Микола прервался на мгновение, перевести дух — после чего продолжил:

— Ну а что — большинство фрязей с обеих сторон в прошлом служили на галерах. Практически все ходили, а кто-то и сейчас ходит в дальние походы — на Хлыванское море, например! Также на море они и друг с другом бьются, и с черкесами, и греками, и османами…

Османами⁈ А ведь и правда, Осман I Гази, основавший собственную державу как осколок Рума, одряхлевшей империи сельджуков, правил до 1324 года — после чего начинается самостоятельная история уже турок-османов. И тут же в памяти вновь «всплыл» блок когда-то давно и единственный раз прочитанной мной информации — на этот раз о турецких пиратах под началом «адмирала» Гази Челеби. Последний очень здорово кошмарил генуэзцев в начале четырнадцатого века, дважды нападал на столицу Газарии, Кафу — а уж сколько им было перехвачено и потоплено итальянских судов, просто не счесть! Однажды, захватив сразу несколько галер, Челеби устроил фрязям бойню, казнив полторы тысячи человек…

Чтобы усмирить турецких пиратов, итальянцы заключили союз, и только в 1340 году нанесли ответный удар по Синопу, ставшему пиратской базой для турок. Гази Челеби к тому моменту уже был мертв, пиратов разбили — и благополучно забыли о морской угрозе с юга… После чего венецианцы и генуэзцы вновь начали самоубийственную войну на Черном море, прозевав очень быстрое возвышение османов.

Как и я прозевал наличие в Тане боеспособного ополчения из числа бывших моряков и морских пехотинцев! Мысленно ругнувшись — но стараясь сохранить при этом внешнюю безмятежность, я задал свой главный вопрос:

— А кто же тогда пороками на стенах иль башнях ведает? Стрельцы и ратники с секирами?

Микола удивленно — и как мне показалось, несколько настороженно на меня посмотрел:

— Да нет тут никаких пороков… Вот в море венецианцы и генуэзцы кровушку друг другу охотно пускают, это да. Бывает, что и в Азаке слышно, как перестреливаются их галеры из тюфяков! Но их ставят только на суда — в Азаке же татары не позволят, чтобы фрязи промеж собой настоящую войну начали, да крепости друг друга осаждали с пороками иль тюфяками… Ибо урон торговле! Нет, тут фрязи хоть по нужде, но порядок хранят — пусть стычки все одно случаются. А вот в море — в море власти ханов уже нет, и там фрязи разбойничают, как пожелают…

Ага — значит, местным казакам итальянские бомбарды известны под восточным термином «тюфенг», обозначающем все первые пушки. На Руси термин немного видоизменился и стал звучать как «тюфяк»… Я согласно кивнул, решив уйти от щекотливой темы обсуждения боеспособности итальянцев. Крепостной артиллерии нет — вот и слава Богу… Хорошо, что мы уже поравнялись с дымящей «промкой» — и я получил удобную возможность переменить тему разговора:

— Вот это дымище… Как в чистилище чадят! Неужто столько кузнецов у вас в Азаке?

Микола добродушно усмехнулся:

— Да тут чего только не делают! В основном, кстати, много красивой посуды. Чаши, миски, кувшины — и все из обожженной глины, да как причудливо ее разрисовывают! Глаз не оторвать! Есть и литейные мастерские — там фрязи льют бронзу для татар. Есть, ясное дело, и кузницы — в Азаке особенно ценятся умельцы, кующие броню любой сложности, а также сабли, ножи, чеканы, наконечники копий и стрел. Кроме того, хороший спрос идет и на обожженный кирпич из глины — он куда как крепче саманного, высушенного на солнце кирпича… А вон, кстати, и монетный двор генуэзцев — там чеканили монеты для хана Абдуллаха. Теперь же, говорят, будут чеканить дирхемы для хана Тохтамыша, уже и серебро для них завезли…

Я едва не подпрыгнул, услышав последние слова. Вот это да! Вот это везение! Выходит, монетный двор все еще функционирует — и действительно находится за пределами крепостных стен генуэзской Таны!

Ага, и вновь воспоминание — причем какое-то запоздалое. В 2015 году, во время очередных раскопок в Азове был обнаружен монетный штемпель четырнадцатого века со следами серебра — обнаружен при раскопках культурного средневекового слоя в канаве по адресу Социалистический переулок, 53. На штемпеле был выгравирован символ «Т», сокращенное название от генуэзской Таны — и кто-то из исследователей позже сделал предположение, что штемпель был обнаружен как раз на месте генуэзского монетного двора. Либо вблизи его… И очевидно, исследователь был прав.

По крайней мере, находка была обнаружена за пределами итальянских факторий…

Таверна на первый взгляд показалась мне местом не особенно уютным. Сильно темное, полуподвальное помещение; на «втором» этаже его находятся комнаты для постояльцев, там есть и окна — но таверна освещена лишь парой уцелевших, тусклых светильников-«лампад» по углам. Благодаря которым посетители заведения все же могут рассмотреть содержимое своих мисок… Неплохой свет также дает пламя очага — но все, кто садится поближе к нему, оказываются словно на подиуме: их видит вся таверна, в то время как оказавшиеся рядом с огнем посетители не видят уже никого… Плюс в заведении оказалось очень шумно — судя по всему, в нем гуляют моряки с галер, и денежки на вино в их карманах все еще водятся!

Не пройдя и двух шагов от входа, я замер, охваченный сильными сомнениями: нас всего четверо, причем казак Микола не факт, что впишется в разборку, коли что пойдет не так. В то время как гуляющих и подвыпивших моряков десятка два так точно наберется… И ведь любой неосторожный взгляд, толчок или слово могут стать причиной совершенно ненужной нам драки.

Драки с совершенно непредсказуемым результатом!

Я уже было обернулся в сторону двери, намереваясь покинуть таверну и двинуть к караван-сараю (шашлык и плов!) — но тут за спиной раздался восторженный возглас:

— Синьоре!

Я невольно оглянулся на источник звука — чтобы увидеть в полутьме таверны спешно приближающегося к нам человека, одетого почище и опрятнее присутствующих здесь же моряков… Я ни разу не специалист по одежде средневековых генуэзцев, поэтому никак не могу идентифицировать куртку итальянца — может быть, камзол или какая-нибудь котта? Нет, серьезно, на этом известные мне термины заканчиваются, это все-таки не броня! Но повторюсь — выглядит незнакомец чище и опрятнее прочих…

Между тем неизвестный, поравнявшись с нами, успел заговорить — заговорить на татарском, и после короткой запинки Алексей начал переводить:

— Этот господин — купец, представился каким-то там Марко. Спрашивает, не мы ли привезли на продажу груз пушнины?

Теперь я уже с большим интересом посмотрел на «Марко» — немолодого дебелого мужчину с заметными залысинами и сединой в уцелевших на голове волосах и бороде. Однако же, как быстро разносятся вести в порту Азака! После чего, немного подумав, ответил:

— Да, мы привезли меха с Руси. Но торговые дела я предпочитаю вести на торге, когда становится ясным, сколь справедливо предложение заморских купцов. Сейчас же мы желали подкрепиться с дороги, не утруждая себе разговорами о ценах.

Итальянец, выслушав перевод моего персонального телохранителя и толмача, лишь любезно улыбнулся — после чего с готовностью посторонился, сделав приглашающий жест рукой:

— Фрязь говорит, что будет рад угостить путников с дороги, и приглашает в менее шумную часть таверны, где трапезничают не простые вои, а торговые гости.

— Ответь ему, что мы благодарим за приглашение — однако же, повторюсь, желаем пока лишь только поесть, не обсуждая торговые дела.

Парой мгновений спустя Марко с готовностью закивал, вновь сделав приглашающий жест рукой:

— Фрязь говорит, что мы его гости, и что нашу трапезу никто не побеспокоит.

Ну, раз так…

— Хорошо. Веди!

Итальянец с радушной, но какой-то неестественной, я бы сказал, просто дежурной улыбкой провел нас в дальний конец залы. И ведь скорее всего, лишь присутствие купца позволило избежать нам драки с матросней… Наконец, наш новый знакомый предложил подняться наверх по незамеченной мной ранее лестнице, скрывающейся в дальнем от входа углу — поднявшись по которой, мы оказались на втором этаже, где также стоят столы. Сидящая за ними публика выглядит куда как чище и опрятнее, а за каждым столом горит по толстой восковой свече… Как видно, «вип-зал» для своих, располагающийся отдельно от гостевых комнат, вход к которым расположен с противоположной стороны таверны.