В том же районе двое советских военнопленных из лагеря в Коббевике были похоронены на кладбище Орам в Санде в 1942 году. Норвежский церковный служка рассказывал, что немцы похоронили погибших на церковном кладбище глубокой ночью, а ему запретили присутствовать при погребении. После освобождения четверо бывших военнопленных приехали, чтобы привести одну из могил в порядок. Один из них попал в Коббевик вместе с теми двумя, что лежали здесь в могилах, и был в лагере до самого освобождения. Церковный служка спросил, почему умерли эти двое, и получил ответ, что один умер от болезни, а другого забили насмерть. Пленные должны были носить мешки с цементом, один из них был слишком слаб и не мог выполнять эту тяжелую работу. Немецкий унтер-офицер Ритцель так долго бил его по спине дубинкой, что тот упал и больше не вставал. Товарищи узника унесли его обратно в лагерь. Через два дня он скончался от побоев. Церковный служка не был уверен, видел ли кто-то из норвежцев это избиение, но Ритцель прославился жестоким обращением с узниками и получил прозвище «Страх» (по-норвежски «редсель». – Примеч. пер.). Выяснилось, что кто-то из норвежцев все видел, а один рассказал, что Ритцель стащил узника с нар через два дня после избиения и пинал его. Другой свидетель рассказал, что Ритцель мог избивать советских узников без всякой причины. Особенно он злился, когда обнаруживал, что пленные брали с собой картофельные очистки или тресковые головы, спрятав под одеждой. Свидетели рассказывали, что в таких случаях он избивал узников прикладом или железным прутом117. Норвежцы много раз были свидетелями жестокого обращения с военнопленными, но ничего не могли сделать для того, чтобы это прекратить.

Похоже, что уход за могилами сочли важнее установления имен советских жертв. В 1947 году приходский совет Норденхов в Бускеруде провел работы по планировке церковного кладбища Хауг, чтобы убрать мусор и привести захоронения в порядок. 16 советских военнопленных, умерших от болезней в лагере Эггемоен, перенесли на церковное кладбище в 1945 году. При перезахоронении гробы с останками сложили в одной общей могиле. По плану захоронение должно было быть отмечено четырьмя простыми камнями. Деревянные кресты с именами и номерами узников, стоявшие на могилах в Эггемоене, сохранили, но возникли сомнения, стоит ли их устанавливать на братской могиле, когда работы по планировке завершились. Сомнения были вызваны в том числе плохим состоянием крестов, поэтому их не хотели устанавливать на новой могиле. Приходский священник попросил Центральную службу по уходу за воинскими захоронениями дать ему совет118. Мы не располагаем документами, из которых бы следовало, что Центральная служба ему ответила, но, учитывая проблемы с идентификацией советских военнопленных, погибших в Норвегии, очевидно, что кресты имели большое значение для этой работы.

Памятная табличка, кладбище Лингдаль.

Источник: Per-Otto Gullaksen.

Советский военнопленный Василий Козлов умер в лагере, располагавшемся в школе О в Лингдале, его похоронили 20 мая 1943 года прямо у школы. В тот же день труп Козлова выкопали и перенесли на церковное кладбище. После войны приходский священник Лингдала сказал, что дата смерти Козлова неизвестна, а могила его появилась на кладбище 22 мая 1943 года. Тот факт, что советского военнопленного похоронили на кладбище во время войны, был скорее исключением, чем правилом. Судя по всему, это могли сделать норвежские священники, но у нас нет подтверждений. Осенью 1942 года немцы похоронили несколько советских военнопленных за оградой церковного кладбища Аустад в Лингдале. В одной могиле лежали двое пленных, на ней стояло два креста. На одном кресте было написано: Шталаг II B. 104839, а на другом – Шталаг II B. 106253. В скором времени рядом с этими двумя похоронили и других военнопленных, однако никто не знает, сколько именно, поскольку немцы не дали сведений о погибших, а на могилах нет никаких указаний – ни имени, ни номера заключенного. В 1945 году церковное кладбище расширили, и эти могилы оказались за его стенами.

Осенью 1942 года из лагеря Веместад в Квосе в области Вест-Агдер сбежал советский военнопленный. Немцы его быстро поймали и расстреляли. Он был похоронен в лесу у местечка Мой. Немцы установили деревянный крест на могиле с надписью: «Павел Бочаров, Шталаг 315 No. 26867». После войны его выкопали русские, вероятно, товарищи по лагерю. Они сделали могилу глубже и положили покойного в гроб. На могиле установили памятник с надписью по-русски. В нескольких метрах находилась еще одна могила с шестью советскими жертвами. На памятнике было написано: «6 советских военнопленных, умерли в фашистском плену 22 апреля 1943 года. Они страдали от холода и болезней, их убили». Товарищи по лагерю привели памятник в порядок после войны. Люди в Квосе помнили, как немцы привезли останки на грузовике в Великий Четверг 22 апреля 1943 года, что соответствует надписи на памятнике119. Все могилы из этого района были впоследствии перенесены на кладбище Лингдал в начале 1950-х годов.

На кладбище установили мемориальную плиту с надписью по-норвежски и по-русски: «Здесь покоятся 16 советских граждан, погибших в Норвегии во время войны 1941–1945 годов. 15 из них были перенесены из Квос, Спинд, Нетландснес и Аустада». На плите указаны имена девяти идентифицированных пленных, семеро указаны как неизвестные советские граждане120.

Вскоре после освобождения норвежская полиция обнаружила, что советские военнопленные в Сёрланне погибали от рук гестапо, их либо расстреливали, либо вешали. Пленных убивали в Гимлемоене, Брагдойа и у озера Воллеваннет, некоторых также топили в море под Кристиансанном. Старший констебль Альф О. Андерсен докладывал о казни пятерых советских военнопленных в Гимлемоене. Все были убиты выстрелом в затылок, в этом преступлении участвовали и вермахт, и тайная полиция. Вероятно, в этом районе были расстреляны и похоронены и другие советские военнопленные. После капитуляции один из выживших узников лагеря Гимлемоен рассказал, что их расстреляли за отказ от сверхурочных работ. Пленные сказали, что их плохо кормили и когда длинный рабочий день закончился, они уже были не в состоянии работать еще. По мнению свидетеля, в районе находятся и другие жертвы, помимо найденных пятерых. На основе этих сведений, а также показаний норвежских очевидцев, которые видели советских военнопленных в районе, Андерсен предположил, что в районе расстреляли и похоронили немало пленных. Он знал, что четверо советских военнопленных были доставлены на допрос в «Архив» (штаб-квартиру гестапо в Сёрланне) в Кристиансанне. Их дальнейшая судьба неизвестна121.

На допросе 20 сентября 1945 года Фридрих Вильгельм Мейер, служивший в тайной полиции Кристиансанна, сообщил, что он участвовал в казни советских военнопленных в Брагдойа: