– Интересно, как бы ты заговорила, если бы этот упырь тебя третировал три с половиной года. Я до сих пор так и слышу его: «Ну-ну, господин Доннер, попробуйте уяснить хотя бы такие простые истины, ведь папочка в правительстве не обеспечит вам хорошей оценки по моему предмету».
– А что, похоже, – рассмеялся Уоллес. – Не хватает только каркающего смеха…
Тут уж Кроу не удержался и каркнул – резко и громко, заставив студентов, так удачно расположившихся ближе всех к окну, испуганно вздрогнуть.
– Тьфу ты, бестия, – проворчал Уоллес, наконец обратив внимание на ворона, сидящего на распахнутом окне. – Точно призрак Кроу.
Его сестра и Доннер снова рассмеялись, а Грей задержала взгляд на Кроу в образе птицы. Он в свою очередь посмотрела на Грей, пытаясь прочитать выражение ее лица, но ему это так и не удалось.
– И где же новый препод? – тем временем возмущенно поинтересовался Уоллес, поскольку часы на стене прочирикали голосами птиц начало занятия. – Через сколько минут мы можем свалить, если он или она не появится?
– Еще не скоро, – скучающим тоном протянула его сестра.
Кроу решил, что это самый подходящий момент, чтобы раскрыться. Он услышал достаточно, а опаздывать на занятие не в его привычке. Взмахнув крыльями, Кроу снова громко каркнул, влетая в аудиторию, кувырнулся в воздухе и перекинулся в человеческий облик. Несколько девушек, включая рыжеволосую Уоллес и невыразительную Грей, ойкнули, и Кроу с трудом сдержал довольную улыбку, коснувшись ногами пола. Откинув рукой с лица волосы, он изобразил хищный оскал и обвел взглядом моментально притихшую аудиторию. Уоллес каким-то чудом успел слезть со стола и сесть на стул, а Доннер замер в удивленной растерянности. На нем взгляд Кроу и замер против его собственной воли.
– Приветствую вас, господа студенты, – обманчиво мягко поздоровался Кроу, заставляя себя оторвать взгляд от первого ряда столов и скользнуть им дальше. – Кто меня не знает, позвольте представиться: профессор Карл Кроу. Добро пожаловать на продвинутый курс зелий. И я вас уверяю: вы еще пожалеете, что выбрали его.
Столь эффектное появление и красноречивое вступление моментально обеспечило мертвую тишину в аудитории, и та сохранилась до самого конца занятия. Казалось, студенты старались даже не дышать, чтобы ненароком не привлечь к себе внимание.
Доннер пребывал в молчаливом шоке. Уоллес хмурился, а на лице его были написаны все заковыристые ругательства, которые он не позволял себе даже прошептать, но можно было не сомневаться, что они вырвутся наружу, как только он выйдет из аудитории. Его сестра нервно грызла ногти, постоянно поглядывая на Доннера. Кажется, переживала больше за него, чем за себя. Еще одна влюбленная поверхностная дурочка!
А вот эмоции Стефани Грей ему оказалось сложнее понять. Когда первый шок прошел, на ее лице появилось что-то вроде… удовлетворения? Кроу выбрал это слово только потому, что не мог позволить себе предположить у студентки радости по поводу его появления. Конечно, она отличалась от остальных, Кроу невольно выделял ее и раньше, поскольку она всегда казалась несколько взрослее и умнее. К тому же Грей, что называется, отличница по жизни, то есть всегда стремится к лучшей оценке не только за учебу, но и за поведение, а потому к ней трудно придраться. Но если постараться…
– Госпожа Грей, чем вы занимались этой ночью? – грозно поинтересовался Кроу, в очередной раз оказавшись у ее стола.
Девчонка едва не подпрыгнула на месте от неожиданности, дернулась так сильно, что баночка с перемолотым сушеным корнем мандрагоры (до чего странная ирония!) едва не выпала у нее из рук. Она успела ее поймать, но мелкий порошок бесконтрольно просыпался в котел, отчего зелье помутнело.
– Проклятье… – досадливо прошипела Грей, убирая баночку подальше, пока не просыпалось еще больше.
Хотя это уже не имело значения, поскольку зелье – до того момента практически идеальное – было безнадежно испорчено. Кроу решил не останавливаться на достигнутом и едко заметил:
– Нет, госпожа Грей, это неправильное заклинание, а главное – произнесено не вовремя. Кажется, вам и вашему бесполезному партнеру придется прийти после занятий и переделать всю работу. Потому что это зелье никуда не годится.
Грей бросила на него тяжелый взгляд исподлобья и заметила ухмылку, которую он не успел спрятать. В ее глазах промелькнуло понимание и явно рвущиеся наружу возражения и возмущение так и не прозвучали. «Не поведусь, не дождешься!» – сумел прочитать он в ее взгляде. Действительно, умная девочка. Могла бы многого добиться, если бы умела выбирать друзей. А так она даже не поняла, что ловушка расставлена не на нее.
– Вот козел, – прорычали рядом.
Грей огорченно вздохнула, а Кроу снова удовлетворенно улыбнулся. Доннер его не разочаровал.
– Кажется, вы что-то сказали, господин Доннер. Не могли бы повторить громче?
Мерзкий мальчишка даже голову не повернул в его сторону, просто откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Вам послышалось, профессор, – процедил он холодно. – Я молчал.
«Хорошая попытка, но бессмысленная», – промелькнуло в голове Кроу.
– Неужели? Госпожа Грей, вы тоже ничего не слышали? Вы же снова староста курса, я полагаю? Или вас уже переизбрали?
– Мне об этом ничего не известно, профессор.
– Тогда пока вы можете считаться старостой. Так вы слышали, что сказал господин Доннер?
Грей закусила губу. Клятва старосты, которую она, конечно, давала еще на третьем курсе и повторяла на четвертом, обязывала сказать правду. Клятва эта магическая, и попытка обмануть дорого обходится, девчонка не могла об этом не знать, но ее симпатия к однокурснику, очевидно, оказалась сильнее инстинкта самосохранения.
– Я не уве…
– Подумайте еще раз, – торопливо перебил Кроу. Весь его выпад был направлен против Доннера, и ему совершенно не хотелось, чтобы Грей пострадала. – Даже если вы давали клятву давно, шарахнет вас не слабее, чем если бы вы обновили ее вчера. Будь вы урожденной тумалонкой, понимали бы это.
Грей вспыхнула. То ли от смущения, то ли от злости. Кроу ставил на второе. За первые четыре года обучения она наверняка наслушалась подобных замечаний: о том, что родилась среди людей. Такое случалось. Маги все же время от времени покидали Тумалон по тем или иным причинам, иногда даже умудрялись заводить отношения с людьми. Если от такой связи рождался магически одаренный ребенок, отец чаще всего забирал его на Тумалон. Но иногда этого не происходило, и маг оставался жить среди людей. Или гены отца не срабатывали в первом поколении, а проявлялись через несколько. Иногда гены магов срабатывали у людей, даже если те затесались в их роду много поколений назад. Рожденные и выросшие на Тумалоне часто смотрели на таких собратьев свысока. Однако после войны орденов их голоса притихли, ведь очень многие маги вроде Стефани Грей остались сражаться, вместо того чтобы сбежать с острова и пересидеть в безопасности с родными.
– Я сказал, что вы козел, профессор, – вдруг громко и отчетливо заявил Доннер. – И сейчас я могу это утверждение повторить. Вы не только специально напугали Стеф, чтобы она просыпала ингредиент, так теперь еще прицепились к ее происхождению. Это подло и низко. То есть вполне в вашем стиле.
Губы Кроу растянулись в довольной улыбке шире.
– Что ж, Доннер, по крайней мере, у вас хватило духу выступить, значит, не так безнадежны, как ваш никчемный папаша. Вопрос вашей подруге я задал, потому что она явно заснула над зельем. А ее происхождение упомянул, потому что урожденные тумалонцы еще со школы знают, как отражается на человеке нарушение клятвы старосты. А вот вы нагрубили преподавателю, за что и получаете обнуление оценки за это занятие. А заодно и запрет на пересдачу этого зелья. По крайней мере, у меня. Так что попытайтесь сварить его годным образом с первого раза, если хотите иметь хотя бы зачет за него. А вы двое, – обратился он к Грей и Уоллесу, с которым та работала в паре, делая все за двоих, – можете быть свободны, только уберите за собой.
