Я подхожу к нему, находу стягивая пиджак. Из другого конца спортзала появляется Марко, вопросительно косясь на брата. Люди проходят мимо, бросая на меня раздраженные взгляды. Дарио скрывается в раздевалке, пока я снимаю рубашку, и возвращается с тренировочными шортами, когда я уже разделся до трусов.

В спортзале остаются только наши ребята. Дарио обводит их взглядом, нахмурившись.

– Я это сделаю. – вызывается Марко.

– Уверен? – спрашивает Дарио так, будто меня здесь нет.

– Меня он хотя бы не убьет.

Дарио кивает, и я натянув шорты, залезаю на ринг. Марко следует за мной. Цветные татуировки, покрывающие его смуглое тело, плывут перед глазами. На периферии мигают красные пятна. Пульс бешено стучит в висках.

Отец выдает меня замуж.

Бенито Чалупи.

Марко нападает первым. Я блокирую удар, целясь в печень, но ему удается увернуться. Все смешивается в беспрерывные удары. Мы никогда не берем паузу. Я разбиваю ему висок.

В таком случае, я женюсь.

Марко наносит удар по почкам. Вцепившись друг в друга, мы падаем на пол. Руки скользят от крови и пота, но у меня получается схватить его в тиски, сдавив горло.

Бенито Чалупи.

– Сдавайся. – хриплю я.

Я женюсь.

Я женюсь.

Золотая цепочка свисает с его жирной шеи.

Марко еще ни разу не сдавался. Всегда предпочитает терять сознание.

Далия пытается незаметно стереть слезы.

Бенито Чалупи.

Отец собирается выдать меня замуж.

Я женюсь.

– Адриано! – раздается голос Дарио где-то надо мной. – Ты ему шею сломаешь! Остановись, придурок!

Я резко отпускаю Марко и только сейчас понимаю, что младший брат в отключке. Дарио спрыгивает с ринга и возвращается спустя несколько секунд с кусочком ваты в руках и бутылкой воды.

– Давай, здоровяк. – он брызгает воду на лицо Марко, а затем подносит вату к носу.

Поставив бутылку, щупает пульс. Марко открывает глаза. Облегчение накрывает волной, прокатываясь по всему телу. Я обхватываю согнутые колени руками и отстраненно наблюдаю за тем, как Дарио помогает Марко. Лицо того кривится от боли, он трет шею и переводит глаза на меня.

– Насколько все плохо? – спрашиваю я у Дарио, не сводя глаз с Марко.

– На этот раз серьезных повреждений нет. Наложу швы, и уже к вечеру сможет всадить в кого-нибудь свой кривой член.

Дарио опускается рядом с нами и протягивает мне бутылку воды. Зуд под кожей практический полностью исчез. Марко и сам хорошо знаком с этим чувством. Он понимает меня. Его прозвали потрошителем, потому что в моменты ярости, в нем что-то отключается, и он не может остановиться.

– Что произошло? – спрашивает брат, стирая кровь, капающую на глаз.

Я бросаю недвусмысленный взгляд на остальных присутствующих, и они сразу же оставляют нас втроем наедине.

– Отец собирался выдать Далию за гребанного Бенито Чалупи.

На лице братьев появляется то же выражение, что и у меня несколько минут назад.

– Подожди. – Дарио хмурится. – Ты сказал собирался. Он передумал?

– Да. Ведь я дал ему то, чего он хотел на самом деле.

– И что это? – хрипло спрашивает Марко.

– Вместо Далии женюсь я.

– Я думал, потный Бенито не в твоем вкусе. – на полном серьезе выпаливает Дарио.

Мои кулаки непроизвольно сжимаются, и я отвечаю:

– Так и есть, можешь в этом не сомневаться.

В его глазах вспыхивают искры веселья.

– И кто же это несчастная? – интересуется Марко, выгнув бровь.

Я пожимаю плечами.

– Понятия не имею. Отец предоставит мне варианты.

Раздается телефонный звонок. Я встаю и направляюсь к куче своих вещей. Подняв пиджак, достаю телефон из внутреннего кармана.

Габриэль.

– Слушаю. – отвечаю я.

– Это насчет Чикаго.

– Понял. Через час жду у себя.

***

Лифт открывается. Входит Габриэль.

Мы с братьями ждали его в моей гостиной. Дарио наложил швы на бровь Марко. На моем лице ни царапинки.

На долю секунды Габри задерживает свое внимание на лице Марко, затем тут же переключается на меня.

– Выкладывай, что узнал. – требую я, откинувшись на спинку дивана.

– Мой источник сообщил, что Сандро нацелился на Атланту. – мужчина проходит в гостиную и опускается на диван рядом с братьями напротив меня.

– Атланта? – переспрашивает Дарио, лениво развалившись на подушках.

– Атланта и Майями еще несколько лет назад принадлежали мексиканцам. – начинает пояснять Марко. – Но они погрязли в войнах между собой и разорвали территорию на части.

– Теперь Сандро хочет ее себе. – вслух размышляю я.

– Что если мы первыми заберем ее? – предлагает Дарио.

Я качаю головой:

– Отец не станет вынимать голову из задницы, когда у него под боком есть враг. Он слишком стар для этого. Так или иначе, Чикаго дышит нам в спину.

Мне нужен мощный союзник. Кто-то, у кого есть ресурсы.

– Тогда у нас остается только один вариант. – бросает Марко, поднимая на меня свои зеленые глаза. – Мы должны найти способ убить отца и всех, кто ему верен. Ты должен стать боссом Этерно.

Солнце бьет в открытое окно, отбрасывая мою тень на письменный стол. Веду указательным пальцем по столешнице. Мне все еще мерещатся капли крови. Кажется, будто они впитались в дерево намного глубже, чем видно глазу. Кровь моего отца. Семь часов назад. Всего семь часов назад мы нашли здесь его тело. Ровно на том же месте, где я сейчас сижу.

Его консильери, теперь уже мой консильери, Энцо, рассказывает обо всех формальностях и, как он это называет, трудностях, с которыми мне предстоит столкнуться. Я всматриваюсь в его бледные серые глаза, морщинистое лицо и не думаю ни о чем, кроме отсутствия у меня каких-либо эмоций. Никаких ощущений. Я ничего не чувствую, и это немного пугает.

Разве я не должна была почувствовать хотя бы что-то после смерти отца? Облегчение? Сколько там стадий горя? Пять? Отрицание. Гнев. Торг. Депрессия. И принятие. Возможно ли проскочить сразу к принятию? Потому что в данный момент это все, что я испытываю. Когда были убиты Лукас с Лео все было иначе.

Откинувшись на спинку кресла, я стараюсь еще раз вникнуть в то, что пытается донести до меня Энцо.

– Обстоятельства смерти вашего отца должны оставаться в строжайшей секретности.

…в строжайшей секретности.

Этот мужчина похож на смерть. Такой худой и длинный, его кожа почти просвечивает внутренности. А черный костюм? Ему только косы не хватает.

– Ты о том, что он застрелился? – уточняю, поправив черные кожаные перчатки.

Он морщится, словно я сказала, что-то из ряда вон выходящее.

– Да.

– И какова официальная причина смерти? – отстраненно спрашиваю, проведя кончиками пальцев по столешнице. Дерево темное. Даже если кровь и осталась, ее просто не видно.

– Остановка сердца.

Я киваю, не глядя на него.

– В котором часу похороны?

– К трем часам прибудет священник. К тому времени, все уже должны быть на кладбище.

Снова киваю.

Раздается слабый стук в дверь.

– Входи, Бьянка. – чуть громче говорю я и поднимаю взгляд на Энцо. – Можешь идти.

Он был предан отцу, предан Короне, но его неприязнь по отношению ко мне прямо таки очевидна. Точнее, даже не ко мне, со мной проблем у него нет. Думаю, его скорее беспокоит отсутствие члена между моих ног. Сама идея женщины-босса вызывает у него неприязнь.

Они с Бьянкой сталкиваются в дверях. Сестра бросает на него мимолетный взгляд и направляется ко мне с небольшим подносом. Когда дверь за Энцо закрывается, она выпаливает:

– У меня от него мурашки по коже бегут. – ставит поднос прямо передо мной. – Кофе и сыр. Ты ведь еще ничего не ела.

Я не голодна, но от кофе в жизни бы не отказалась. Ночь была длинной.