В тот год в моду снова вошли фокстерьеры и колли.

Дети играли с ними на газоне городского парка. Весенняя парочка, стоя прямо на клумбе, нахально целовалась у всех на глазах…

Отрешенные от мира влюбленные, смеющиеся до упада дети, звонкоголосые фокстерьеры и пушистые, словно шары сладкой ваты, колли, золотящиеся в солнечных лучах – это была идиллия, совершенная гармония счастья, утра и весны!

Ольга смотрела на людей в парке, потягивая из стеклянной бутылки лимонад. Капля жира, выпавшая из румяного мясного пирожка, заляпала рукав замшевой куртки, помада размазалась по щеке, а на носках новых туфелек образовались непозволительные трещины, заполненные землей.

Красота!

Ольге безумно нравились такие моменты. Моменты, когда она могла выглядеть буднично и неопрятно, есть и пить всякую гадость, почти полностью отождествляя себя с людьми.

Люди. Как же она им завидовала!

И пусть Маэйра, глава их семейства, всегда посмеивалась над подобными мыслями, называя людей слабыми и никчемными, Ольга знала: вместо магии, силы, могущества, люди получили нечто гораздо большее! Нечто, что на первый взгляд кажется незначительным, а на самом деле является основой всего и вся.

Любовь.

Как жаль, что она не человек. Она бы с удовольствием поменялась местами вон с той счастливой девчонкой, что целуется, закрыв глаза, будто в первый, последний и единственный раз в жизни. Да что она знает об этом единственном разе? Она, человеческая дева, рожденная для бесконечной любви!

А вот Ольга знает.

Вернее, догадывается. Ее раз всегда будет единственным для нее и последним для суженого. Такова природа. Таковы правила. «Суженый». Это слово не нравилось Ольге, но назвать обреченного на смерть «возлюбленным» язык вообще не поворачивался. Ей любить нельзя. Уж лучше ненавидеть. И ложиться в постель с ненавистью, чтобы потом утром встать и не пожалеть…

– Эй! Опять ты тут? – Громкий требовательной голос разрушил идиллию.

Ольга вздрогнула, чуть не выронила пирог. Перед ней стояла Кристина.       Ох, уж эта Кристина! Дерзкая, резкая, своевольная, она носила короткие волосы и одевалась, как девушка с завода паровых машин. Платье слишком короткое, чуть ниже колен, открывает высокие сапоги из грубой кожи, на них шнуровка до голени. Эти жуткие сапоги вызывали ярость у консервативной главы семейства, но Крис, та еще упрямица, стойко сносила все претензии и ругань.

– Напугала.

Успокоившись, Ольга вновь принялась жевать, желая скорее прикончить лакомство.

– Ты думала, это Маэйра за тобой следит?

Кристина расхохоталась раскатисто и резким движением поправила сбившуюся набок кожаную шляпу – маленький черный цилиндр с золотой лентой и брошью в виде шестеренки. А ведь в присутствии Маэйры она всегда вела себя иначе, старалась унять природную грубость, спрятав ее под маской серьезности. И обычно это у нее не получалось.

– Нет. Она не следит. – Ольга спешно допила лимонад и аккуратно положила бутылку в чугунную урну с узорами в виде винограда. – Она знает, что я хожу в парк, и в подробности не вникает. Думает, наверное, что ищу партнера.

– Не партнера, а суженого, – с усмешкой поправила ее Кристина. – Маэйра не любит, когда кто-то в доме выражается неправильно. Кстати, она велела помочь тебе с поисками.

– Зачем?

– Затем, что ты слишком долго ищешь. Красная Луна поднимется совсем скоро, и твое предназначение будет исполнено. Вернее, должно быть исполнено. А как ты собираешься зачать судьбоносного ребенка без… суженого?

– Я сама все знаю. – Мягкое, кукольное Ольгино лицо вдруг сделалось жестким и злым. – Ненавижу предназначение! Не хочу его выполнять. Это все Маэйра и ее дурацкие правила!

– Тише-тише! – Кристина заговорщицки улыбнулась, приставила палец к губам. – Не кричи так.

На них смотрели, словно в застывшем кадре новомодного «синема». Вскоре наблюдатели потеряли к девушкам интерес. Фокстерьеры и колли вновь понеслись по площадке за розовым мячом.

– А ты не повторяй мне в сотый раз про предназначение. Я жалею, что во всем доме Мантидай я одна оказалась столь невезучей.

– Что ты говоришь! – Кристина улыбнулась. В этой улыбке скрылись осуждение и легкая зависть. – У тебя самый мощный магический потенциал, а значит, продолжать род будешь именно ты, хочется тебе того или нет.

– Не хочется. Будь моя воля, я вообще бы ушла в монастырь, – с чувством выдала Ольга, в очередной раз насмешив Кристину неуместным в столь серьезном деле максимализмом. – Мне вообще не нравятся правила, заведенные в доме Мантидай.

– Вот и поменяешь их. – В глазах Крис мелькнули озорные изумрудные искры. – Родишь себе доченьку, воспитаешь ее так, как считаешь нужным, а потом она станет главой и изменит неугодные порядки Маэйры. Элементарный расчет.

Она снова зашлась зычным смехом.

– Ничего веселого, – вспылила Ольга. – Для тебя это шутки, Крис, а для меня серьезные вещи. Ну, как… Как ты представляешь себе мою первую ночь? Вот я представить не могу! Буду я… Будет какой-то парень… А какой, Крис? Хороший, красивый, любимый? Нет! Мне подумать страшно, ведь после ночи любви и страсти я должна буду убить его! Даже случайного, незаметного, первого и последнего встречного – не могу. Жалко! Страшно…

– Так пусть он будет врагом, ур-р? – кровожадно мурлыкнула Кристина, а потом утвердительно добавила. – А он и будет врагом. Девяносто девять процентов даю. Здесь, в Ангелиополисе, из чужих оборотней только волки, а с волками мы не дружим. Так что не печалься, сестренка. Волка не жалко. Волки заслужили смерть.

Собеседница ухмыльнулась, довольная собственной находчивостью. Ольгу это окончательно вывело из себя. Разозлило до алых пятен на шее и щеках.

– Да о чем ты вообще, Крис? Понимаешь хоть, что советуешь? По-твоему я должна лечь в постель с ненавистным врагом? Должна быть нежной с ним, целовать, ласкать, отдаваться ему?

– Да, – невозмутимо кивнула Кристина. – Зато потом, когда он сделает свое дело, ты отыграешься.

– Слушать не хочу…

Солнце как будто сразу потускнело, в детском смехе и собачьем лае вместо первозданной радости стала сквозить издевка.

– А ты не слушай. Давай лучше делом займемся. – Расстегнув высокий ворот модного платья, Кристина вытянула оттуда цепочку с парой круглых кулонов. Один, с рисунком мистической звезды, был нужен, чтобы скрадывать магический фон. Второй с полумесяцем, чтобы этот фон искать у других. – Так-так, смотри-ка, на ловца и зверь бежит.

Через парк и вправду двигался зверь.

Кто-то из младших волков Черного дома. То, что он был именно из младших, Ольга поняла по недовольному комментарию Кристины, которая искренне надеялась на рыбу покрупнее.

Оборотень тем временем пересек декоративный канал в белом мраморе, по мощеной булыжником тропе миновал поляну и клумбу. Прошел совсем близко. Ольга отчетливо рассмотрела его и поежилась. Типичный волк из волчьей золотой молодежи. Самоуверенный, надменный, холеный. Красивое лицо напряжено, длинные пепельные волосы убраны в небрежный хвост. К этому стоит добавить верховой костюм последней моды и нервно зажатый в пальцах хлыст. Хлыст дергается в такт шагам. Ноздри трепещут, подрагивают – всегда вынюхивают добычу.

Они все такие – волки. У Ольги от них мороз по коже. Любить их, а тем более спать с ними – это слишком!

– А он ничего, – улыбнулась Кристина и издевательски толкнула подругу в бок. – Как тебе, а?

– Отстань. – Ольга насупилась, скрестила на груди руки, но Крис не унималась.

– Милашка же, посмотри! Сначала он будет заноситься и хвастаться перед тобой, как истинный альфа-самец, всем видом показывая, какое счастье тебе выпало, потом наобещает тебе пару звезд с неба и… что-то там еще. А закончится все банально – в постели. И самое смешное, до конца процесса он будет считать себя победителем, сердцеедом, поймавшим в сети очередную хорошенькую дурочку. А потом – р-р-раз! – и голова его, отсеченная, как мячик, по полу запрыгает…