В 1949 году советские воинские захоронения в Сёр-Варангере были перенесены из Ярфьорда на советское военное кладбище в Хейбуктмоен55. Советская сторона заявила о существовании трехсот русских могил, но было найдено только 76. Капитан Арнтцен из Центральной службы по уходу за воинскими захоронениями отрицал наличие такого количества могил. Он рассказал, что в Северной Норвегии находилось в общей сложности только 93 различных русских захоронений и что Центральная служба попытается всех их собрать, если это будет экономически целесообразно56.
В 1950 году капитан Арнтцен представил обзор по количеству похороненных на кладбище Хейбуктмоен. После захоронения всех останков, найденных за период с 1946 по 1949 годы, по данным Арнтцена, на кладбище Хейбуктмоен находилось в общей сложности 1 509 советских жертв. Относительно состояния захоронения Арнтцен писал, что забор кое-где сломан и что большинство из тех, кого похоронили уже норвежские власти, лежат за оградой с внешней стороны. На большинстве могил в Хейбуктмоене стоят кресты, сложенные из неструганых березовых стволов, они начали гнить и выглядят, по мнению капитана, ужасно. Могилы заросли травой57. Через год, когда могилы перенесли на остров Хьётта, все кресты убрали.
В октябре 1951 года инспектор школ Дёлвик сообщил в Службу по уходу за воинскими захоронениями о передаче останков погибших советских солдат из Норвегии в Советский Союз. Он подтвердил, что русские сами позаботились о своих павших во время боев в Финнмарке осенью 1944 года. Их временно похоронили в Сёр-Варангере, а затем провели эксгумацию и перезахоронили на советской территории. Дёлвик точно не знал, насколько тут можно говорить обо всех останках. Были случаи, когда погибших хоронили очень небрежно, поэтому позднее их могилы вскрывали и хоронили глубже, но Дёлвик не знал, эксгумировали ли их еще раз и передали ли в Советский Союз58. Советские власти стремились как можно быстрее вернуть на родину своих павших солдат. Однако советскую комиссию по возвращению останков интересовали только солдаты, павшие в бою, а не военнопленные. Возможно, это объясняется тем, что комиссия не получила инструкций в отношении военнопленных и сочла, что за них отвечает норвежская сторона.
Зимой 1945 года ленсман поселения Карашок сообщил, что не располагает сведениями о количестве советских граждан, расстрелянных немцами или погибших как-либо иначе. В этом районе в больших братских могилах было похоронено в общей сложности 300–400 жертв нацизма, однако поскольку могилы не вскрывали, никто не мог с точностью сказать ничего об их национальной принадлежности. По словам ленсмана, вероятнее всего в этих могилах лежали в основном погибшие югославы. Приходский священник Карашока рассказал, что на территории района разбросаны и другие отдельные захоронения, которые еще не вскрывали и не исследовали. В соответствии с распоряжением британской Комиссии по расследованию военных преступлений в Карашоке летом 1945 года было принято решение, что все военные захоронения, найденные за пределами местного кладбища, будут перенесены. Весной/летом 1945 года один из помощников ленсмана позаботился о захоронении расстрелянного советского военнопленного, найденного у центральной дороги в северной части Карашока. Убитого пленного нашли за большим камнем в 50 метрах от развилки в нижней части крутого склона, с дороги его не было видно. Правая рука закинута за голову. Судя по одежде, это мог быть солдат. Тело прикрыто глиной и песком из воронки с места обнаружения. Лицо истлело и стало неузнаваемым. Одежду осмотрели на предмет возможных идентификационных меток. На внутренней стороне шинели была крепко пришита заплатка с номерами 6, 34 и 365. К брюкам на шнурке был привязан медальон, на котором значилось: «Шталаг 309 № 13958». Из этого следовало, что пленный до отправки в Норвегию был зарегистрирован в сборном лагере Шталаг 309 Салла в Финляндии. Помощник ленсмана составил подробный рапорт о находке:
<…> На груди прямо посередине находятся два круглых отверстия, вероятно, от пуль. Немного выше видны царапины. Спину не осмотрели, так как не захотели раздевать труп. Солдат был хорошо одет и имел на себе: одну толстую зеленую форменную шинель, одну зеленую форменную гимнастерку, одну холщовую рубашку, один шерстяной свитер, одну нижнюю рубашку, один шарф вокруг шеи, одни форменные брюки, одни спортивные брюки, одни серые кальсоны, одну пару немецких сапог, одну пару носков, поверх них холщовые портянки, на поясе кожаный ремень. Шапка и наручные часы отсутствуют. За плечами поверх шинели висит холщовый мешок, где находятся 6 носовых платков, 3 ложки, 1 кальсоны, 1 рукавицы, 1 мыло марки «В», различные мелочи. В кармане имеются два новых носовых платка, 1 ложка на шнурке, привязанном к шинели, 1 мыло марки «В», сухие овощи, 1 маленький кисет, немного писчей бумаги, 1 пара рукавиц, несколько лезвий для бритья, 2 карамели. Все найденные предметы положили в деревянный гроб вместе с телом, которое завернули в бумагу59.
По приказу полицмейстера погибшего следовало отправить в Вадсё, а не хоронить в Карашоке. Однако из-за нехватки транспорта это сделать не смогли, к тому же из-за летнего тепла хоронить нужно было как можно быстрее. В результате пленного похоронили в Карашоке, а медальон и заплатку послали советскому коменданту в Киркенесе60.
Тромс и Нурланн
Еще до советского наступления на Киркенес осенью 1944 года большие группы советских военнопленных принудительно погнали на юг. Военнопленные, оказавшиеся в результате в провинции Тромс, проделали ночной марш в 30–50 километров, среди них были подразделения, уже более двух месяцев шедшие из Финляндии и Финнмарка. Переброска плохо одетых и истощенных пленных происходила ночью, поскольку немцы не хотели, чтобы местное население видело, как пленные идут по территории Нурланна. Корреспондент агентства NTB в Нарвике докладывал, что те, кому не довелось увидеть эти колонны полумертвых, еле плетущихся людей, даже не мог себе представить, насколько это зрелище ужасно. Во время переброски в Нарвик пленным приходилось ночевать на улице в лютый холод. Однажды утром в Салангдальсэльву прибыло 800 пленных, они пробыли там несколько дней под открытым небом при сильном морозе. По трассе к северу и к югу от Нарвика во время марша умерло много советских узников. За лето 1945 года обнаружили несколько советских братских могил, особенно на отрезке Линген – Сальтен, где чаще всего умирали истощенные пленные. В провинции Тромс после переброски нашли пятерых мертвых советских солдат. Их застрелили, так как они не выдерживали темпа движения. Один свидетель рассказал о двадцати трех советских жертвах, которых немцы похоронили в овраге61.
В двух местах в Эвербюгд в районе Молсэльв провинции Тромс было похоронено 150 советских солдат, умерших в лагере военнопленных в Скьолде, все безымянные. На кладбище Молсэльв нашли последнее пристанище двадцати четырех советских военнопленных, только у восьми из них были указаны имена. Пятеро пленных умерли от отравления крысиным ядом62. Ленсман того же района доложил об обнаружении нескольких неизвестных захоронений. На кладбище Такватн в Балсфьорде нашли могилы девяти советских пленных, 21 человек был похоронен на кладбище Сагельв, один – за пределами кладбища. Никто из умерших не был записан с указанием имени или даты рождения. Немецкую дивизию, стоявшую в том районе, расформировали, поэтому возникли сомнения насчет возможности найти какую-либо информацию об умерших. Ленсман из Лингена докладывал о печально знаменитом лагере смерти в Китдалене, где убили множество советских военнопленных. Он упомянул также о распространенных случаях издевательств, смерти от голода, а также о расстрелах, но не сказал о количестве убитых. Ленсман из Карлсёй сообщил о зарегистрированной в районе смерти одного советского военнопленного, однако его имя и причина смерти не указаны63.