прихода Джиллета; в этот промежуток времени в опустевшее помещение проникло некое постороннее лицо и без помех спёрло ваши несчастные препараты. Этим посторонним лицом, скорее всего, был кто-то из обитателей вашей больницы – а ваш наблюдательный больной, страдающий отсутствием аппетита, попадает в наш чёрный список подозреваемых под самым первым номером… Увидев главврача, неприкаянно слоняющегося по улице, и его помощника, беспечно болтающего с пациентами в комнате отдыха на втором этаже, он наверняка смекнул, что кабинет на первом этаже временно остался без надзора – и стеклянный шкаф с ценными наркосодержащими лекарствами тоже…

– Не могли бы мы прямо сейчас вызвать этого типа сюда на допрос? – решил взять быка за рога Маклуски.

– Нет, не можем, – развёл руками Кингсли, – Вчера этот тип выписался из больницы и отбыл куда-то в Лондон. По его словам, аппетит к нему вернулся, и теперь ему срочно требуется посетить кое-какие рестораны.

– Ну вот, я так и знал! – вздохнул в сердцах Доддс, – Сдаётся мне, его спешка была вызвана совсем иными причинами – например, ему потребовалось срочно сбыть с рук похищенные из вашей больницы ценные таблетки…

– Да чёрт бы побрал этого ненасытного обжору! – только и смог сказать потрясённый Кингсли, – Нет, мне и в голову не приходило подозревать его в похищении наших лекарств! Интересно, как же его всё-таки звали…? – он снова взял со стола дежурный журнал и открыл его на нужной странице, – Ага, вот эта фамилия – Гарстон из города Лондона! Насколько мне помнится, он побывал у нас впервые…

– Нам эта фамилия тоже ни о чём не говорит, – вынужден был признать Маклуски.

На какое-то время в кабинете главврача воцарилось напряжённое задумчивое молчание. Пару минут спустя его прервал переполненный отчаянием голос Кингсли:

– Ну и угораздило же нас с влипнуть в эту дурацкую историю! Да я и сам готов закупить все эти таблетки за свой счёт, чтобы устранить недостачу… Но ведь они продаются только по рецептам! Выписать рецепт сам себе я не смогу. (Это запрещено законодательно.) Что ещё мне остаётся? Явиться к платному врачу и заявить, что мне срочно требуется лекарство от склероза, средство от понижения давления и два вида снотворного – причём всё в лошадиных дозах? Меня в лучшем случае тут же упрячут в психушку – а в худшем сразу за решётку по подозрению в махинациях с наркосодержащими препаратами…