Отпраздновав первомай вся школа внезапно всколыхнулась и нашему классу было объявлено, что мы вместе со старшими классами едем на прополку хлопка.

- Ур-ра! - Понеслось по школе, а родителям пришлось раскошеливаться на раскладушку для меня, на которой я буду спать в предстоящей трудовой вахте. Вот и первое совместное мероприятие для нашего класса, не считая отдельных походов! Восторгу семиклассников не было предела! Мало того, что учеба сократилась почти на три недели, так еще многие школьники впервые отрывались от дома и родителей на длительный срок, и мы будем вести почти самостоятельную жизнь под присмотром нашей англичанки Любови Михайловны. Я с трудом дотащил свою спальную раскладушку из алюминиевых трубок и брезента на пружинах с втиснутым внутрь матрасом, подушкой и одеялом. Погода, как всегда, была ослепительно солнечной, прогревая днем воздух до тридцати с лишним градусов, что позволило городской ребятне еще неделю назад открыть купальный сезон. Дети и преподаватели расположились огромным табором вокруг раскладушек и вещей вдоль дороги за школой в ожидании автобусов. Все ученики, а особенно "первоходки" были радостны в предвкушении предстоящих приключений и веселились как могли: то гоняясь друг за дружкой, то принимаясь петь еще пионерские песни. Именно с песнями мы и тронулись длинной колонной автобусов в сторону одного из районов республики, где выращивали хлопчатник. Я радовался не меньше других, заражаясь всеобщим весельем и предвкушая походно-лагерную жизнь. Действительность оказалась еще более экзотичной, чем я себе представлял, когда девочек разместили под большим навесом полевого стана, а мальчишки должны были спать под открытым небом в тени растущих вдоль сухого арыка развесистых ив. Мы тут же разложили свои походные кровати, покидали на них сумки и отправились исследовать окрестности. Уйти далеко нам оказалось не суждено. Первый же неширокий оросительный канал стал местом остановки, и ребятня посыпалась в воду как спелый горох из стручка. На шум вскоре нарисовались и девочки, добавив звонкости в общую какофонию детских криков. Так начался «рабский» труд детей на плантациях хлопчатника! Вечером был шумный ужин из всего, что нам надавали родители и вываленное на большой кусок клеенки в общую кучу. Никакого порядка, экономии и целесообразности. Вот зачем сейчас открывать консервы?! Надо сначала съесть то, что может быстро испортится. Эх! Дети… Надеюсь, Любовь Михайловна все же справится с проблемой нашего питания.

После ужина – пионерский костер и песни под гитару. Жалко, что я ни в какой степени не музыкант! Вон как девочки смотрят на единственного гитариста, который и знает то только три аккорда. Зато очень энергично, а главное с энтузиазмом!

- Взвейтесь кострами синие ночи!

Мы пионеры - дети рабочих!

Горланили мы под треск костра с летящими в темноту золотыми искрами, отдаваясь бездумному веселью и исключительно хорошему настроению, которое в немалой степени разделяла наша руководительница, будто помолодевшая сразу на десяток лет. Видимо это одна из причин, зачем люди идут на работу с детьми. Наверное, чтобы стать таким же беззаботным, отдаляя от себя некоторые неудобства взрослого мира.

Утром неспешный подъем и такой же неторопливый завтрак. Спрашиваете, где мы умывались? Вы еще спросите куда мы ходим в туалет! Ха-ха! Затем мы последовали к ближайшему полю с ровными рядами проклюнувшейся зелени.

- Вот, видите? Эти ростки с круглыми листочками – хлопок. Остальное – сорняк. Круглые оставляем, другие вырываем с помощью урака (местный прототип серпа), - объяснил нам местный хлопкороб и оставил детвору бороться с сорняком.

Мы поборолись час, потом еще один, пока разошедшееся солнце не прогнало всех в направлении вчерашней купальни. С удовольствием плескались до обеда, а потом разлеглись в тенечке на своих раскладушках, включив радиоприемник и слушая душевную песню "про клен". На поле до ужина мы так и не вернулись, как впрочем и на следующий день после отработки утренней смены. И в чем тут смысл? Видимо нас постепенно приучают... А может быть боятся, что детишки «уважаемых людей» могут потом сболтнуть своим родителям что-то ненужное. Как оказалось, я был полностью прав, когда на третий день никто никуда не пошел отделять «круглое» от «некруглого». В итоге «отработав» шесть дней, пацанва решила, что они достаточно набрались опыта в выращивании ценного стратегического сырья, тем более что консервы и домашняя еда закончилась. Каким-то волшебным образом нарисовался грузовик и мы, покидав в него постели и умостившись сверху, с ветерком вернулись в город. И скажу вперед, никто ни пол слова не сказал нам в сентябре о таком нашем своевольном поступке, за который других наверняка бы наказали. Все-таки номенклатура – рулит!

Так что, благодаря «блатным», летние каникулы начались раньше срока, и мы разлетелись по домам, чтобы встретится только осенью. Кстати! Я уже заранее узнал, что раскладушки нам снова понадобятся, так как в сентябре мы опять отправимся вместе с девятыми и десятыми классами всех школ города, как и других учебных заведений, на целых два месяца уже на сбор урожая «белого золота». И как при этом нагонять школьную программу? А ведь я читал пафосные воспоминания бывшего функционера, который писал, что "он точно знал - какую тему изучают в тот или иной день, во всех школах страны!". А два месяца на хлопчатнике? А детский труд? Хотя, можно его отнести к трудовому воспитанию подрастающего поколения, тем более никто из школьников не жаловался на возможность откосить от учебы и весело провести время.

Дом встретил "труженика полей" тишиной и уютом. Я занес раскладушку на балкон и взобрался на любимый топчан. Взрослый «я» опять взял верх в нашей голове и мысли омрачились глобальными размышлениями. Впереди лето и три месяца безоблачной жизни. Пойти по проторенному пути и отдаться бездумному времяпровождению или сделать любой пусть самый маленький шажок, который в будущем может стать той песчинкой в основании стены, которая станет плотиной на пути внешних и внутренних врагов моей огромной Родины, пока не подозревающей что ее ждет. Сегодня песчинка, завтра еще одна – глядишь и получится стать камешком в сапоге «интервента», и он присядет где-нибудь чтобы переобуться и опоздает к своему «поезду». Я даже вскочил от посетившей меня мысли, готовый идти записываться в «добровольцы» неважно куда. Пошел на кухню попить и глаз зацепил лежащий на серванте новый фотоаппарат. Папа купил его еще год назад и даже что-то фотографировал и печатал, но его энтузиазм почему-то быстро угас, а фотик «ФЭД -3» остался. Вот он - «Рояль»! Я быстро прогнал в уме цепочку: фотоаппарат, стенгазета, городская газета, внештатный корреспондент, журфак – столичная газета и возможность оказывать влияние на все большее количество умов, среди которых может быть попадутся спящие здравомыслящие патриоты, которых мой «глагол» сподвигнет слезть с печи. Истинные, не такие как сейчас, а как многие революционеры в самом начале новой эпохи. (Не подумайте что я беззаговорочно за то, что они творили в процессе.) А еще появится возможность приблизиться к сильным мира сего и, кто знает, оказаться тем камушком под колесом истории который подправит его траекторию в немного другом направлении. Надеюсь, в правильном…

Снял с полки тяжелый аппарат в кожаном футляре и полюбовался его филигранным исполнением. А неплохо для этого времени! Вполне на уровне сделан на далеком Харьковском заводе. Не зря наши первые челноки возили именно фотоаппараты на продажу, ну и водку с икрой, конечно. Куда же без нее?!

Дождался, когда папа придя с работы поужинает, раздобреет и подкатил к нему со своим табелем за седьмой класс, на котором красовалась единственная четверка по труду.

- Эх! Молодец, сын! Чего же по труду то четверка?

- Да… Отказался работать тупым напильником…

- Мать! Смотри как наш сын отучился! Давай ему подарок что ли купим? – Мама пришла с кухни с белыми от муки руками и глянув на табель поцеловала мой лоб.