Чем могут заняться люди в относительно небольшом корабле? Пусть даже на борту соблюдены необходимые условия для быта и даже досуга в условиях полета. Здесь совсем не то пространство, что на родной Земле, и однообразие сведет все к очень скромным возможностям для деятельности, все это надоест, поэтому нужно уметь настроить себя на годы полета. Впрочем, путь станет для них не таким испытанием, ведь не зря сложная тема изучалась и что может быть лучше, чем проводить время полета во сне? Наверное, и ничего, ведь от масштабов за окном однажды можно и сойти с ума. Они будут спать очень долго, лишь иногда пробуждаясь по очереди для рабочих моментов, проверки систем и разных мелочей, предусмотренных при планировании корабля, но все прочее время их жизнь будет составлять лишь сон, подобный вечному, в пустоте холодного и пока такого чужого космоса. Смотреть целыми днями напролет в иллюминатор может показаться хорошей затеей лишь тем, кто не был там, и не глядел в бездну более нескольких часов к ряду.

Космонавты готовятся войти в сон, за несколько земных суток они сделали все необходимое, чтобы полет протекал нормально, оставив все системы, они поочередно прощаются друг с другом до следующего пробуждения у новых, если можно так сказать, берегов. И хоть на душе у каждого щемит, и тоска не отошла, они не показывают это друг другу, демонстрируя бодрость, и от этого каждому только лучше. И этот сон не принесет избавления, ведь проспи хоть вечность, ты ее не заметишь. Растворяясь во сне, как в самом космосе, ты вновь возвращаешься к себе и своим мыслям, и пролетят годы, но люди проснутся все с той же тоской. Жаль, но с этим мы пока не научились справляться, впрочем, может это и делает нас людьми.

Прежде чем уснуть, космонавты рисуют в воображении новые земли, и всякому этот мир представляется особенным. Одни видят огромные океаны, заполняющие пространство, а среди них хаотично разбросаны одинокие острова и цепи скал, торчащих из воды, иные ждут увидеть цветущие сады и неведомые еще растения, зверей и иных существ. Кто-то опасается застать там лишь скалы, холод или жар, вулканы или мертвую поверхность без атмосферы. Иной думает, что там уже могут жить цивилизации, и примут они гостей враждебно. Все это сложно с точностью предсказать. Лишь отталкиваясь от результатов исследований, люди строят гипотезы и предположения о том, какие именно условия ждут путешественников. Все должно быть не так плачевно, и планета наверняка не лишена атмосферы, скорее всего там есть вода, кислород, но… может это и не так. Чтобы узнать ответы, космонавты и летят к ближайшей, потенциально пригодной планете, не зная, чем все это закончится. Но когда приходит время спать, каждый, закрывая глаза, точно представляет, как первым ступит на новую планету, и по коже пробегают мурашки.

Тот, что смотрел на звезды с Земли, открывая глаза, раз за разом высматривая в небе знакомые отдельные яркие точки звезд, очерчивая созвездия, планеты, что по форме все такие же точки, теперь стоял у небольшого иллюминатора и смотрел на эти же звезды, но с другого ракурса. Это такое сильное необъяснимое ощущение. Теперь он среди них, он сам в космосе, и здесь чувствует себя той самой частью мира, что непрерывно движется, функционирует, чья мощь и размеры поражают самое смелое воображение, он здесь, часть великолепия, часть творения, что само по себе не имеет равных. Он разводит руки, закрывает глаза, и уходит в объятия вечности.

«Попадая на новую планету, мы не знаем к чему готовиться. Наши предварительные исследования раскрывают общую картину, но как поведут себя обитатели этих планет, повстречав новую и очевидно нежданную для себя форму жизни, остается лишь предполагать. Совершая посадку в новом для нас мире, мы уже неплохо представляем, чего от него хотим, но совсем не представляем, что этот мир предложит нам».

Астронавт-1 внес заметку в личный блокнот, который планировал опубликовать и подарить детям.

Первый исследовательский модуль, отделившийся от оставшегося на орбите корабля, приземлился по заданным координатам и на месте посадки превратился во временную исследовательскую станцию, где проживали астронавты, в чью миссию входило изучение поверхности планеты: погоды, атмосферных условий, почвы и флоры. Глобальной же целью всей экспедиции стало исследование возможности колонизации и изучение населявших ее существ, никак пока официально не названных и описываемых порядковой маркировкой из цифр.

– Форма жизни на этой планете наиболее совершенна по сравнению с другими, несмотря на условия, – сообщил астронавт-1 астронавту-2.

– Пока что мы мало знаем про этот мир, как он формировался, как появилась и развилась жизнь. В отличие от наших коллег на других «райских» планетах мы имеем дело с полноценными существами, а они – с бактериями и клетками.

– Когда прибудет остальная группа?

– Через 5 астрономических суток. Мы пока ограничимся изучением поверхности поблизости модуля.

– А как же «аборигены»? – интересовался астронавт-1 о местных жителях.

– «Аборигены» здесь не обитают, в наши задачи не входит их изучение и тем более контакт. Это вопрос антропологов, врачей, химиков и биофизиков.

– Я только рад. Не очень бы хотелось с ними встречаться.

– Что ж, здравствуй, унылая и скучная планета, – ответил астронавт-2 и внес запись в бортовой журнал.

Планета относилась к числу земле подобных с радиусом 1,2 земных, орбитальным периодом в 6,7 земных суток, наклоном оси вращения около 9 градусов и атмосферой, содержащей меньше кислорода, но больше метана, по сравнению с Землей. Температура на ней в среднем выше, чем на Земле, из-за размеров звезды и относительной близости к ней. Глазам больно смотреть на слишком яркий свет, и астронавты использовали специальные скафандры, защищающие глаза от света и кожу от облучения, тогда как ночью наоборот сходила тьма, дающая огромный контраст с дневным временем. Условия для жизни на планете более жесткие, нежели на Земле и иных открытых планетах, тем не менее, именно здесь развивалась одна из самых совершенных после человека форм известной сегодня жизни.

На огромных пустых и скалистых землях (часто представленных сланцами и аргиллитами), усыпанных останцами, перемеживающихся редкими низким лесами и неглубокими водоемами, с пока еще не изученным до конца составом жидкости, близкой к воде, жили немногочисленные насекомые и мелкие млекопитающие, росли диковинные растения и деревья, имеющие красные, оранжевые и желтые оттенки. На планете дули частые ветра, с силой гонящие песок и пыль едва ли не по всей поверхности от края до края. Существ, напоминающих птиц, здесь не встречалось, почти все формы старались быть ближе к земле, и в буквальном смысле по форме своих тел склонялись к ней точно горбуны. Водная среда еще не изучена.

Самой высшей формой жизни стали «аборигены», как упрощенно между собой назвали их ученые. Это предположительно человекоподобные гуманоиды, но имевшие заметные отличия в строении своего организма. Новая группа ученых, через пять астрономических суток прибывшая на планету, смогла подробно изучить несколько пойманных «аборигенов».

Это сильные, мощные существа, имеющие массу порядка 200 кг., за счет крепких, тяжелых костей, толстой, в полтора сантиметра, кожи, большой мышечной массы и на удивление огромного мозга, напоминающего по массе и размерам мозг дельфина. В результате первичных наблюдений было установлено, что существа являются разумными. Они сумели сформировать на планете некоторое подобие цивилизации, несмотря на один поразительный для людей факт – все они не имели органов зрения, попросту говоря, были слепы. Пока не ясно почему так произошло – результат эволюции или по рудиментарному принципу. Они предпочитали неспешный двуногий способ перемещения, с частой опорой на передние конечности, почти идентичные рукам человека, ходили, пригнувшись к земле, и отчасти напоминали горилл. Предположительно в силу отсутствия зрения они не имели возможности к непрерывному прогрессу, а потому в какой-то момент их развитие остановилось. В скалистых районах и в известняках они обосновали подобие городов, с условной инфраструктурой и делением на ареалы обитания. Они довольно легко перемещались в пространстве, полагаясь на звук, а также запахи. Между собой они общались сложной и непонятной на слух человека системой звуков, напоминавшей шипение со скрежетом и свистом, почти не открывая рта. Весь их мир по возможности оставался плоским, и если «город лежал» в скалах, то у самого подножья, либо чуть выше уровня, но строго на ровном плато.