– Я не шучу, Бьянка, – отрезал он. Я осела в кресле, уставившись на свои колени. Временами мне нравилась его спокойная строгость, но настолько грохочущий голос вызывал лишь дискомфорт. Адам тут же смягчился. – Сохранишь мое спокойствие?

Последний вопрос он задал с такой улыбкой, пытаясь сгладить острые углы своей речи, что я не смогла отказать и просто согласилась со всем, что он сказал. Я действительно была маленькой и слабой, и бывать в подобных местах для меня просто безрассудно. Я откинулась на сиденье и, задумавшись, уставилась в окно, глазами провожая домики на окраине городка и стену леса за ними. За стеклом мелькали скромные одноэтажные строения с небольшими гаражами, но чистые, с ухоженным газоном и подъездными дорожками. Пожалуй, Адам прав. В уме я пообещала и ему, и себе, что ни при каких обстоятельствах не сунусь в местное гетто. Но все равно, пока Адам не видел, я провожала взглядом тот район, почти что не облизываясь от интереса.

19

Когда мы подъехали к супермаркету, необычайно большому для местного городка, солнце уже стояло в зените и грело по-летнему. Адам обогнул почти весь город, чтобы я смогла рассмотреть каждую улочку, сделать это было не так сложно – везде нам попадались знаки со строгим ограничением скорости.

Мы проехали спокойные жилые кварталы, похожие друг на друга как две капли воды, местные детский сад и школу, выглядящие вполне прилично, выгодно выделяющиеся на фоне остальных строений. Адам удовлетворил мой интерес, объяснив, что местной школой занимается его компания, чтобы дети ее сотрудников могли посещать хорошее учебное заведение. На секунду я задумалась: что бы ждало эту школу, не реши руководство несколько лет назад построиться именно здесь? Но мысль быстро улетучилась, когда Адам завернул на парковку супермаркета.

Стоя на самой окраине, замыкающей сразу несколько улиц, высокое белоснежное здание смотрелось совсем инородно, словно частичка мегаполиса помещалась в крохотном провинциальном городке. Но по моему лицу скользнула непроизвольная улыбка – большой супермаркет напоминал о родном городе, дышащем жизнью, уличным шумом и торговыми площадями.

Мы зашли в здание супермаркета и окунулись в приятную прохладу кондиционеров, расслабляющую, едва слышную музыку и наперебой раздающиеся пики кассовых аппаратов. Под потолком я заметила низкие длинные окна, сквозь которые в зал заглядывало чистое голубое небо и солнечный свет – всего одна непривычная деталь, отличающая местный магазин от многих других супермаркетов.

В отличие от тихих улиц городка здесь кипела жизнь. И на секунду я представила, что нахожусь в Чикаго, приехала с семьей закупаться продуктами на неделю и не могу дождаться, когда закончится наш двухчасовой шоппинг и родители повезут меня встретиться с подругой. Но я была с Адамом. И каждая проведенная с ним минута – не важно, где и как – была истинным наслаждением. Даже если скоро мы вновь выйдем на улицу, где время будто остановилось, где за несколько минут проезжает всего пара машин и не слышен гул людских голосов, мы выйдем туда вместе. А это для меня было самым важным.

Никогда бы я не подумала, что окрещу обычный супермаркет островком жизни и городской суеты, который мог спасти меня от давящей тишины леса днями напролет, но что-то всегда происходит впервые. И в мыслях я решила, что стану выбираться из дома намного чаще, чем того требует пустеющий холодильник. Потому что сейчас, стоя посреди торгового зала, по которому быстрым шагам ходили мужчины со списком продуктов, бегали непоседливые дети и мамочки, кутаясь в кардиганы, спасались от исходящего от кондиционеров холодка, я ощущала саму жизнь. Эта суета наполняла меня энергией, и впервые за пару недель я почувствовала, что могу свернуть горы.

– Шоколадное или ванильное? – Голос Адама вдруг вытащил меня из раздумий. И по корзине с продуктами я заметила, что прошло уже много времени и мы обошли пол магазина, а я все витала в собственных мыслях. Будто проснувшись и вернувшись в реальность, я не сразу поняла, чего хочет Адам и вопросительно посмотрела на него. – Мороженое. Какое хочешь?

– Шоколадное, – нашлась я и решила больше не отвлекаться. Мне было бы неприятно, если бы Адам отстраненно витал в облаках, находясь рядом, но он сам, кажется, этого даже не заметил.

Мы прошли еще несколько рядов, наша корзина ломилась от продуктов, и в голове мелькнула мысль, что выехать закупиться мы сможем еще не скоро. Адам так активно шел по списку продуктов, что я была приятно удивлена. И до этого я знала, что он прекрасно справляется с бытовыми обязанностями, но теперь была уверена: Адам не станет вешать весь дом на меня. Я просто ходила за ним хвостиком, выбирая понравившееся из предложенных вариантов, и смотрела по сторонам.

– Последнее осталось, и на кассу. – Адам присмотрелся к моему почерку в самом конце списка. – Хлопья. А-а, быстрый завтрак. Пусть будет.

Мы дошли до длинного прилавка сладких хлопьев, и Адам погрузился в чтение составов. Как биолог, он всегда страдал от наличия сахара и вредных ингредиентов, прекрасно понимания, что значит множество незнакомых для большинства людей слов на обороте упаковки, и представляя, как это влияет на организм. Но любитель вкусно покушать в Адаме всегда побеждал и бросался на самые вредные продукты. Я такой роскоши себе позволить не могла, и всегда смотрела на его огромные порции самого вкусного с толикой сожаления.

Адам стоял спиной ко мне, а я перебирала в уме список продуктов, разглядывая содержимое корзины, когда почувствовала на себе чужой взгляд. Боковым зрением я увидела две стоящих по правую руку от меня фигуры и инстинктивно бросила на них взор.

Это были две женщины средних лет, держащие в руках корзинки с продуктами. Они шептались, поглядывая на меня недобрыми холодными глазами, а их рты исказили презрительные усмешки. Женщины, не стесняясь обсуждали что-то, цокая языками, но когда я нашла в себе силы посмотреть на них в упор, оскорбленно вскинули головы, как две кудахчущие индюшки – будто это я имела наглость посмеиваться над ними, стоя в стороне – и неторопливо пошли к кассам.

Я должна была хоть что-то сделать! Выцарапать ногтями им глаза, хотя бы подойти и опозорить при всем магазине, поставив на место. В голове вспыхнула картинка, как я решительно надвигаюсь на этих индюшек, а они съеживаются от одного моего взгляда. Но в реальности я никогда бы этого не сделала, не так ли? Так что я осталась остолбенело стоять на месте наедине с этим моментом стыда и смущения, хотя понимала, что чувствовать такое должны они, а не я. Но все же мне захотелось закрыться, закутаться хоть во что-нибудь, спрятаться от всего мира и скорее оказаться дома.

Всего секунда – а это была именно она, потому что Адам даже ничего не заметил, стоя спиной ко мне, погруженный в составы хлопьев – показалась мне вечностью. Я выдержала их холодные надменные взгляды с гордо поднятой головой и напускной уверенностью, но когда оказалась вне поля их зрения, слезы навернулись у меня на глазах. Веки защипало от подходящих слез, глаза намокли. Но я сглотнула комок обиды, вставший у меня в горле, и, как оказалось, очень вовремя, потому что через секунду ко мне повернулся Адам.

– Вот в этих внутри игрушка. – Он широко улыбался, показывая мне коробку хлопьев, но уголки его губ тут же опустились вниз, и в глазах мелькнуло беспокойство. – Биби, что-то случилось?

Я вдруг осознала, что от беззаботной улыбки у меня на лице не осталось и следа и не заметить это было бы невозможно. Но я очень не хотела, чтобы Адам вступал в конфликт из-за меня, зная, что он обязательно тут же бросился бы на поиски моих обидчиков, только заикнись я ему о произошедшем. Поэтому, собрав все силы в кулак, я рассеяно заморгала и обернулась к нему.

– Нет-нет. – Я заставила себя улыбнуться. – Просто задумалась.

Беспокойство на его лице тут же сменилось недоверием. Иногда меня пугало то, как легко Адам читает меня.

– Бьянка? – Его голос стал строгим. Адам стоял как изваяние, сжав в руках коробку с хлопьями, а его глаза внимательно изучали мое лицо. Вот всегда он так, хочет позаботиться обо мне, даже если я об этом не просила.