Доктор Свит уже ждал их возвращения у включённого монитора связи и чуть посторонился, давая Астер возможность самой взглянуть на текст поступившей информации. Центр сообщал, что затребованные ею специалисты с необходимым оборудованием будут на Турусе завтра утром. Никаких других указаний и сообщений не поступало, и она с удивлением обнаружила, что ей сегодня нечем будет заняться. Разве что продолжить общение с этим загадочным пришельцем. Внутренний голос опять что-то нашептывал ей: этот пилот всего лишь объект твоей работы. И вообще, что ты себе возомнила? Ты ещё ничего о нём не знаешь, будь осторожна… А другой голос, голос проснувшейся женщины, ворковал: чепуха, я чувствую, я знаю, я уверена, что он не несёт опасности, мне с ним интересно, меня влечёт к нему и, кажется, взаимно…
Полияр перешёл свой зенит и начал плавно скользить вниз, к горизонту. Ласа подвела Кима к окну и широко повела рукой в сторону открывшейся пано-рамы. Рисунок цветочного ковра менялся на глазах. В нём всё больше и больше стал преобладать серебристо-молочный цвет. Это распустившиеся утром бутоны цветов вновь сжимались в комочки, закрывая свои защитные чаши. Но особенно грациозно, буквально на глазах закрывались цветы лирсов. Синхронно, по мере захода светила, лепестки цветов и их ракушки медленно сжимались и сжимались, и как только диск солнца коснулся горизонта, на поверхности куполов ракушек лирсов остались едва заметные линии сопряжения защитных лепестков.
Русс зачарованно смотрел на этот вечный праздник феерической жизни и ему стало ещё горше от того, что эту красоту он не был способен сравнить с чем-то другим. Он просто физически ощущал барьер, возникший в голове, который не выпускал на волю ни одной капли информации из его памяти, из его той, прежней жизни…
– Если она вообще у меня была, или если что-то от неё осталось, – прошептали его губы.
Он через силу улыбнулся встревоженно всматривающейся в него Ласе и кивнул ей, вопросительно вскинув брови, мол, что будем делать дальше? В этот момент к молодым людям подошёл док. В руках он держал небольшой, тускло блестевший прибор. Успокаивающе кивнув головой, он поочерёдно приложил его ко лбу, груди и животу Кима, глянул на строчки информации, высветившиеся на миниатюрном табло прибора, и удовлетворённо заметил:
– Да-а, митта Ласа, вы уж больше его не перекармливайте, но в целом все жизненные функции в норме. Наша помощь ему уже не нужна, у парня отличное здоровье, но ежедневное тестирование его состояния считаю пока обязательным, понимаете?
– Конечно, док, а сейчас я заберу его и свожу в оздоровительный комплекс.
– Да, митта Ласа, восстановление общего тонуса этому парню не помешает, ибо сдаётся мне, что на его костях когда-то мяса было больше.
ГЛАВА 5
Они попрощались с доктором и его коллегами и прямо из этого зала через малозаметную дверь прошли в небольшой коридор к другому лифту. На этот раз кабина шла вниз более продолжительное время. Оба, смущённо посмотрев друг на друга, за всю дорогу не проронили ни слова. Уже внизу, а это, как предположил Ким, видимо был просторный подземный зал, Ласа увлекла гостя в боковой коридор. В это время комплекс ещё пустовал, и девушка бесцеремонно заглядывала в каждую дверь и жестами, мимикой и даже незамысловатыми телодвижениями показывала Киму назначение тех или иных снарядов, тренажёров и устройств. Батут, установленный в помещении с высоким потолком, что-то смутно напомнил ему из его прошлого, но так и не вспомнив что, он просто заскочил на него и сделал на нём несколько таких головокружительных прыжков, что Ласа испуганно замахала руками. Соскочив с батута, слегка запыхавшийся Ким радостно сверкнул глазами и снова показал оттопыренный вверх большой палец. Девушка неумело вскинула свой палец, и они весело рассмеялись. Настроение у них было – лучше не придумать. Ким, ещё разгорячённый борьбой с батутом, вновь легко запрыгнул на него и протянул ей руку. Ласа, повинуясь порыву и чувствуя его радостное состояние, скинула свои плетёные воздушные туфли и ухватилась за его сухую тёплую ладонь. Она неплохо освоила в своё время этот снаряд. Поэтому, разойдясь на некоторое расстояние друг от друга, они начали прыгать сначала не попадая в такт, а потом всё больше приноравливаясь, стали выделывать такие фортеля, что теперь Ким следил за тем, чтобы девушка не совершила ошибки, и был готов её поддержать. Он невольно бросал взгляды на её сравнительно небольшие груди, обтянутые розовой безрукавкой. Они слегка вздрагивали при каждом падении и взлёте, и это будоражило его до боли в голове. Что-то смутное, неимоверно размытое пыталось прорваться в его сегодняшнюю действительность, но тщетно…
Ласа, почувствовав перемену в его настроении, соскочила с батута и, когда он неловко опустился рядом с ней, взяла его за руку и посмотрела ему в глаза. Ким вяло пырнул воздух пальцем, но это был не тот жест, над которым она могла бы посмеяться. Выйдя в коридор, они через дверь в его дальнем торце вошли в другой зал, оказавшимся большим овальным бассейном, подсвеченным снизу по всему периметру разноцветными лучами, которые сплетались в фантастические узоры то в одном, то в другом углу бассейна. Ким задумчиво подошёл к его краю, зачерпнул прохладную, искрящуюся на свету воду. И опять что-то мягкое, обволакивающее ткнулось в голове и, не прорвавшись наружу, исчезло в закоулках его спящей памяти. Его оцепенение прошло, как только мимо него с визгом промчалась и бултыхнулась в воду успевшая раздеться девушка. Он успел заметить на ней только узкую полоску трусиков и ничего больше! Торопливо ощупав своё трико, он облегченно вздохнул. Впопыхах он даже не обратил внимания, что на нём было одето под трико. Но всё было на месте. Скинув трико и футболку, он мощно оттолкнулся от борта бассейна и глубоко нырнул. Ласа, удерживая себя в вертикальном положении, крутила головой, пытаясь проследить куда движется стремительная тень парня и всё же в какой-то момент упустила его из виду. Через минуту, когда она уже не на шутку обеспокоилась, он вынырнул прямо перед ней. Улыбнувшись, он взял её за тонкие кисти рук и стал медленно вращаться вокруг нее, работая только ногами. Девушка приняла эту молчаливую игру и, наклонившись в другую сторону, тоже заработала ногами, бурно вспенивая за собой воду. Трудно сказать, сколько продолжался этот танец, но вскоре они сблизились вплотную. Бившаяся поначалу пульсирующая жилка тревоги в глубине её сознания, растворилась, утонула в бездонной синеве его глаз, и она безропотно дала себя обнять. Никогда прежде, ни одному мужчине она не позволяла этого делать. Его поцелуй был долгим и нежным одновременно. Он не знал, не помнил, откуда взялось это умение. Но его губы опять нашли её губы и она снова… дала себя поцеловать…
Они долго потом лежали под тёплым воздушным душем с ароматами неведомых Киму цветов. Ласа время от времени взбивала и сушила свои роскошные волосы. А Русс, лёжа на спине, вглядывался, вслушивался в себя и пытался припомнить, целовал ли он кого-нибудь в своём прошлом, но опять упирался в непроницаемую стену небытия.
– Да что же это такое?! Имя и то еле вспомнил. Кто же я? Что я принёс с собой в этот прекрасный мир? – Сонно и как-то лениво подумал Ким, засыпая.
Девушка пристально посмотрела на задремавшего парня и её снова окатила горячая даже в этом тёплом воздушном потоке волна впервые коснувшихся её ощущений. Нет, она не была готова к близости с ним или ещё с кем-то другим, но как гулко бьётся её сердце и истома переполняет всё тело, как она пытается отвести от него глаза, а они против воли всматриваются в его мускулистую грудь, расслабленную впадину живота, мокрые пряди локонов прилипших к щеке… Она склонилась над ним и осторожно, едва касаясь губами, поцеловала его в грудь. Её волосы, разметавшись, накрыли Кима огненным водопадом и он, очнувшись от дрёмы, поймал её ладошку, поднёс к своим губам и стал медленно, пальчик за пальчиком целовать… Сама задремав от блаженства, она как в калейдоскопе стала просматривать цветные картинки из своего детства…
