– Что? У меня что-то к спине прилипло?

– Нет, – смутилась Ольга. – Там у тебя…крылья?

– Да.

– Почему?

– Хочешь знать? Иди сюда. – Гэривэлл двинулся к окну, за которым ночь расплескала по небу звездное золото. Когда Ольга подошла, раскинул руки, указывая в двух направлениях. – Видишь созвездия? Вон там, у самого горизонта, внизу прячется Ворон, а там, в зените парит Лебедь. В крыле каждой из этих птиц горит неукротимая Дженах – Звезда Гиена. Она взирает на землю с высоты и указывает верный путь во мраке. Это родовой знак моего клана.

Ольга смотрела заворожено на искристую россыпь, боясь признаться, что является полным профаном в астрономии и в упор не видит ни Лебедя, ни Ворона. Зато видит Льва. Огромный и страшный, будто решивший занять все небо, он поднимался с юга и сверкал глазами-звездами, вынуждая отвернуться. Ольга отошла вглубь комнаты.

– Все в порядке? – поинтересовался Гэривэлл.

– Там лев.

– Лев? – Глаза гонца полыхнули желтым огнем, он потянул носом воздух и тревожно взглянул на мельтешение ночной столицы. – Где? Не вижу.

– На небе, – призналась Ольга. – Он меня с детства пугает, является во снах.

– Не бойся льва, – успокоил ее гость. – Если этой ночью он сунется в твои сны, я прогоню его.

– Прогонишь?

– Конечно. В мире есть лишь два существа, способных бросить вызов льву. И одно из них – гиена.

– А второе?

– Второе – человек.

Они расстались и разошлись по своим комнатам, когда тихо скрипнула дверь в комнате Маэйры. Ольга услышала и, виновато кивнув гонцу, ушла к себе. В комнате, прячась в надежную мягкость пушисто пледа, она раздумывала о своих постоянных страхах и понимала, что боится непозволительно многого. Волков, львов, судьбы, мужчин. Хотя, последних она не то чтобы боится. Скорее, просто опасается, не доверяет. А еще, ее безумно удивила последняя фраза Гэривэлла о людях.

Оборотни никогда не превозносили людей.

А он…

Всю оставшуюся ночь Ольгу мучили тревожные сны. Будто смотрела она в окно, и огромный черный лев вылезал из-за южного горизонта. Он отражался в зеркале залива, а над головой его истекала кровавыми ливнями огромная алая луна. Потом прямо из водной глади выбиралась гиена. Она прыгала ввысь, вцеплялась зубами в луну, обращая ее солнцем, льющим лучи света в подступающую тьму.

И лев уходил.

***

Ранним утром в Ольгину спальню пришла Маэйра.

Она велела воспитаннице одеться и завела очередной неприятный разговор о предназначении.

– По моим расчетам Кровавая Луна взойдет через два дня.

– Два дня? – ошарашено переспросила Ольга. – Но…

Услышанное шокировало ее. Она понимала, что судьбоносный миг близок – восход Кровавой Луны в Ангелиополисе нельзя было предугадать задолго с высокой точностью. Ольга знала, что Маэйра начала расчеты точного времени восхода почти за год, но конкретной даты пока озвучено не было, и Ольга верила, что в запасе как минимум пара недель, а тут… два дня?

Это значит, что через ночь она должна оказаться в одной постели с Эдрианом!

– Не переживай. – Глава Мантидай снисходительно улыбнулась. – Наши чары сильны и надежны. Волк уже одержим тобой, он вскоре придет к нам. Осталось подождать совсем немного, и дать сыну Гвидо унюхать твой след. Так что сегодня для тебя особое задание – погуляй хорошенько по Ангелиополису. Дай повод тебя отыскать. – Она задумчиво прикрыла глаза, прислонившись спиной к дверному косяку, потом, вспомнив о чем-то, добавила, меняя загадочный тон на безразличный. – Заодно гонцу этому город покажешь. Он очень просил.

От последней фразы Ольгины щеки вспыхнули румянцем. Она поспешила отвернуться, чтобы Маэйра не заметила волнения. «Как хорошо, что Гэривэлл вызвался пойти со мной. Наверняка опять завяжется разговор, и мысли о грядущем не будут терзать так сильно».

С гонцом они встретились за завтраком.

Солнце стояло по-летнему высоко. Легкий ветерок дергал занавеску на распахнутом настежь окне. Высь овевала столовую прохладой. Гэривэлл щурил глаз – мишень, пораженную ловким утренним лучиком, – и тщательно пихал вилкой в рот шматы мяса.

«Вот ведь какой прожорливый!» – невольно подумала Ольга, звякнув о блюдце крошечной белой чашечкой. Свой кофе она так и не допила.

– Холодновато у вас, – начал разговор Гэривэлл. – Непривычно. Вроде тот же пролив за окнами, а погода совсем другая.

– У нас холодное течение вдоль берега проходит. Поэтому и мерзнем, – оправдалась не повинная в дурной Ангелиополисской погоде Ольга…

Когда они вышли на улицу, солнце поднялось в зенит.

– Расскажешь мне про родную столицу? – вежливо поинтересовался гонец.

– Что тебе рассказать?

– Что хочешь. Вернее, что знаешь.

– Все, что знаю, я тебе и за неделю не расскажу, – обиженно фыркнула Ольга.

Она знает почти все про этот обманчивый город, что ловко умеет прятать под солнечным маревом свой холодный, вечно осенний нрав.

Пока шли по проспекту, Ольга все еще немного сердилась на Гэривэлла. Пока пересекали сквер – ругала себя за странные эмоции: почему разнервничалась из-за ерунды? Никто ее ведь не обижал? Гонец вообще ничего обидного в виду не имел, а она вдруг почувствовала себя полной дурой и разозлилась. Что за неадекватное поведение?

Из-за Кровавй Луны, наверное. Говорят, при ее приближении у Мантидай ярость обостряется так, что из-за любой ерунды они могут взорваться буквально на ровном месте.

Надо держать себя в руках. И… Крис, пожалй, права была насчет мозгоправа…

Когда нырнули в лабиринт узких улочек старого квартала, Ольга успокоилась и начала рассказ. Роль экскурсовода далась ей хорошо: потянулась бесконечная лекция о древних владыках и царствах, путешественниках и королях.

Гэривэлл слушал честно, с интересом. Всю ознакомительную часть прогулки он был сосредоточен, торжественен и строг – высоко держал голову, горделиво, совершенно не по-человечьи, а скорее даже по-лошадиному выгибал шею.

Лишь потом, вечером, уже дома, когда Ольга наконец окунулась в огромную зоологическую энциклопедию, реалистичная картинка с гиеной подтвердила непроизвольно возникшее сравнение. Шея зверя своим прихотливым изгибом, мощью и длиной действительно не уступала конской. Наверное оттуда, из звериной ипостаси, появилась у Гэривэлла эта странная, нарочито царственная постановка головы, при которой вид его становился обманчиво высокомерным, что шло в совершенный разлад с покладистым и добродушным нравом.

В эти моменты Ольга не могла оторвать от гонца глаз и разглядывала его с неконтролируемой жадностью, которой сама пугалась.

Когда Гэривэлл поворачивался или обращался к спутнице, та теряла уверенность и начинала нести всякую чушь. Потом ругала себя: зачем предложила сходить в зоопарк, где сейчас выставляют животных Саванны – гиен в том числе? Зачем двадцать минут без перерыва вещала историю замужества соседки с нижнего этажа, никому неинтересную, павшую на язык после беглого взгляда на магазинную вывеску с одноименной фамилией…

Ужас-ужас! Стыд и позор.

Наверное, в глазах гостя она выглядит полной дурой! И правда, что с ней творится? Почему противоречивые чувства возникают из ниоткуда в душе и мешаются в убойный коктейль? Почему хочется смотреть и смотреть, впиваться взглядом в могучую шею, в темные глаза, в улыбчивые губы…

Да еще и прохожие не обделяли их вниманием. Странная парочка так и притягивала взгляды.

На Ольге было яркое платье цвета вечерней зари. Гэривэлл вышагивал рядом в своем вызывающе белом камзоле. Высокий, очень смуглый, с вызолоченными солнцем волосами, он выглядел неподобающе южно для продрогшего Ангелиополиса.

Люди оглядывались на яркого незнакомца, смотрели странно, с тревогой, а он вежливо улыбался в ответ, привычно показывая оба ряда крепких зубов.

Жутковатое зрелище.

Улыбки выходили дежурными…

Ольга чувствовала, что гонцу неуютно. Он напряжен. Ведь город тесен ему. Никак не приходится в пору, как Гэривэлл не старается втиснуться в рукава его узких старинных улиц. Слишком узких для привыкшей к простору равнин гиены.