Именно последнее предложение перевернуло все вверх дном. Все, чего хотел Лэнс, – просто жениться на мне. Он неохотно согласился стать католиком, но лишь в последний день обучения священник сказал ему, что его дети будут воспитаны в католической вере. Лэнс всегда был предельно честен: он просто не мог на это согласиться. Его дети будут вольны выбирать свой путь, и он не будет предопределен религией, в которую он и сам не верил.

Моя мама стала католичкой, чтобы выйти замуж за папу, поэтому Джилл и я выросли католиками. Я чувствовала, что если я оставлю веру, то подведу маму – я все еще была слепо погружена в католичество. Достичь компромисса в этом вопросе мы никак не могли, поэтому зашли в тупик. Помолвку пришлось разорвать.

А к этому моменту мы уже сшили свадебное платье, отпечатали (хоть и не отправили) приглашения; сделали обручальные кольца из золота, добытого в папином прииске, и забронировали церковь. Нас обоих ошеломило то, насколько быстро все пошло прахом. Мне было очень больно, и разбитый Лэнс тут же покинул остров.

Вскоре после этого я снова закинула свои вещи в машину и отправилась на север, в Веллингтон. Собрать вещи и двигаться дальше после очередной катастрофы – это уже становилось лейтмотивом моей молодости.

А Лэнса в следующий раз я увижу только 20 лет спустя.

Пожилая пара вошла в мой книжный магазин. После краткого приветствия они приступили к привычному, как оказалось, порядку поиска нужной им книги. Джентльмен остался снаружи и методично рассматривал все книги на столах и полках, а его жена в это время просматривала все книги на полках внутри магазина, помогая себе указательным пальцем. Они делали это в тишине, предельно сосредоточившись. Через некоторое время они встретились у прилавка. В их глазах можно было прочитать одинаковое выражение восторга.

– Что ты думаешь, Артур? Это история любви, но смелая – «Одиннадцать минут» Пауло Коэльо.

Артур посмотрел на книгу, пролистал ее, прочитал аннотацию на обложке и вернул ее жене.

– Обычно мы не читаем такое. Тебя она устраивает?

– Он автор бестселлеров, так что да, мне интересно.

А мне было интересно, понимает ли она, что в основе этой истории любви лежал чрезвычайно эмоциональный рассказ молодой проститутки.

– Хорошо, значит, одна есть. Теперь посмотри, что нашел я, Джойс, – сказал Артур, протягивая книгу жене.

– Очередная военная история, – отметила Джойс с едва скрываемым разочарованием.

– Ее легко будет прочитать. Что думаешь?

– Да, давай возьмем эти две.

Решение принято.

Теперь в моей голове уже крутилось несколько вопросов.

– Значит, вы оба вместе читаете все книги, которые покупаете?

– Да, именно в этом и интерес – мы обсуждаем каждую книгу, – ответила Джойс.

– А вы когда-нибудь прекращаете читать книгу, если уже начали ее?

Артур посмотрел на меня с удивлением:

– Нет. Нет, этого никогда не было. Мы читаем каждую книгу.

– А как насчет книг, которые вам не очень нравятся? – спросила я. – Ну, вот мне за семьдесят, и если книга не цепляет меня за несколько глав, я откладываю ее. У меня не хватает времени читать все книги, которые я хочу прочесть, и я не могу убивать время на чтение чего-то, что мне не по душе.

– Для нас это не проблема: у нас есть система, – поведал Артур. – Джойс читает первые сто страниц книги, а я читаю последние сто. Затем мы обсуждаем книгу и додумываем, что в середине.

До меня с некоторым трудом дошло то, о чем он говорил. Джойс стояла рядом с ним, кивая в знак согласия.

– Эта система неплохо работает, – подтвердила она. – А еще благодаря ей у нас есть время, чтобы читать больше книг.

По их оценкам, они читают пять книг в неделю.

– А как же сюжет? – спросила я. – Могут появиться новые персонажи, или в середине сюжет может чудесным образом перевернуться, или кого-то из начала истории просто убьют в середине, а в конце о нем даже не упомянут…

– Это не имеет значения, правда, – перебила меня Джойс. – Мы дополняем историю.

Я взяла протянутые мне восемь долларов и, помещая их в коробку для пожертвований фонду помощи слепым, сказала им:

– Мне действительно нужно подумать о вашей технике чтения книг. Я рада, что она вас устраивает. Хотите, расскажу вам немного из середины «Одиннадцати минут»?

– О нет! – сразу же воскликнули оба. – Вы же испортите всю историю!

Я остановилась в Веллингтоне и осталась на несколько дней у тети с дядей, пока искала работу. Шел 1968 год. Я жила у них, пока была беременна, так что они привыкли заботиться обо мне, когда я переживала трудный этап в жизни. Моя чудесная тетушка Джойс, как обычно, очень сочувствовала мне.

– О Рути, я не сомневалась, что ты заведешь семью. Лэнс был таким замечательным вариантом.

Дядя предложил свой вариант поддержки:

– Снова в свободном плавании, дорогая?

Я пробовалась на должность повара для священников в пресвитерии [16] «Святое сердце» на Гилдфорд-террас в Торндоне, пригороде Веллингтона. Святой отец Бернард Тоттман, или просто Тотти, проводил собеседование и сказал, что я однозначно подхожу для этой работы, но его беспокоил мой возраст: мне исполнилось всего 22 года. Работавшие в пресвитериях женщины обычно были значительно старше, а поскольку в приходе служили четыре молодых священника, он сказал, что ему нужно обсудить это с архиепископом Маккифри.

На следующий день Тотти подтвердил, что я получила работу. Я въехала в отдельную квартиру в задней части пресвитерии и начала готовить для шести голодных мужчин. Экономкой была Кэт, пожилая женщина, которая приходила каждое утро очень рано, чтобы успеть посетить мессу до начала рабочего дня. Она жила своей работой и со рвением оберегала священников. Поначалу ей пришлось непросто, когда на кухне начала работать молодая напарница, но со временем мы стали хорошими друзьями (хотя я не ходила на мессу каждый день!).

Тотти был замечательным. Он спокойно, по-отечески управлял пресвитерией и всегда находил в себе силы приободрить всех. Я сделала генеральную уборку на кухне и в столовой, переставила вещи в кладовой и познакомила всех со своей экспериментальной стряпней. Она всем пришлась по душе.

Архиепископ Маккифри завтракал один, поскольку предпочитал делать это позже, чем другие. Я подавала ему еду, после чего часто садилась на другом конце большого стола и говорила с ним. Он сказал, что я принесла свет в их дом, и ему понравилось, как я пела во время работы. Я никогда не рассказывала ему про Лэнса: говорить о нем все еще было слишком больно. Архиепископ спросил, почему у меня нет молодого человека.

– Зачем приходить к нам и готовить для нас, Рут? Возможно, вы хотите стать монахиней. Вы когда-нибудь думали об этом?

Признаюсь, думала, пусть и недолго!

В выходные Кэт я готовила постель для архиепископа и наводила порядок в его кабинете. В его гардеробе висело несколько красиво вышитых облачений и его головной убор – митра, сложенная во внутренних ящиках. Я не смогла сдержаться, примерила митру и встала у длинного зеркала, глядя на себя.

– Она вам не очень идет, Рут: слишком велика. – В дверях стоял архиепископ с широкой ухмылкой на лице. – Может, ты маловата для такой шапки?

В начале декабря я приготовила рождественский пудинг и оставила его в кладовой, поливая бренди каждые несколько дней. От него исходил чудесный запах. В Рождество священники трудились без передышки: люди приходили с подарками, навещали священников и монахинь; служились дополнительные мессы, совершались молитвы по четкам, репетиции хора, визиты на дом, и на исповеди приходило больше прихожан, чем обычно.

В 12:30 начался рождественский обед: четыре блюда на красиво оформленном столе с подарком для каждого священнослужителя. Я была в растерянности: не знала, что купить архиепископу, и в итоге подарила ему двух золотых рыбок в аквариуме с водой, травой и камнями. Тетушка Джойс пришла в ужас.