Лили бросила этюдник, сумку и побежала к утопленнику, надеясь, что тот окажется жив. Упав на колени, она подхватила человека под плечи и, мгновенно решив, что для мертвого тела он слишком уж теплый, и по ощущениям точно живой, припала ухом к груди. Слава богу, сердце его, кажется, билось. Но глаза были закрыты, дыхание не чувствовалось и… кровь! Рана на ноге!

Лили привстала и с трудом оттащила человека на несколько шагов от воды. Только теперь она смогла приглядеться к нему. Незнакомец молод, и, судя по ширине плеч и развитой мускулатуре, скорее всего, спортсмен. Возможно, пловец или гребец. Или просто атлет. А может быть, даже модель – в колледже искусств такие черты называли модельными или классическими. Идеальный овал лица, чуть выделенные скулы, прямой нос, чувственные, но не капризные губы, удивительно красивые волосы… пожалуй, не хуже, чем у нее. И – коса?! Надо же… А кожа? Почему она такая бледная? Настолько бледная, что как будто светится, переливается прозрачными чешуйками, особенно когда тень Лили падает на беднягу… Боже! Чем она занимается!

Девушка бросилась к сумке, вытащила носовой платок и попробовала промокнуть рану на ноге. Странно… Кровь впиталась в платок, но раны под нею не оказалось… Точнее, отыскался только свежий шрам. Словно рассеченная плоть сразу же стянулась и покрылась молодой кожей. А ноги? Сильные ноги тренированного атлета – и с пятками, покрытыми чуть ли не младенческой розовой кожей? Странные плавки, сплетенные из какого-то растения. Связанные, скорее. И не плавки, а как будто… юбка. Кожаный пояс с пластиковой пряжкой… или с костяной? Короткий нож в чехле… тоже костяной? Откуда ты взялся, красавец? Или тут где-то поблизости снимается кино?

Лили оглянулась, наклонилась над незнакомцем и потрясла его за плечи. Никакой реакции. Тогда она глубоко вдохнула, положила руки на широкую грудь бедняги, несколько раз нажала, помогая себе всем телом, снова наклонилась над парнем и припала к его губам. И в это мгновение он пришел в себя. Лили почувствовала это сразу. Еще через миг увидела, как медленно поднимаются его ресницы. От него пахло свежестью, будто ветер с океана окутал ее. А под ресницами обнаружились восхитительно голубые глаза. В одно мгновение они округлились и наполнились ужасом. А еще через секунду незнакомец хрипло закашлялся и схватился за грудь, шею…

– Тихо! – приобняла Лили беднягу за плечи. – Все хорошо. Спокойно. Дыши. Медленно. Вдох-выдох. И еще раз. Вдох-выдох. Все кончилось. Ты на берегу.

Он закрыл глаза, несколько секунд будто прислушивался к собственному дыханию, затем снова посмотрел на нее – так, словно впервые увидел человека.

– Я умер?.. – прохрипел он негромко.

– Вряд ли, – девушка чуть отстранилась от незнакомца. – Хотя, если ты бог, то возможно. Если человек – нет. Ты жив. Но, может быть, ты мне просто снишься. У тебя странный акцент. Как тебя зовут?

– Адонис, – прошептал он и тут же зажмурился, словно свет солнца был ему неприятен.

– Точно – бог, – улыбнулась она, вновь одаривая его спасительной тенью. – Или почти бог. Кажется, по одной из легенд его ударил в ногу вепрь. Это не про тебя?

– Нет, – он принялся ощупывать собственные плечи. – Не знаю. Как здесь… светло… А кто ты?

– Лили, – назвалась она. – Ты не подумай ничего. Я не пыталась воспользоваться твоей беспомощностью. Хотя кто бы меня осудил? Я просто приводила тебя в чувство. Искусственное дыхание. Рот в рот.

– Лили, – произнес он, как бы пробуя ее имя на вкус.

– Что с тобой случилось?

– Со мной? – парень сдвинул брови и вдруг будто окаменел. Он смотрел на свои ноги, в еще большем приступе ужаса.

– Ничего страшного, – она подхватила с его ноги платок, выпачканный в крови, сунула в сумку. – Если это и была рана, теперь ее нет.

Незнакомец медленно сел, опершись о песок. Руки дрожали. Он посмотрел на набегающую волну, на Лили, снова на ноги. Все-таки от голубизны его глаз можно было сойти с ума.

– Не понимаю, – выдохнул он, согнул ноги, протянул руки к коленям, но не решился коснуться их, и снова застыл. Потом посмотрел на колени Лили.

– Это ноги, – рассмеялась она, поднимаясь с песка. – Да что с тобой? Откуда ты взялся?

Он прищурился, поднял руку, загораживаясь от светила.

– Это солнце! Еще вопросы есть?

– Есть, – пролепетал он. – Где я? Это… дно без воды?

– Отчасти. Сан-Сальвадор. Один из Багамских островов. Вокруг нас – Атлантический океан. Вот это – берег. Это кусты. Это небо. Тебя зовут Адонис. Меня – Лили. Я художница. Я рисую. А сюда пришла, чтобы нарисовать океан. И нашла тебя. Что случилось?

– Подожди… – он снова с явной опаской посмотрел на свои ноги, вытянул в стороны руки, помахал ими, словно пытался почувствовать что-то, бросил взгляд на плещущие у берега волны, взял горсть песка, выпустил ее, ощупал шею и плечи над ключицами, где у него было заметно странное симметричное шрамирование. Затем открыл рот, вдохнул, выдохнул и снова принялся ощупывать шею. Провел ладонями по груди. Еще раз посмотрел на Лили.

– Это платье, – объяснила она, оборачиваясь вокруг себя. – А у тебя симпатичная юбочка.

– Что за слова ты произносишь? – наконец спросил он. – И почему я понимаю тебя? И… сам говорю…

– Это английский, – нахмурилась Лили. – Тут все так говорят. Ты меня разыгрываешь? Или… у тебя амнезия?

– Я не знаю, что такое… амнезия… – пробормотал он и вдруг произнес какие-то слова на незнакомом языке.

– Не понимаю, – пожала она плечами.

– Я тоже, – с некоторым облегчением выдохнул Адонис. – Но свои слова я, кажется, не забыл. И все же…

Сейчас он больше всего напоминал очнувшегося после летаргии больного. Адонис снова согнул ноги, ощупал их, будто видел впервые, затем повалился набок, оказался на коленях, после чего стал медленно вставать.

Лили подскочила к нему и помогла подняться, поддерживая под локоть.

– Спасибо, – обнял он ее за плечи, пошатнулся, но устоял. – Странное ощущение…

– Ты упал за борт? – предположила Лили. – И ударился головой? Потерял память?

– Нет, – сказал он, не отрывая от нее взгляда. – Я все помню, но не все понимаю… Наверное, Атаргатис…

– Так называлось ваше судно? – подняла брови Лили.

– Нет…

– Твоя девушка? – спросила Лили.

– Нет, – мотнул он головой. – У меня… нет девушки. Не было до сих пор.

– И что изменилось?

– Пока не знаю, – прошептал он. – Кажется, я сделал что-то непозволительное. Мне надо… разобраться. Мне… пора.

– Куда ты пойдешь? – спросила Лили. – Мы на острове!

– Домой, – сказал Адонис и обернулся к океану. – Я попробую… Это важно!

– Ты весь состоишь из загадок и тайн, – заметила Лили и шагнула к кустам, чтобы подобрать этюдник. – Не знаю, кто ты на самом деле и чем занимаешься, но мне бы очень хотелось тебя нарисовать. Не мог бы ты задержаться хотя бы на полчаса?

Ей показалось, или послышался всплеск? Она обернулась. За спиной никого не было. Волна набегала на белый песок.

Глава третья

Глубина

– Атаргатис, всеблагая и всемилостивейшая. Спаси и сохрани, укрой и направь. Что в пучинах, что вне их. Духом твоим и силой укрепи дитя свое.

Мать Адониса каждый день начинала с этой молитвы, неизменно заклиная покровительницу каламов оберегать всю ее семью. И вот теперь Адонис поймал себя на том, что бормочет те же самые слова, которые с младенчества отпечатались в его памяти. И повторяет их мысленно с того момента, когда вдруг понял, что не может выносить этот свет, этот простор, этот воздух, посмевший наполнить ему грудь… Понял и бросился в воду сразу, едва прекрасная незнакомка отвернулась.

Это было бегство. Адонис отчетливо осознал, что он в ужасе, лишь через сотню-другую гребков, когда воздух в груди стал заканчиваться. Уродливые отростки, в которые непостижимым образом превратился его прекрасный хвост, и которые незнакомка называла ногами, продолжали тащиться за ним, словно ловчая сетка, наполненная крабами, а ему самому начинало казаться, что его жизнь закончена.