Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Да. К какому виду текники относится твоё творение?

– К дурацкому.

Глаза двоюродного дяди, похожие на едва тлеющие угли, остались бесстрастными, точно как у отца, а длительное молчание означает лишь, что ребёнку прощена его непосредственность и глупость, однако, ответить придётся.

– Промежуточный тип управляемого доспеха с широким спектром применений. Семь таких строительных единиц будут работать быстрее и точнее одного меканоколоссуса, хотя и не смогут восполнить его функцию, скажем, строительного подъёмника. А контуберний таких солдат не уступит в силе экзальтам. Их не нужно было бы отбирать и растить годами, менять их генокод, терять ещё на стадии подготовки. А ещё можно было бы и вовсе без спиритов обойтись, просто установить меканокардии с заводной пружиной и обучать простых легионеров, получились бы десятки меканизированных легионов, которые смели бы любой из ныне существующих божественных. Ну, после тщательного завода пружин, разумеется.

– Ты смог бы разработать систему управления? Более отзывчивую и интуитивную, чем у колосса? Вероятно, с частичным применением церебральных шнуров.

– О, я смог бы, – ответил Гай, давно потерявший свою беззаботную улыбку, – лет за пять-семь разработал бы все новые детали и собрал бы прототип, ещё года три ушло бы на отладку и пустили бы в серию. А ещё понадобилось бы оружие намного лучше того, что есть у Возвышенных.

Лицо Гая словно состарилось на сотню лет, заострилось, иссохло, глаза провалились в самую глубину черепа и светятся оттуда белизной, красивый чуть вздёрнутый нос превратился в суровый клюв… а продлилось наваждение какую-то секунду. Сияющая улыбка вернулась и полыхнула.

– Только этого никогда не будет!

– Почему?

– Не договоримся с Ляписами на поставку сырья, и Фульгурии не станут собирать для нас сотни тысяч единиц силовых установок. А если попытаемся делать сами, очень может быть, что это станет известно, цезарь призовёт генусы на защиту единства Pax Romana, они все встанут против нас. Но главная причина в другом: завоевание мира – это пройденный этап, по итогу оно того не стоит. Пойду лучше посплю в тенёчке.

Покручивая в руках зонт, Гай без разрешения удалился.

***

Когда он проснулся, уже вечерело – это превращается в дурную привычку; на дне карьера встал большой шатёр красного и чёрного цвета, расшитый сигнумами Игниев. В стороне организовали полевую кукину и несколько шатров поменьше, где могли отдыхать слуги либо Возвышенные. Хотя последним отдых не требуется: шесть великанов заняли позиции вокруг ставки своего легата, а ещё четыре… скорее всего, они наверху. Гай послал бы их в лес, чтобы выглядеть потенциальную угрозу и дать знак остальным.

На секунду он представил, что дедовы наёмники крадутся в сумерках к каменоломне, чтобы большим числом да с эффектом внезапности… и натыкаются на Возвышенных в полной экипировке. Тут начинают лязгать пружины тяжёлых спириталисов модели «Райносерос», которые пробивают наёмников навылет, и заодно валят молодые деревья, а отстрелявшись экзальты берут свои скутумы, достают спаты и идут врукопашную, чтобы вчетвером перебить больше полусотни головорезов как щенков.

Гай встал с холодного камня, растянул затёкшие мышцы, тихо зашипел от боли, поднял умбракулум и отправился на поиски пропитания для растущего организма. Полевая кукина Каста Игния Лакона многим богатым домусам сделала бы честь, блюда готовятся в специальных перевозных печах; в стороне вертел на котором несколько свиных тушек истекают скворчащим жиром, из перевозного ледника достаются винные амфоры, а перед шатром дежурят дегустаторы. Столы, лавки и прочая мелочь, явно закуплены в Катане, продукты набраны из запасов «Гостеприимного крова Андреусов».

– Я хочу есть!

Личный повар Лакона, в эту секунду жаривший нечто изысканное на оливковом масле, с розмарином, шалфеем, чесноком и базиликом, недовольно глянул на Гая. Его мясистое лицо сверкнуло бисеринками пота, руки продолжили двигаться в прежнем ритме и с безукоризненной точностью, а первая негативная эмоция быстро исчезла.

– Ты тот юный патриций, который жрёт как бегемот?

– Скорее, как молодой слон! – гордо улыбнулся Гай.

– Накормите его кто-нибудь! – рявкнул повар. – Владельцы такого аппетита угодны богам и приносят удачу!

И откуда он такое взял? Впрочем, кукина – это целый мир, мало ли, какие поверья у её обитателей. Гаю дали тарелку с горячей свиной ногой, покрытой перечным соусом, с мягким хлебом и козьим сыром, присыпанным измельчённой зеленью, усадили за один из рабочих столов, где повара рубили и шинковали на пределе сил.

– Вкусно? – осведомился старший, проходя мимо со своей сковородой.

– Ага! Жаль, только, что помедорок нет, картошечки бы, да кукурузки. Иногда так скучаю.

– Ты о чём, юный перфектиссим? Я таких блюд не знаю.

– Это не блюда, а продукты. Их в этом варианте Европы нет, потому как Новый Свет не открыли.

Повар огляделся:

– Кто-нибудь что-нибудь понимает?

Гай тем временем обглодал свиную ногу, потом взялся за предложнные рёбрышки, попутно макая хлеб в растопленное сливочное масло со специями, которым смазывается перед запеканием утка, и хватая чернослив с блюда, где горой возвышается плов. Его аппетит всю жизнь пугал людей в той же степени, в которой восхищал, однако, повара страха не познали, а начали делать ставки.

– А ну за работу, – разозлился старший, – пока я вас самих на вертела не определил! – Впрочем, Гай удостоился исключительно тёплого взгляда. – М-м-м, вот этот ребёнок знает, как праздновать Вакха! Не то, что другой.

– Тит?

– Представь, отказался есть, словно мы его потравить хотим!

– Потому и отказался, – закивал Гай, – он у нас дрессированный пёсик, из чужих рук еду не берёт. Ну, вале! И, это, если когда-нибудь встретишь новые продукты, запомни: у томатов съедобны только спелые красные плоды, у картофеля – клубни, что зреют под землёй, в корнях, а кукуруза… это золото! Тот, кто привезёт его в Европу, станет богаче цезаря!

Провожаемый непонимающими взглядами, Гай отправился гулять по днищу карьера в густеющей темноте. Костры, горят тут и там, каменоломня наполнена неверным светом и гротескные тени метаются по её стенкам, особенно там, где обосновался Аврелий с братией. Биопровидец обошёлся без шатров, живой вагон ему и дом и, и лаборатория; у открытого входа внутрь «раковины» уселся одинокий гигант, а поодаль шатаются младшие авгуры Крови. Трое, оказавшиеся рядом, отвлеклись от разглядывания стен и повернули к Гаю птичьи маски.

– Чего? Лярву бледную увидели?

В ответ не раздалось ни слова, но клювы продолжили следить за ним. Оказавшись на более-менее приличном расстоянии, мальчик остановился и посмотрел назад. Авгуры бродят тут и там, зачем? Геологической разведкой занимаются? Что за интерес генетикам в старой сплавленной породе? Размышляя, он не упустил момент, когда из панциря сухопутного моллюска появилась фигура нобильского роста. Она запахнулась в плащ и направилась в сторону большого шатра.

– Вот оно что, вот оно где, – пробормотал Гай, усмехаясь.

Он направился в сторону длинного, срубленного из досок здания о двух этажей, чьи окна недавно по новой застеклили. Этот барак наёмники деда использовали как казарму, обитали здесь зимой, тогда как летом, в основном, спали где попало. Гай вошёл в темноту, понял, что дух немытых тел и алкоголя искоренить не удалось, и прошёлся по центральному коридору, меж пустых спальных конурок, пока не нашёл Тита.

Второй сын расселся в старой селле, глядя на одинокую горящую свечу, и, судя по дыханию, ушёл в транс, – Гай достаточно долго обучался медитации рядом с братьями, чтобы различать такие нюансы. Подавить желание ткнуть его в глаз оказалось тяжело.

– Э, спишь?

Тит вскочил, опрокинув табурет, и выставил перед собой пугио, но Гай оказался на безопасном расстоянии.

– Огрызок, будь ты… хотя куда уж дальше.

26
{"b":"894833","o":1}