Наш дом находится прямо по соседству с книжными магазинами, поэтому я зашла домой и попросила Лэнса сделать две чашки кофе и принести их в магазин. Это частая просьба в часы пик, когда люди ждут возможности просто зайти в магазин, в котором уже толпа: ведь если внутри находится больше пяти человек, то там негде развернуться! Лэнс развлекает ожидающих удивительными историями из своей жизни, чаем и кофе. К счастью, он тоже любит читать, поэтому при случае рад поговорить о книгах.

И вот кофе уже готов: один с молоком, другой – с молоком и сахаром. Лэнс угадал: Алан любил кофе именно с молоком и сахаром.

– Спасибо, Рут, – сказал Алан. – Думаю, что я должен был попасть сюда… но на самом деле я не читаю книг.

– Сюда приходит много людей, которые не читают книг.

– Меня привлекли цвета и колокол, висящий у двери. Я работаю пожарным в Новом Южном Уэльсе, и мне приказали взять отпуск. Вот я и здесь. – Он вздохнул и посмотрел прямо на меня: – Вы думаете, я подвел своих коллег? Подвел ведь. Они всё еще там. И куда бы я ни пошел, я все равно чувствую запах дыма.

Лесные пожары в Австралии в том году были настолько ужасающими, что даже здесь, в Манапоури, на окраине Южного острова Новой Зеландии, мы чувствовали запах дыма и небо буквально заволокли огненные цвета.

Мы проговорили больше часа. Мне хотелось плакать от тех ужасов, через которые он прошел и к которым ему предстояло вернуться.

В конце концов он встал, поставил свою чашку на маленький столик, достал салфетку из коробки, которая у меня есть на все случаи жизни, и шумно высморкался.

– Спасибо, Рут. Измученный старый пожарный нуждался в ком-то вроде вас!

Я обняла его, посмотрела на него снизу вверх, ведь он был намного выше меня, и улыбнулась. Я знала, что на следующий день он собирался погулять по тропе Кеплер.

– Попробуйте подышать лесом, – сказала ему я. – Дышите горным воздухом и знайте, что, когда вы вернетесь, вы снова будете готовы работать плечом к плечу со своими товарищами. И у меня есть для вас крошечная книжка.

Я дала ему экземпляр «Звериной логики, или Руководства по маленьким жизненным испытаниям» (Furry Logic: A guide to life’s little challenges).

– Она заставит вас улыбнуться, а может, даже и посмеяться.

Алан усмехнулся. Я открыла дверь и развернула табличку «ОТКРЫТО», когда он свернул за угол, в сторону озера.

Иногда я раздаю больше книг, чем продаю. Это одна из прелестей того, что я на пенсии и у меня нет необходимости зарабатывать деньги. Гораздо приятнее подарить человеку идеальную книгу, чем продать.

Второй книжный магазин, предназначенный для детей, поменьше и спрятан за забором, так что виден только его фасад с красивой красной дверью чуть больше метра высотой.

В детский магазин заходит очень много мальчиков и девочек. Часто они сидят и читают, обняв какую-нибудь мягкую игрушку из тех, что выставлены в ряд на нижних полках в ожидании драгоценного внимания. Мамы, папы, бабушки и дедушки находят книги из своего детства и погружаются в воспоминания, читая их.

В углу у меня находится библиотека. До пандемии коронавируса я позволяла детям брать книгу на день вместе с мягкой игрушкой, каждой из которых давал имя первый ребенок, взявший ее на ночевку. Когда игрушки возвращают, я стираю их и развешиваю сушиться. На моей бельевой веревке игрушечные звери часто висели, подвешенные за уши или хвост. Лишь некоторые из их имен: медвежата-близнецы Мед и Клен, белоснежный пушистый кот Ураган Макмюррей, кот Морнингтон, верблюд Камо, желтая утка Луна и кролик Попрыгунчик.

А маленький белый ягненок Пискун остался ночевать на целых два дня, после чего вернулся слегка влажным, в грязи и траве.

– Ух ты! Похоже, Пискун прекрасно провел выходные, – сказала я.

– Я оставлял его в загоне с овцами на ночь, чтобы ему не было одиноко.

– Отличная идея. Уверена, ему понравилось.

Сейчас Пискун снова занял свое место на полке, заметно посвежевший после ванны.

К нам в магазин частенько заглядывает Тама. Он проводит каникулы с бабушкой и дедушкой в Манапоури. Он очень серьезен, слишком вдумчив и часто довольно забавен. Тама взял себе на ночевку плюшевого львенка Рычуна. Прежде чем он вышел из магазина, я объяснила, что Рычун побывал в стиральной машине, поэтому его рык уже похож вовсе не на рык, а на звук, который издает тонущий зверь.

Тама улыбнулся и сказал, что это не страшно.

Вернув Рычуна на следующий день, он посмотрел мне в глаза и сказал:

– Думаю, вы были слишком строги. Его рев не так уж и плох!

Одной из его любимых книг в библиотеке оказалась сказочная повесть «Плюшевый кролик», написанная Марджери Уильямс в 1922 году. На ее страницах кролик задает вопрос своей подруге, лошадке:

– Настоящие игрушки – это какие?

– Настоящая игрушка – это не та, которая не ломается, – ответила лошадка. – Речь о другом. Когда ребенок не просто играет с тобой, а по-настоящему любит тебя и это не проходит со временем – тогда ты и становишься Настоящей Игрушкой.

Я читала эту книгу много раз, и эти слова напоминают мне о тех временах в моей жизни, когда я действительно начала понимать значение слова «настоящий».

Мой отец работал пожарным на железной дороге с 1941 по 1946 год (в 1946-м я как раз и родилась). Он рассказывал нам массу историй из тех времен; его любимым паровозом был K942. Компания New Zealand Rail ввела этот паровоз в эксплуатацию, потому что он мог преодолевать нашу гористую местность и перевозить тяжелые грузы. Думаю, я унаследовала папину любовь к поездам: на протяжении всей своей жизни я путешествовала если не на корабле, то на поезде.

В девятнадцать мама вышла замуж за папу, которому тогда исполнился двадцать один год. В первые три года брака они жили с бабушкой и дедушкой, родителями отца; как раз в то время родились я и моя сестра Джилл.

Вид из окон дома бабушки и дедушки выходил на реку Эйвон в городе Крайстчерче. Это был идеальный семейный дом с пятью спальнями, огромной кухней, столовой, гостиной и даже прачечной с бойлером. Мы с Джилл жили в одной комнате с тетей Морин, сестрой-близняшкой тети Лоррейн. Они были младшими из пяти детей бабушки и старше нас лишь на десять лет. Тетя Джоан, старшая, уже вышла замуж и жила на Северном острове. Еще вместе с нами жили многочисленные приемные дети – мы их называли дядями и тетями.

Бабушка вела хозяйство с особой серьезностью, но деспотом не была. Дедушка чинил велосипеды в сарае или в знаменитом магазине своего брата Джима Hobdays Cycles, который тот открыл на Коломбо-стрит в 1943 году. Магазин продолжает работать и сегодня.

Бабушка всегда ходила в фартуке, а волосы собирала в тугой пучок. Она была добродушной, все время улыбалась и не жалела объятий. Я безмерно ее любила. Именно бабушка не раз говорила, обнимая и целуя меня в макушку: «Рути, я знаю, что ты пытаешься вести себя хорошо, но у тебя не получается».

Она шила нам штаны из мешков для муки, а по воскресеньям мы ели «Грустный торт». Вместо сливочного масла он делался на сале, поэтому был тяжелым и подавался на стол уже просевшим в центре. В качестве десерта нам давали хлеб с маслом, джемом и сливками.

В первый собственный дом родителей мы переехали в 1949 году. Он находился на Бангор-стрит, в одном квартале от реки Эйвон и недалеко от дома бабушки. Это было очень маленькое деревянное бунгало, которое папа постоянно перестраивал, что занимало почти все его время. Однако вскоре дядя Айвен с папой решили взяться за другое дело: разведение кур в промышленных масштабах для продажи мяса. Они нашли участок земли, подходящий для размещения и выращивания более чем сотни кур, но в последний момент, когда птицы уже были куплены, землевладелец отказался от сделки. В итоге на нашем небольшом заднем дворе появилась замороженная курятина на свободном выгуле.

Когда кур привезли, папа уже снес всю заднюю стену нашего дома, поэтому кухню и нашу маленькую спальню стало видно с заднего двора. Для защиты от холода он прикрыл дыру мешковиной. Мы часто просыпались от кудахтанья и писка цыплят, которые пробирались под мешковину и устраивали себе ночлег у наших кроватей или в другом уютном месте.