– Этот криповый сеттинг мне вообще не лайк, – тревожится Джаззи, зажав в ладошке телефон. – Как нам тогда дефолтить, если появится волк?
Блогерша хочет было добавить, что этот шорох портит весь «муд», но ее скрипучий, как несмазанная дверь, голосок прерывает тоненький свист. Он вырастает в воздухе без единого предупреждения и в считанные секунды разносится эхом по горам. Высокий, пустой, переливчатый. Он сливается воедино с ветром, приглушая его шепот. Трубное дребезжание, заунывный вой, стон проклинающего жизнь шакала, который исходит… со стороны местного. В руках Силкэ появилась светлая трубка, извивающаяся под кривым углом, будто мазок под кистью художника. Завиток кверху, закрученный шип книзу, ровный продольный гребень. Что это такое? Ивейн наклоняется поближе, чтоб рассмотреть странный инструмент, издающий столь загадочные звуки. С виду это похоже на флейту. По крайне мере, саалл держит его именно так. К тому же, по всей поверхности свирели, материал которой напоминает слоновую кость, расположены крошечные углубления. Двадцать дыр по десять в ряду. Некоторые мужчина прижимает пальцами, другие – перекрывает щекой.
– Это че за фиговина? – едва слышно спрашивает Элиот, словно боится нарушить священную церемонию, но никто не отвечает. Взгляды всех, как и уши, прикованы к волшебной флейте, преображающей унылое завывание в сладостную, хоть и жалостную мелодию. Внезапно Иви понимает, что это вовсе не дерево и не кость поет в руках саалла. Это оленьей рог, а вернее его часть. Девушка достает из рюкзака фотоаппарат и делает несколько фото. Эти кадры точно украсят ее серию снимков «Прелести северного мира».
Когда мелодия стихает, Силкэ опускает инструмент и обводит присутствующих взглядом.
– Этот песнь должен отогнать Холод. Теперь вы спать спокойно.
– Вот сейчас это и проверим.
Недолго думая, Акли забирается в палатку. Аллестер тоже решает последовать его примеру, когда Кэт неожиданно поднимает животрепещущий для всех вопрос.
– Ты так нам так ничего толком и не рассказал о Владыке семи ветров. Самое время для занимательной истории.
– Нет-нет. Я не должен его гневить. Это может плохо закончиться.
– Да брось, – закатывает глаза Калеб – ничего плохого не случится. Сааллам уже давно пора развивать туристический бизнес. К тому же немного осведомленности нам не помешает. В интернете об острове практически ничего не сказано. Лишь то, что он появился гораздо позже Скандинавии, правда, неизвестно как.
– Просим, Силкэ, – взмолился Аллестер, усаживаясь обратно на рюкзак, – поведай хоть малость. Нам всем не терпеться узнать аспекты вашего вероучения.
Абориген отводит взгляд в сторону. Делает вид, что рассматривает что-то вдали, хотя кроме одинокого дерева на холме смотреть больше не на что. Кэт медленно наклоняется к нему.
– Ты ведь не хочешь, чтоб мы сами начали рыть информацию? Кто знает, что нам удастся отыскать. Еще введем окружающий мир в заблуждение, и к вам повалят тысячи туристов…
Лицо гида белеет на глазах, хотя казалось, что светлее его кожа стать уже не может. Его передергивает при одной мысли, что Саарге могут заполнить толпы людей. В таком случае вековым традициям сааллов, которые они оберегают много лет, придет конец.
– Ирке фаалле! Ни в кой случай! Я… ладно. Ваш взял, – откашливается он, понизив голос, словно о том, что он собирается им рассказать, не принято говорить вслух. – Гора Сапмелас саалла принадлежит могуществен Повелитель, который не стоит тревожить, если вам дорога жизнь. В переводе с сааллский его имя означать «лицо холода». Так его назвать не просто так, а потому что на нем лежать древний проклятие, посланный Верховный из Священной Троицы, за убийство священный олень – прародитель Природа и кровник всей жизни.
Калеб лениво подпирает кулаком щеку. Как настоящий представитель своего народа, Силкэ имеет неприятную привычку начинать издалека и раздувать рассказ до немыслимо нудных масштабов. С такими темпами возможно, что он вскоре присоединится к дремлющим в палатке.
– Бог Справедливость и Покорность, Акмелас, – мужчина целует большой палец и вздымает ладонь кверху, будто мысленно прославляя великое божество, – покарать неверующий за столь гнусный деяние. Он заключить в его тело вся сила Севера, думая, что она убить его, но юноша выжить и подчинить себе эта мощь. Он стать могущественный и непобедимый, единый воплощение Хлада на земля. За многие годы правлений Властитель мороза мстить сааллам за случившийся. Он превратить Саарге в царство лед и вечный стужа, на который умирать все живое. Он…
– … великий и могучий горный дух, – передразнивает его Калеб. – Повелитель вьюг, испепеляющий одним взглядом. Да-да. Мы поняли. Нужно смотреть в оба, чтоб злобный бабайка нас не утянул.
Парень ловит на себе неодобрительный взгляд Ивейн и закатывает глаза. Ну в самом деле, сколько можно?
– Он не утаскивать чужаков лично, – резко погрубевшим голосом добавляет Силкэ. – О, нет. Вы даже не заметить, что он рядом, если он это не хотеть. Он уметь проникать в голова, путать мысли, сбивать с верный пути, доставать из глубин подсознаний самый темный желания и заставлять им следовать. Под его влияние даже самый добрый житель терять рассудок и превращаться в чудовище.
– То есть, – уточняет Кэт, – он вселяется в человека? Как демон?
– Нэй. Он гораздо коварный, – местный складывает руки на груди. В свете полыхающего костра Иви не может не обратить внимания на его глаза. Уж больно они необычного цвета для приезжих. Левый – голубой, а правый – карий. Гетерохромия. Ивейнджин читала об этом. Чистые племенные сааллы имеют одинаковый окрас радужки. Различие появилось в результате кровосмешения с другими расами. Коричневый оттенок означает, что предки у аборигена были азиатами или европейцами. Зеленый – восточнославянскими народами. Светло-синий тон напоминает об исконно скандинавских корнях жителей острова. Конечно, девушка заметила это и раньше, но старалась не глазеть открыто. Все-таки это неприлично.
– Ауф, че это? Ты слышала? – подпрыгивает на месте Джаззи, словно ее пчела ужалила.
– Ты о чем? – не понимает Кэт.
– Звук… как будто кто-то шепчет мое имя, зовет…
Она хватается за руку подруги, но встретившись с саркастическими взглядами друзей, тут же отодвигается, выдавливая лучезарную улыбку.
– Чилл, Кити. Мэйби показалось.
Кэт ненавидит, когда Джазз называет ее «кошачьим» именем, но старается не обращать внимания. Исправлять блогершу так же бесполезно, как пытаться потушить Солнце: только силы тратишь впустую. Джаззи, или, точнее, Вивиан, (как ее зовут на самом деле) всегда говорит и делает то, что первое приходит в голову, и никогда не отступает от своих привычек. Кэйтин не знает, положительная это черта характера или плохая, но однозначно раздражающая.
– Владыка семи ветров, – продолжает рассказ саалл, – как называть его старожилы, никогда не показываться лично, если сам того не желать. Он иметь изменчивую плоть, позволяющий ему принимать разный облик, чтоб добиться желаемый. Говорить, что человек сходить с ума от один его прикосновение или шепот. Тот, кто потревожить его дом, никогда не найти дорогу в свой.
– И нафига ему это? – чешет рыжий затылок Элиот. – Ну, там путать челов и все такое?
– Все предельный просто: чтоб заполучить их душу.
Кэт с Ивейн встречаются взглядами. Блондинку не на шутку настораживают слова Силкэ, а вот Кэйтин воспринимает все, как страшилку у костра вожатых. Но, несмотря на разницу в восприятии, обе слушают, затаив дыхание.
– Значит, Калиго охотится на людей, – подытоживает Калеб. Звук имени духа, сорвавшийся с губ чужака, обдает местного, словно кипятком.
– Не произносить его имя вслух!
– Не будьте таким суеверным. Это всего лишь слова.
– Слова обладать магическими свойствам. Они притягивать события. Тот, кто не уметь с ними обращаться, рано или поздно платить по счетам.
Калеб устремляет взгляд в небо, но не отвечает. Прежде всего, потому что не хочет выслушивать пятичасовую проповедь о волшебном свойстве речи. Все эти разговоры о сверхъестественном, конечно, очень увлекательны. Он и сам читал немало загадочных историй об острове: что возле него пропадают корабли, аппаратура дает сбой, а в неестественно густом смоге над горой бесследно исчезают любые авиасудна. Но не стоит откидывать тот факт, что уже далеко за полночь. В такое время мозг гораздо сложнее воспринимает факты и намного легче суеверия, чем, судя по всему, и пользуется Силкэ.
