– Нет причин для страха, – звенит хлесткий, словно удар кусочков хрусталя, баритон. – Я ведь спас тебя, а не ранил. Хотя, полагаю, учитывая характер моего появления, это вполне естественная реакция.

Он откидывает прядь серебряных волос за спину, потирает бледные пальцы, стряхивая с них пыльцу. Такие тонкие, изящные, блестящие… будто кусочек звездного неба оторвался от небосвода лишь для того, чтоб обволокнуть эти костлявые фаланги.

– С троллями нужно вести себя поаккуратнее. Стоит раз потревожить их сон, и они уже от тебя не отстанут.

Ивейнджин не знает, что делать: кричать, бежать или лежать неподвижно, надеясь на лучшее. На губах колотым льдом скрипит вопрос, но в силу обстоятельств задавать его глупо. Личность незнакомца ясна без слов. Кто еще мог создать заледенелых чудищ, чтоб потом самому же слить их с лицом этого безжизненного мира, как не… Калиго.

– Знаешь, – парень расправляет подол белесого манто, – вежливым жестом было бы поблагодарить меня.

– За создание этого чудовища?

– За спасение твоей жизни.

– Разве одного не было бы без другого?

Тонкие, как швейная иголка губы изгибаются в улыбке. Так легко, непринужденно, что на душе Иви вмиг становится теплее. Ей даже показалось, что в этот момент небо над его головой посветлело, а солнечные лучи пробились сквозь предсумеречный смог.

– Ты не выглядишь изумленной.

Ну еще бы, ведь Ивейнджин не просто удивлена. Она в ужасе.

– Видимо в твоем мире нападение ледяного тролля – явление привычное.

«Не то слово. Как вафли на завтрак».

– Не ушиблась?

Девушка качает головой из стороны в сторону, хотя подозревает, что это не правда. Бедро пронзила жгучая боль, ногу отняло от обжигающего мороза, а сознание так остро реагирует на звуки, что, кажется, будто они шипами вонзаются в мозг. Но показывать слабости тому, кто может превратить тебя в обмерзшую глыбу – не лучшая идея. Парень протягивает ей руку, но Иви лишь опасливо косится на нее. Пару минут назад одно касание этих переплетающихся линий на ладони превратило грозного Детрита[12] в призрачную пыль.

– Не беспокойся, – развеивает он страх, застывший бледными пятнами на ее лице. – Я не причиню тебе вреда.

– Почему я должна тебе верить?

– Потому что иначе я бы просто не стал тебя спасать.

Ивейн не может отделаться от мысли, что это тот самый Повелитель холода, которого страшатся все сааллы, но все равно позволяет ему поднять себя на ноги. Оказавшись рядом, Иви удивляется насколько он молод. На вид ему не больше двадцати, хотя, если верить местным легендам, он – та движущая сила, которая правит Саарге уже не одно столетие. Девушка так много слышала о Владыке Сапмелас саалла, о зле, которое он сотворил и жизнях, которые отнял, но даже представить не могла, что он окажется таким прекрасным. Если и был в мире человек красивее, то Ивейн Мёрси его не встречала.

Только спустя время она понимает, что до сих пор держит его руку, но ни его, ни ее это не смущает. Мир словно останавливается. Время прекращает свое течение. Ветер обрывает свое дыхание и все для того, чтоб этот момент продлился вечно. Рядом скрипит проседающий под тяжестью веса лед, но парень заставляет трещину исчезнуть одним щелчком пальцев. Словно заживляет рваную царапину на лице Саарге, придавая ей все тот же мертвенно-бледный, но по-своему чарующий вид.

– Я тебя уже видела, – неожиданно понимает Иви. – Во снах. Ты охотился на священного оленя и победил его.

Улыбка на лице парня угасает, а вместе с ней и солнце. Темные, словно осколки графита, глаза чернеют, небо затягивает предсумеречной дымкой, в которой грузнут все чувства Иви. Владыка семи ветров окидывает блондинку взглядом, затем наклоняется к ней так близко, что она буквально ощущает холод, исходящий от его покрытой инеем кожи.

– Я одолел его, а он меня. Мы квиты.

– Ивейн!

Юноша оборачивается на зов. Вдали Кэт с Калебом, уже мчатся ей на помощь.

– Что ж, – с заметным огорчением выдыхает он, – приятно было познакомиться и до новой встречи.

– С чего ты взял, что мы еще встретимся?

– Потому что мир цикличен. То, что однажды случилось, произойдет вновь, как стрелка часов, отмерившая полночь лишь для того, чтоб снова к ней вернуться. Жди своей полночи, Ива.

Ивейнджин готова поклясться, что меховой воротник на его шее зашевелился в такт его словам. Взмах мантии – и юноша оборачивается снежной пылью, оставив после себя лишь негодование, привкус крови на губах и дуновение ветра, скользнувшее по щеке невидимыми пальцами.

– Иви, ты цела? – хватает ее за плечи поспевшая Кэт, сжимая в руке огниво. – Что это было, черт возьми?!

Ивейн и сама задается подобным вопросом. Она не понимает ни что произошло, ни почему Калиго посчитал ее жизнь достойной спасения, но в этом призрачном касании девушка ощутила не только нестерпимый мороз, но и обещание скорой встречи. Встречи, которая изменит ее восприятие мира навсегда.

Кровь оказалась совсем не такой на вкус, как представляла Иви. В детстве она, конечно, ее пробовала, беря в рот ушибленный палец, но тогда она представляла, что пьет вишневый сок, и жидкость казалась слаще. На самом деле кровь намного жиже и соленее, с оттенком полированного металла, давно покрывшегося ржавчиной. Как-будто лизнула стальные перила на лестнице в больнице. Она ощущала этот привкус после гибели Аллестера, чувствует и сейчас, когда губы, не выдержав стабильно низких температур, покрылись паутинками трещин, выпустив наружу все ее страхи и опасения.

Горная акклиматизация продолжает свое течение, понемногу наращивая обороты. Если первые дни путников волновала лишь одышка, сонливость и умственная вялость, то сейчас головная боль вступила в исконные права, прихватив свою подругу «бессонницу» и близкую приятельницу «тошноту». Как оказывается то, что у друзей закончились припасы, не является проблемой, когда все, что отдаленно напоминает еду, откликается рвотной волной от желудка к груди. Конечно, есть в подобных условиях необходимо, особенно, когда организм тратит бóльшую часть энергии на то, чтоб не окоченеть. Но дается это так же тяжело, как и сама ходьба.

Стоит только встать, как виски откликаются пульсирующей болью, которая не стихает ни на минуту. Ивейнджин буквально ощущает биение пульса, пронизывающее ее насквозь. Ровное, тихое, размеренное, словно девушка последние несколько дней не горный склон преодолевала, а занималась йогой или медитировала под священным деревом Бодхи. Видимо, из-за постепенного увеличения кислорода в воздухе давление потихоньку падает. Девушка обессиленно опускается на камень, потирая замерзшие пальцы. Она уже забыла, когда в последний раз снимала перчатки. Казалось, бледно-коричневые кусочки шерсти стали второй кожей, которая, хоть и защищает от повреждения, но не греет. Ивейнджин понимает, что нужно хоть как-то размять одеревенелые фаланги, если она не хочет в ближайшем будущем лишиться пальца. Она вытягивает тоненький прут из запасов в рюкзаке и начинает активно его тереть между ладонями, наблюдая как лицо Кэт принимает озадаченное выражение.

– Довольно странный способ розжига костра с учетом отсутствия дров. У тебя ведь есть огниво.

– Это не для огня, а чтоб согреться, – объясняет Иви, поглядывая на лилово-прозрачный кристалл на шее. Какая удача, что Кэт отыскала его в сугробах. Если бы девушка лишилась бесценного маминого подарка, она бы этого не пережила. – На коже рук находится множество биологических точек. Активизируя их, мы создаем трение, что увеличивает кровоток, помогая конечностям согреться.

Кэйтин не понимает и половины сказанного, но прекрасно улавливает суть: если не хочешь стать калекой, лучше прислушаться к совету их независимого эксперта.

– Не проще ли развести огонь и прогреть онемевшие костяшки? – спрашивает Калеб, но блондинка даже к нему не поворачивается.

Спустя время Кэйтин решает поднять тему, которую каждый из них избегает вот уже несколько часов.