Эдда выходит из комнаты, и следом за ней в дверях появляется Луи с двумя моими чемоданами. Я одариваю его самой вежливой улыбкой, на которую способна.

– Хотите, чтобы я разложил ваши вещи?

– Нет, спасибо, думаю, свои вещи я в состоянии разложить сама.

Он кивает и выходит из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

Я снова остаюсь наедине со своими мыслями. Когда я стояла в этой комнате в последний раз в моей голове было полно идей, еще больше там было амбиций. Я стремилась к власти, взращивала чудовище внутри себя, подкармливала его, чтобы не зависеть, чтобы обрести желанную свободу. И это же чудовище в итоге убило меня, убило мою семью. Моего мужа. Моего сына. Кулаки непроизвольно сжимаются так сильно, что кожа на перчатках трещит. Мафия отняла у меня так много, и от нее не убежать. Я пыталась. Множество раз. И я проиграла. Если снова ступлю на эту кровавую дорогу, обратного пути не будет. Я знаю. Сделав глубокий вдох, подхожу к большому зеркалу у туалетного столика. Доминика Эспасито. На этот раз, ты не выберешься, даже если захочешь. Если согласишься, это и правда будет конец.

У меня никогда не было свободы выбора. Ни у кого из нас. Отец отнял его в тот день, когда вложил нам в руки оружие. Может, мы были бы более счастливы будучи такими, как остальные женщины, но правда в том, что с нами изначально было что-то не так. Кровь Эспасито, она ядовита, она отравляет. И, возможно, сейчас это единственное, что может помочь нам выжить.

Я делаю глубокий вдох, убираю светлые волосы назад и расправив плечи, спускаюсь вниз, прямо в преисподнюю.

Первое, что вижу – накрытый стол. Эдда стоит вместе с Бьянкой у камина в столовой. Причем Бьянка уже успела переодеться в ярко розовое платье на бретельках, а шею теперь украшает чокер, усеянный камнями. Заметив меня, она игриво улыбается. Потом входит Агата с огромным подносом и ставит его в центр стола. Отец с Каллистой ждут у окна.

– Все готово, господин. – вежливо говорит Агата.

Отец едва заметно кивает и направляется к столу. Его место во главе, разумеется. Каллиста подходит к своему стулу справа от него. Я собираюсь выбрать место напротив Эдды, которая всегда садилась рядом со своей матерью и Бьянкой. Но отец останавливает меня, указывая на место напротив себя, на противоположном конце стола. Место наследника. Теперь мое место.

– Карлос… – начинает возражать Каллиста, но отец взглядом заставляет ее молчать.

Я нахожу глазами Эдду, которая плохо скрывает свое удивление, и Бьянку, которая с гордостью ухмыляется. Чертовы традиции.

Немного помедлив, я все же прохожу к указанному месту. Отец отодвигает свой стул и садится, взгляды остальных тут же направляются ко мне в ожидании. Сначала глава семьи, следом его наследник, и только потом женщины. Я сажусь почти сразу же, подавляя желание помыться. Мне ненавистно быть частью этих брендовых правил.

Каллиста садится за стол, не скрывая своего раздражения. Эдда и Бьянка переглядываются, улыбнувшись. Кажется, мое новое положение приходится им по душе намного больше, чем мне.

Блюда сменяются одно за другим. Мне приходится запихнуть в себя немного еды, хотя мой организм сейчас хорошо воспринимает только алкоголь. Луи пытается налить мне бокал вина, но я отказываюсь, шепотом попросив его принести виски. С недавних пор только он помогает мне быстро заснуть.

Все молчали во время трех основных блюд, пока не принесли капрезе, любимый десерт отца.

– Как дела в галерее? – спрашивает Карлос Эдду так, будто не следит за каждым ее шагом. От светских бесед у меня скручивает челюсть. Я делаю внушительный глоток виски.

– В какой именно? – уточняет сестра, откладывая вилку в сторону и выпрямляясь.

– Во всех.

Под руководством Эдды несколько галлерей и выставочных залов. В свои двадцать четыре она стала одной из самых влиятельных кураторов в городе. Устроенные ей выставки имеют бешеный успех и приносят не хилую прибыль Короне. Конечно, нелегальная сторона приносит в разы больше. Судя по тому, что она рассказывает отцу, дела идут намного лучше, чем до того, как я уехала.

Когда Эдда заканчивает, взгляд отца падает на Бьянку, которая усердно поглощает десерт, затем поднимает пустую тарелку и жестом просит Агату принести еще один. Кажется, она даже не замечает отца. Ее голова случайно поворачивается ко мне, и я тут же указываю на противоположную сторону стола. Она слегка напрягается, но все-таки переводит взгляд на отца.

– Чем ты занималась в Лос-Анджелесе? – спокойно спрашивает он, что не предвещает ничего хорошего.

Бьянка делает вид, будто задумывается, а потом тут же отвечает:

– Участвовала в гонке.

Отец сжимает кулаки.

– Тебя видели с Филиппо Риччи.

– Да, он устраивал ту гонку…

Отец резко бьет по столу так сильно, что Каллиста подпрыгивает. Эдда прикрывает глаза, явно считая про себя до трех, как я учила. Потом открыв их, демонстрирует идеальную беспристрастную маску. Каллиста накрывает рукой сжатый кулак отца. А Бьянка, как ни в чем ни бывало, берет бокал вина и делает глоток. Эдда снова закрывает глаза.

Отец явно борется с собой. Возможно, ему никого так не хотелось убить, как свою собственную дочь. Ей всего двадцать. Но она уже получила степень в сфере бизнеса, как и хотел отец. Однако усмирить ее никто не мог, и уж тем более приручить. У нее были слишком большие крылья и дурной характер.

– Между вами что-то есть? Он уже трахнул тебя? – рычит отец, меча молнии в сестру, но броня Бьянки сделана из стали. Они с Еленой всегда внешне напоминали демона и ангела. Одна держала вентилятор, а вторая отправляла на него дерьмо. Нетрудно догадаться, что именно Бьянка никогда не брезговала запачкаться, а Елена выходила чистой из любой ситуации. Но по отношению к обоим отец всегда проявлял намного больше эмоций. Одну ставил в пример, вторую наказывал. Мы же с Эддой, как старшие, старались свести последствия к минимуму.

Вот и сейчас Бьянка явно намеревается съязвить, но Эдда хватает ее за руку под столом, и та сдерживается.

– Между ними ничего нет. – вмешиваюсь я, и отец направляет весь свой гнев на меня. Как обычно. – И у нас есть более важные темы для обсуждения, чем Бьянка. Разве нет?

Я делаю глоток виски, выдержав его взгляд. На его лице проскальзывает нечто похожее на одобрение, смешанное с гневом. Что ж, он сам усадил меня на это место, так что теперь ему придется смириться с отсутствием слепого повиновения.

Его челюсти сжимаются сильнее, и он кивает.

– В мой кабинет. – приказывает он, поднимаясь со своего места, и направляется в другую часть дома.

Я делаю еще глоток, не обращая внимание на пристальные взгляды остальных. Потом ставлю пустой стакан на стол и встаю, удивляясь тому, что почти не опьянела. Киваю Луи, и он сразу же подходит ко мне.

– Можешь, сделать мне ванну со льдом, пожалуйста.

Он коротко кивает, не задавая вопросов, и я направляюсь к отцу.

Камин тихо трещит, когда я вхожу. Отец сидит в кресле и жестом просит меня сесть на диван рядом. Это я и делаю. Впервые в жизни он вдруг кажется мне по-настоящему уставшим.

– Что мне делать с твоей сестрой? – спрашивает он, уставившись на огонь.

Неужели это так сильно его беспокоит?

– Ничего. – тихо отвечаю я, сложив руки на коленях.

Его брови слегка приподнимаются вверх. Не такого ответа он от меня ждал.

– Она больше не твоя ответственность. – поясняю я, и он слегка улыбается, что было редкостью. Последнюю улыбку я получила от него лет в четырнадцать, прежде чем он отвел меня смотреть на то, как пытают предателей.

– Ты права, через два месяца она станет твоей проблемой.

– Она не проблема.

– Как скажешь. – отмахивается он. – Что ты хотела обсудить?

– Ты действительно думаешь, что это хорошая идея сделать меня боссом Короны?

– Ответить честно?

Я киваю, уже зная ответ на этот вопрос.

– Идея дерьмовая. – хмурится он, поворачиваясь ко мне. – Но ты идеальный кандидат.