Я встретил начинающийся день с улыбкой. Собрал небогатые пожитки, поднялся и двинулся вперед. На душе было хорошо. По сути, лес стал моим домом, особенно теперь, когда в нем больше нет Повелителя. Это странное слово – эйфория. Его значение мне как-то объяснял Кастр, человек которого с раннего детства я считал отцом. Она закончилось, даже не успев начаться, так как что-то огромное и тяжелое рухнуло сверху, придавив своей странной массой к земле. Запоздало отметил необычное ощущение тревоги, возникшее за секунду до того, как меня накрыла мощная сеть. Она была сплетена из толстых канатов, толщина которых превышала по размеру ногу взрослого человека. Попытался пошевелиться и дотянуться до спины, где привычно, в кожаных ножнах расположился меч, но только беспомощно дергался в слабой попытке это сделать. Меня очень неудачно прижало к земле и неестественно вывернутая нога, начала затекать и болеть. Я ругал себя последними словами, мол расслабился, потерял бдительность и тому подобное. Но в то же время успокаивал, оправдываясь тем, что уж откуда откуда, а сверху, такой пакости от леса не ожидал. Но он здесь был не причём. Сзади послышался шорох. Я нервно попытался вывернуть шею, но ничего не вышло. Тяжелая сеть плотно припечатала к земле, словно глупое насекомое. Тем было обидней, что не смог заметить огромную ловушку, так надежно накрывшую и лишившую любой возможности к сопротивлению. Что-то тяжелое опустилась на спину и позвонки хрустнули. Я глухо застонал и тут, почувствовал как меня обнюхивают. Сразу появился неприятный запах и вдруг отчетливо понял, сейчас будут жрать живьем. Вонь усилилась, противное, горячее дыхание возле уха стало невыносимым и я… потерял сознание.

 Иногда приходя в себя, понимал, меня волокут по земле и тело отдается болью от того, что цепляется или ударяется о валяющиеся ветки и камни. Когда наконец перестал отключался, плоть горела так, словно с нее содрали кожу и потом посыпали солью. Я не мог больше терпеть и как только тот, кто тащил меня остановился, попытался перевернуться на сторону, которая была ободрана не так сильно. Послышались какие-то звуки. Тело схватили, встряхнули и с силой швырнули. Оно подлетело, ударилось о преграду, отскочило и рухнуло вниз. Мгновение и я упал отбив все внутренности и выбив из легких последний воздух, как мне показалось, вместе с жизнью. Тут же куда-то поволокли, но я уже туго соображал и желая потерять сознание, окунулся в заполняющую тело боль. К сожалению, утонуть в ней не получилось и почувствовал, как чьи-то руки начали аккуратно снимать одежду и заботливо ощупывать с ног до головы. Потом, глухой голос, будто усиленный эхом произнес:

– Ну и досталось же ему, но переломов вроде нет.

Слова о том, что у меня нет переломов, словно сняли какую-то защиту и мозг тут же провалился в тяжелую, горячую черноту. Я чувствовал, как тело, словно прижигают в разных местах раскаленными прутьями, а потом чтоб усилить болевой эффект, бьют ими же по голове. Они очень стараются расколоть ее во что бы то ни стало, но по какой-то странной случайности, это пока не получается. Очень тяжело, постоянно проваливаясь и вновь приходя в себя, наконец-то очнулся и смог хоть как-то ощутить тело. Голове стало легче. Поднял руку и дотронувшись до лба, почувствовал повязку, в которой судя по ощущениям, была завернута холодная земля.

Вокруг темно, лишь кусочек ночного неба, усыпанный звездами, виднеется в вышине. Я попробовал повернуть голову. Получилось. Разлепил ссохшиеся губы и попытался облизать. Во рту было сухо, меня начинала бить крупная дрожь. Холодно. В этом мучительном сочетании, попробовал встать, но тело отказалось выполнить команду, а только отозвалось сильной болью. Такой жалкой попытки хватило, чтобы голова закружилась, меня замутило и вырвало, подкинув в ответном рефлексе туловище. От этого, еще сильнее вывернуло, освобождая невидимые остатки желудка и я без сил растекся по холодной земле, не в силах поднять голову.

– Да чтоб тебя, теперь блевотиной придется дышать, – раздался где-то сбоку недовольный голос.

– Брось Прак, совсем недавно ты делал тоже самое, только твое состояние не сравнить с ним. Не знаю даже, дотянет ли до утра?

Я почувствовал руки на своем лице, кто-то ощупью промокнул мои губы смоченной тканью и произнес мужским голосом:

– Дотянет. Организм молодой, выдержит, вот только есть ли в этом смысл? Может и лучше чтоб не дотянул, – в голосе послышались грустные нотки и я понял, его обладатель явно не молод.

Меня, сквозь мутность и жуткую тошноту, вдруг разобрала злость. Конечно я дотяну, даже не сомневайтесь. Виски запульсировали увеличившейся болью, сердце ощутимо затрепетало и вместо того, чтобы придать сил, отняла последние. Вдруг почувствовал, как темнота сгущается, попытался сдержать подступающий рвотный позыв и провалился куда-то в глубину своего подсознания. Там меня снова жгли, пытали и настойчиво старались разбить голову, все теми же огненными прутьями. Как ни странно, но когда очнулся, то почувствовал, будто появившихся сил хватает на то, чтобы приподняться на локте. Так и сделал, с удивлением отметив, что вокруг, свернувшись калачиками, спят еще несколько человек. Недалеко лежал тот, кто смачивал мне губы, а теперь мелко дрожал во сне, так как верхней одежды у него не было. Я снял куртку и аккуратно, стараясь не разбудить, накрыл своего спящего благодетеля. Насколько мог разглядеть, это был пожилой, лысеющий мужчина, с очень худыми руками, которыми он обхватил свои плечи, тщетно пытаясь согреться.

Из нескольких силуэтов, скорчившихся на земле, определил, что все они принадлежат мужчинам кроме одного. Словно в подтверждение моего наблюдения, голову подняла девушка и увидел, как на меня смотрят два удивленных, больших глаза.

– Я новенький, – почему-то решил сострить и даже ухмыльнулся тому, как глупо прошепталась эта шутка.

– Ну и здорова же ты спать Лоя, – тут же прозвучал голос, который как мне вспомнилось, принадлежал человеку по имени Прак.

– Да я что, просто плохо себя чувствовала вот и спала, – отозвалась девушка и даже показалось, словно она оправдывается за то, что не слышала моего громкого появления.

От этой беседы, начали просыпаться остальные. Рассветало и даже в яме стало лучше видно, тогда и получилось разглядеть ее обитателей.

Прак был старше среднего возраста, с лицом землистого цвета, словно просидел в этом месте целую жизнь. Двое парней, немного похожих друг на друга, лет под тридцать. Достаточно крепкие, с внимательными, цепкими взглядами, изучающими словно через прицел винтовки. Тот который накрыл меня одеждой и заботился ночью, при свете оказался не таким уж и старым. Он улыбнулся, приподняв свою куртку, как-бы благодаря за то, что я его накрыл и посмотрев на не проснувшегося, громко позвал:

– Эй, Фиджин, пора вставать, а то завтрак проспишь. Лоя толкни его.

Девушка находилась ближе всех и придвинувшись к спящему, потрясла за плечо. Вдруг она отпрянула и с ужасом посмотрела на того, кто попросил ее разбудить не просыпающегося человека.

– Он…он…он… мертв, – наконец выдавила она. Похожие друг на друга сразу же вскочили, но Прак тут же зашипел на них:

– Вы куда повскакивали? Хотите, чтобы на нас выплеснули завтрак?

– Да пусть сами жрут эти помои, – сквозь зубы сказал один из парней, но все-таки подчинился и сел на место, утягивая за собой друга.

– Меня зовут Антон, это Прак, Лоя и… он посмотрел на двух крепких ребят и те назвались сами:

– Астон.

– Рикс.

– Фиджин больше в представлении не нуждается, – он взглянул на скрюченный труп. – Пока не принесут еду, трогать его не будем, а к вечеру скажем чтоб забрали. Он задумчиво поднял глаза на Астона с Риксом и продолжил:

– Я здесь примерно три месяца. Еду дают два раза в день, за любое неподчинение или нарушение ее выливают, а про физическое наказание вам лучше не знать. Эти собаки хуже животных.