– Вот именно! – согласилась Оливия и потянулась за вторым круассаном. – Извини. Я когда думаю, мне жевательные движения очень помогают.

– Судя по твоей худобе – думаешь ты нечасто, – рассмеялась Эйлин. – Поделись секретом, как не толстеешь.

– А никакого секрета нет. У меня конституция тощая – я вся в мать.

– А я и не помню свою. Кажется, тоже толстушкой не была.

– Извини, я не хотела навеять тебе плохие воспоминания. – В глазах Оливии сочувствие.

– Да нет, все нормально, я давно научилась давить в себе приступы ужаса. Это у меня от бабушки. Рассказывали, что она была довольно сентиментальным и плаксивым ребенком, но когда дело касалось чего-то важного, она была кремень. В семье существует история про то, как малышка Эйлин – меня в честь нее назвали – в детстве была эвакуирована на север, ну, ты знаешь эту страницу нашей истории. Так вот, там детей расселили по домам местных фермеров, и городской ребенок, без знаний специфики крестьянской жизни, заигралась и упала в сухой колодец. На дне колодца оказались еще и скелеты. Какого-то мужчины и овцы. Их всех, естественно, вытащили. Так вот, бабуля моя после этого выпила пол-литра молока с медом и уснула как ни в чем не бывало.

– Что? Твоя бабушка? Расскажи подробнее. Это же черт знает какой материал можно сделать для газеты.

– Ох, Оливия, у тебя все материал. Потом как-нибудь расскажу. Не отвлекайся сейчас.

Эйлин забрала у подруги телефон и прокрутила ленту сообщений.

– Знаешь, что-то тут не так.

– Что?

– Не пойму. Просто… Смотри, – она повернула телефон экраном к подруге, – вот.

– И что здесь не так?

– Ну, посмотри же. – Эйлин снова повернула телефон к себе и прокрутила ленту. – Вот. Все сообщения к Лиз короткие, но грамотные, в отличие от тебя, он даже знак вопроса ставит. И до этого все СМС написаны лаконично, но грамотно.

– Ну, да, – согласилась Оливия, – он вообще, судя по всему, педантом был.

– А в последнем сообщении, в том, которое он послал матери во вторник вечером, он пишет: «Сорри мам пап не хочу и не могу жить с этим извините сына придурка не хотел но так получилось((».

– Да, как-то не в его характере, – согласилась Оливия, – но с другой стороны, если ты стоишь на краю обрыва за минуту до того, как оборвать свою собственную жизнь, ты будешь расставлять все точки и запятые? Или…

– …или кто-то еще написал это за него. До того, как столкнуть его с того самого обрыва или… после, – закончила за подругу мысль Эйлин.

Накануне вечером Эйлин допоздна копалась в ящиках своего стола. Нашла старенький, еще школьный телефон и, пока он заряжался, с интересом просматривала страницы бывших одноклассников в соцсетях. Удивительно, но большинство из них остались в родном городе. Из их компании только Эмма и Сара уехали. Сара – учиться в Лондоне в школе стоматологов, а Эмма работает туроператором и ведет свой блог советов путешественникам. Тут Эйлин пожалела, что, поступив в Оксфорд, с головой ушла в науку и совершенно не интересовалась соцсетями, а там такая бурная жизнь. Страница Эммы пестрит видами роскошных отелей, голубыми лагунами неведомых островов и тарелками с экзотической едой, а лента Сары пугает и одновременно обнадеживает фотографиями кривых и серо-желтых зубов «до» и американскими улыбками «после». Вот это «после» и воодушевило Эйлин написать бывшим подругам. Никогда не поздно заполнить пробел в общении. Она быстро написала обеим короткие сообщения в личные контакты: «привет-привет-сколько-лет-сколько-зим-это-я-Эйлин».

Обе ответили буквально сразу.

Эмма: «Привет. Как дела? Ищешь, куда поехать? Могу предложить несколько хороших, горящих туров».

Сара: «Рада тебя услышать. Будешь в Лондоне – напиши. Постараюсь увидеться».

Эйлин обрадовалась и ответила обеим одним и тем же письмом:

«Я в Торки. Пишу диплом. Тема – „Поиск пропавших без вести людей“. Если помнишь что-нибудь про Лиз Барлоу, буду признательна, если поделишься».

Сара: «Охота тебе возиться с поиском всякой швали? Пропала, и слава богу. Большей гадины я в своей жизни не встречала».

Эмма: «Если ты еще раз произнесешь это имя, я тебя заблокирую».

«Вот и все расследование», – с грустью подумала Эйлин.

Так… попробуем зайти с другой стороны. Она придвинула к себе лэптоп, открыла в приложении «Ворд» новый документ и постаралась сосредоточиться, глядя сквозь серебристый лист экрана, на котором тихо подмигивал штришок курсора.

Через час был готов официальный (почти официальный – без печати и бланка именитой юридической конторы, но с красивым росчерком под подписью составительницы) запрос в полицию с просьбой предоставить следующие документы:

– транскрипт записи допроса Тома Смита;

– транскрипт записи допроса Билла Барлоу;

– перечень вещей, найденных при обыске в доме Барлоу.

Перечитав еще раз параграф, где Эйлин объясняет причины, по которым она делает данный запрос, она подчеркнула слова «В соответствии с Актом о свободе информации». Потом подумала и сменила подчеркивание на жирный шрифт. Получилось – В соответствии с Актом о свободе информации.

Распечатав две копии письма и приколов одну из них к пробковой доске рядом с фотографией Лиз, Эйлин решила, что такое письмо лучше отправить «заказным». Для надежности.

Утро понедельника не самое правильное время для посещения общественных мест, будь то банк, аптека или почта. В оба окна стояли очереди из нескольких человек. Эйлин встала в ту, где, на ее взгляд, стоял народ с меньшим количеством отправлений. Для того, чтобы убить время, решила поиграть в уме в игру, которую она сама для себя называла «А что, если?». Так, рассматривая молодую женщину с коляской в хвосте соседней очереди и груду пакетов в сетке под коляской, Эйлин предположила, что, по всей вероятности, женщина распродает свой дородовый гардероб через е-bay.

«Наверное, вчера, в воскресенье, воспользовалась тем, что муж дома, и полдня упаковывала посылки, а теперь отсылает». – Так за раздумьями Эйлин коротала время, обмахиваясь своим одиноким тощеньким конвертом. Заглянула любопытства ради в коляску, но младенец сладко спал, а когда подняла глаза, увидела, что впереди женщины с ребенком стоит Рейчел Смит.

«Интересно, что и кому она отправляет?» – подумала Эйлин.

В это время мужчина, стоявший перед Рейчел, закончил свой расчет и отошел от стойки. Кассирша подняла глаза на следующего клиента, увидела за стеклом перегородки Рейчел, метнула в нее злобный взгляд и резко опустила заслонку окна, одновременно повернув висевшую над ним табличку «Технический перерыв».

Эйлин не видела лица матери Тома, но видела, как голова женщины ушла в плечи, и она, ссутулившись, отошла от окна и встала в конец другой очереди.

– Эй, что за базар? – возмущенно заорала молодая мать. – У вас тут полно народу! Какой нафиг перерыв?!

Кассирша проводила взглядом Рейчел и тут же снова открыла окно. Тут уже Эйлин не выдержала:

– Как вы смеете отказывать в обслуживании одним клиентам и открывать окно другим?! Если у вас «технический перерыв», то по правилам должно быть выставлено расписание этих перерывов.

И, повернувшись к Рейчел, она предложила ей место в очереди впереди себя. Мисс Смит исподлобья взглянула на Эйлин.

– Спасибо, но мне заступники не нужны. Я сама могу за себя постоять, – сказала как отрезала.

Эйлин никак не была готова к такому резкому ответу и потому не нашлась со своим. Теперь она шла по улице вдоль маленьких магазинчиков и кафе, обходя вынесенные далеко на тротуар столики. Держась за щеку, как будто получила оплеуху, она как адвокат (пусть еще и недипломированный) пыталась найти причину. Скорее всего, решила Эйлин, мать Тома за эти годы недоброжелательства и прямых угроз выработала в себе привычку встречать любое к ней обращение в штыки. Вот и «отлаяла», не разобравшись.