И каждый день я знала, что завтра Адам также проснется рядом и также поцелует меня перед тем, как уехать. А вечером придет уставший, но все равно с нежностью обнимет меня сзади, пока я буду на кухне, и припадет губами к моей шее. А я буду наблюдать. И моей любви не скрыться от моего внимательного взгляда.
Глава 3. Город
18
В одно субботнее утро я сидела за своим новым туалетным столиком в спальне и, не дыша, вела аккуратную стрелку, зажав зубами колпачок от подводки. Это было последним штрихом моего макияжа, и я изо всех сил старалась не испортить все кривой линией черной подводки. Это было практически невозможно, потому что каждое мое движение было отработано до автоматизма, но я все равно почти не дышала. Пришлось даже убрать с колен Мису, вдруг она шевельнется в самый неподходящий момент. И теперь мордочка с подгоревшим, как булочка, носиком глядела на меня прямо с края стола.
Мои волосы ниспадали кудрями, заколотыми на висках черными лентами, как объемная грива. И, радуясь продолжающемуся теплу ранней осени, я надела черное платье, подчеркивающее талию, с рукавами-фонариками, глубоким вырезом в форме сердечка и объемным подъюбником. На шее красовалась подвеска с кошачьей лапкой на тонкой цепочке. На ногах были сетчатые носочки в горошек и туфли на устойчивом каблуке. В душе я всегда радовалась, что Адам намного выше меня, потому что с ним я могла носить свои любимые каблуки и все равно выглядеть ниже.
Еще прошлым вечером Адам предложил съездить в ближайший городок, чтобы я могла бывать там и без него. Посмотреть магазины, кафе, покружить по городу на машине. И я ухватилась за эту идею, как за спасительную соломинку – наконец, у меня появился повод нарядиться и выйти из дома.
Я делала укладку и легкий макияж ежедневно, мне хотелось выглядеть капельку лучше, хотя бы для себя и, конечно, для Адама. Но носить дома платья и каблуки было бы чересчур, так что их я оставляла для внешнего мира. Тем более наряжаться каждый раз для меня было приятной нормой. И теперь Адам ждал меня внизу, терпеливо и ни разу не подгоняя, за что я была ему безмерно благодарна.
– Я готова, – объявила я, спускаясь по лестнице. В руках у меня была маленькая черная сумочка.
– Какая красавица! – В три шага Адам пересек холл и поднял меня в воздух, обхватив руками талию. Прямо как пушинку. На секунду сердце у меня застыло, а затем – затрепетало в груди, словно бабочка замахала прекрасными крылышками.
Здоровяк поставил меня на пол, опустив сразу на несколько ступеней и теперь, не отпуская моей руки, рассматривал во все глаза, как фарфоровую куклу. Улыбка не сходила с лица Адама, а глаза светились таким детским восторгом, что мне даже стало неловко.
– Нравится? – прошелестела я, пытаясь не краснеть от его восторженного взгляда.
– Еще спрашиваешь! – Адам потянул меня через гостиную, в гараж. – Пойдем скорее, а не то я сдамся и утащу тебя наверх.
Все мое тело тут же вспыхнуло от десятка картинок, возникших у меня в голове. И спальня, из которой минуту назад я вышла в таком приподнятом настроении, показалась вдруг самым манящим местом. Но не для того я так долго наряжалась, чтобы никуда не пойти!
– Обещай сделать это, когда мы вернемся, – прошептала я в лицо Адама, когда он открыл передо мной пассажирскую дверь автомобиля.
Всего на секунду я увидела, как его глаза дьявольски блеснули, а затем Адам упал на водительское сиденье рядом со мной. Сначала включил музыку – на этот раз мой плейлист – и только потом тронулся с места сквозь автоматически открывшиеся ворота гаража.
Сегодня было необычайно солнечно, скорее всего, были последние погожие дни перед настоящим похолоданием, и здешний лес грелся в теплых лучах солнца. Я открыла окно и высунулась наружу. В воздухе пахло свежестью и хвоей. И когда мы выехали за пределы Хвойной долины, нырнув в густой лес, этот аромат, казалось, окутал машину, как большое мягкое одеяло.
Но вскоре показались первые здания городка, и хвойный аромат начал рассеиваться, словно спала подернувшая дорогу пелена, и мы оказались в реальном мире.
С прошлого раза я уже и забыла, как выглядит городок. Мы поехали по главной улице, по которой Адам вез меня впервые, и я прильнула к окну, чтобы еще раз внимательно все разглядеть. В солнечном свете улицы выглядели куда лучше и приветливее, чем в прошлый раз, а в выходной день погулять выбралось намного больше людей. Только сейчас город стал оживленным: зазвучали голоса и детский смех – и я поняла, как мне этого не хватало.
Мы проехали мимо маленького книжного магазинчика, островку уюта и спокойствия для меня, в голове я сделала пометку, что нужно будет обязательно заехать туда на обратном пути.
Даже по главной улице в зданиях было максимум три этажа, не больше, кирпичные, будто вышедшие из прошлого, они стояли в отдельности друг от друга, прорезаемые сетью узких переулков, прятавших мусорные баки. То там, то здесь на первых этажах можно было увидеть прозрачную витрину из толстого стекла, на удивление чистого и сияющего на солнце. В одной из таких витрин я и увидела книжный, а еще парикмахерскую, пару кофеен и ресторанчик.
На стенах зданий развевались флаги на флагштоках от слабого ветра. И вдоль главной дороги через каждую пару зданий стояли деревянные коричнево-бордовые скамейки, повернутые к тротуару. А между ними зеленели высаженные ровным рядом деревья, будто этому городку не хватало окружающего леса.
Мы проехали почти до окраины города и завернули налево, объезжая большую его часть. Позади осталась вся правая сторона, и я, обернувшись, прилипла к окну с ощущением безвозвратно утерянной возможности узнать город, но Адам тут же меня успокоил:
– Не волнуйся, ты ничего не потеряла. – Он бросил на меня короткий взгляд и расплылся в улыбке. Краем глаза я увидела, как за секунду он пробежался по мне, застыв на голых ногах, выглядывающих из-под короткого платья. Мои щеки вспыхнули от жара. Потребовалось глубоко вдохнуть, чтобы остудить прилившее к телу тепло. – В той части города нет ничего, кроме жилых домов и так себе бара.
Адам вдруг изменился в лице и замолчал. Его брови сдвинулись к переносице, губы превратились в узкую полоску. Он уставился на дорогу, будто меня здесь и не было. Так происходило всегда, когда он серьезно о чем-то задумывался, настолько уходил в себя, что не видел и не слышал ничего вокруг, будто находился в вакууме.
– Можешь мне кое-что пообещать? – спросил он все с тем же выражением лица.
Я вдруг сглотнула: не нравился мне его тон. Но как назло, именно в такие моменты Адам представал передо мной не веселым улыбчивым парнем, каким я привыкла его видеть, а большим серьезным мужчиной, чье слово не обсуждается. И от этого по спине у меня пробежал холодок, одновременно приятный и пугающий.
– Что? – пролепетала я.
– Никогда не езди одна в ту часть города, когда будешь выбираться сюда без меня, – твердо сказал Адам. Он повернулся ко мне и заглянул в глаза так, что я поняла: это не обсуждается.
– Хорошо. Если тебе это так важно… – И тут в голове возник логичный вопрос, и я сразу выпалила на одном дыхании: – Почему? Что там такого? Ты же сам сказал, что там только жилые дома.
– А еще я сказал про бар, – напомнил Адам повелительным тоном, но уже куда более мягким. – Я был там один раз, меня хватило минут на тридцать.
Я все еще молчала, раздумывая, так ли хочу там оказаться? Все-таки слово Адам имело для меня большой вес.
– Послушай, я хочу, чтобы ты запомнила одну важную вещь. – Я вся обратилась во слух, и мой взгляд замер на лице Адама. – В той части города находятся самые бедные и неблагополучные дома, а в бар стекается одновременно все нищее и опасное население. Я не повезу тебя туда и не хочу, чтобы ты ездила одна. Ни утром, ни днем, ни, тем более, вечером. Здесь живут обычные люди с не самым высоким уровнем дохода, но та часть города – настоящее местное гетто.
– Это была бы интересная экскурсия, – пошутила я, пытаясь разрядить обстановку, но по лицу Адама тут же поняла, что неудачно.
